Fantonum Koluchar 2 - Anna Bordin

– жухлый мост, ведущий через реку в поля, я представляла себя персонажем фильма ужасов, но не смелой героиней, а глупой трусихой. И в фильмах я бы точно не пошла в лес, а сейчас мне, наоборот, казалось, что лес безопаснее, чем открытые ночные поля.

Я решила забраться на дерево и там переждать ночь, опасаясь лесных зверей и сущностей, но пока сквозь густую крону деревьев проглядывал свет, я шла, пытаясь найти выход из леса, которому не было конца и края.

Мне пришлось идти до тех пор, пока не стало совсем темно. К этому моменту я уже даже не видела, что под моими ногами. Деваться было некуда. Фонаря и прочего освещения у меня не было, к тому же я явно заблудилась.

Я выбрала дерево, у которого были достаточно толстые ветки, чтобы сесть на них и переждать ночь, и начала подниматься. Сил уже не хватало, но нужно было это сделать. Я оперлась о небольшой выступ и сделала рывок вверх, но, не успев схватиться за ветку, рухнула вниз. «Соберись, нужно это сделать!» – сказала я себе и снова встала. В этот момент меня напугали жуткие шорохи. Тяжело было сориентироваться, далеко они или нет. От страха у меня появились силы, и я начала подниматься быстрее. Сделав рывок, я закинула ногу на ветку, но шорохи всё приближались, быстрее и быстрее. Я совсем ничего не видела, полагалась только на свой слух, и в панике лезла по дереву так, как никогда не лазила даже в детстве. Я подумала, не залезть бы слишком высоко, чтобы не больно было падать, но, посмотрев вниз я поняла, что не вижу земли.

Вдруг меня резко ослепил свет, кто-то включил фонарь. Вблизи послышался голос:

– Лиза, ты здесь? Я услышал тебя. Это Ганс.

Я выдохнула, слезы непроизвольно покатились по моим щекам. Обессиленная и измотанная, я сначала не могла ответить и только скрипела, но потом смогла произнести:

– Да, Ганс, я здесь.

Я спустилась с дерева и сказала Гансу, что испугана до смерти. А ещё я устала и уже не могу никуда идти, к тому же не помню, когда последний раз ела. Ганс достал начатую пачку печенья и предложил мне. Мы сели на бревно, я попыталась поесть, а затем начала задавать мучившие меня вопросы. Я страшно устала, но нужно было как-то выбраться отсюда.

– Кто это был, Ганс?

– Ты тоже их видела?

– Монстров?! Ты издеваешься?! Конечно, видела! Я еле убежала от них.

– Значит, тебя уже приобщили.

– Что это значит? Мы с тобой были знакомы до этого дня? От куда ты знаешь моё имя? Ты не даёшь мне ответы, а ещё больше вводишь меня в заблуждение. С тех пор, как я попала в этот город, я вообще ничего не понимаю. Ганс, прошу тебя, объясни мне, что здесь происходит.

– Ну, во-первых, приобщили тебя до того, как ты попала в этот лес, а во-вторых, имя твоё написано на пряжке рюкзака, а в-третьих, по дороге до моего дома ты расскажешь мне, что именно необычного ты увидела за эти дни и что с тобой происходило.

Сопротивляться не было сил, но ответов на свои вопросы я так и не получила, а значит, не намерена и сдаваться. Ганса я видела в первый раз, но почему-то доверяла ему. Я не боялась идти к нему домой, и сейчас, за последние часы мне было спокойно только с ним. Я чувствовала, что он может мне помочь. Мы долго шли по нескончаемому лесу, я рассказывала ему про Поместье и лестницу, про то, как потеряла сознание в парке, про то, что видела в лесу змееголовых. Ганс спросил меня, что произошло до того, как я попала в дом с лестницей? Я ответила, что у меня умерла бабушка, и я приехала к ней на похороны.

– Как умерла твоя бабушка?

– Не знаю. Мне сказали, что у нее остановилось сердце, и она умерла во сне в своей кровати. А какое это имеет значение?

Дом Ганса находился в лесу. Когда мы подошли, Ганс обошел его вокруг и сказал, что сначала он должен проверить внутри, а потом уже смогу зайти я. Оставаться на улице одной было жутковато, но я набралась смелости, и вскоре Ганс пригласил меня зайти.

Это был небольшой домик с отдельной комнатой и гостиной, совмещенной с кухней. Дизайн дома был почти современным, хотя снаружи казалось, что это избушка. В гостиной стоял камин, на котором были расставлены фотографии, посреди этой комнаты стоял диван и журнальный столик с лампой. Ганс пригласил меня за стол и сказал, что я должна поесть и хорошо выспаться, потому что завтра у него много дел и ему некогда со мной возиться. Проснувшись, до своей машины я должна добраться сама.

– Хорошо, но ты должен мне все рассказать, чтобы я понимала, чего мне ожидать

– Я расскажу тебе всё, что смогу и сколько смогу, а пока садись за стол и поешь, – Ганс пристально посмотрел на меня и улыбнулся, как будто давно меня знал. Я ощутила, что он может стать мне настоящим другом. А может быть, маньяки тоже так заманивают своих жертв. Те им доверяют – и всё, ты уже в лесу. Но тогда зачем он защищал меня от монстров, а потом нашел в лесу? Он точно знает, что со мной происходит. Но на всякий случай я подошла ближе к ножам. Ганс дал мне средство для обеззараживания раны, которую мне нанесло существо и бинт. Я обработала рану и перемотала её.

Ганс ушёл в комнату. Я села за стол и стала ждать, когда Ганс вернется. Пока я осматривалась, моя голова медленно склонилась на стол, и я уснула. Сон был таким глубоким, что я будто провалилась в чёрную дыру, а затем открыла глаза.

Утром я проснулась на диване в гостиной, укрытая вязанным пледом. Мне жутко хотелось есть. Я вспомнила вчерашний вечер, но даже примерно не представляла, сколько сейчас времени. Телефона у меня не было, часов тоже.

Дверь в комнату была приоткрыта, но Ганса нигде не было. Он обещал рассказать о том, что происходит сейчас в моей жизни, чего мне ждать и остерегаться…

Я подошла к камину и стала рассматривать фотографии. Некоторые были цветные, остальные – черно-белые. На цветных фотографиях чётко выделялись глаза Ганса, ярко-синие, будто это не глаза вовсе, а сияющие огни. На некоторых фотографиях Ганс был с красивой темноволосой девушкой, у которой были такие же яркие глаза, но только зелёные. Я перевела взгляд на черно-белые фотографии, на которых, видимо, были предки Ганса. Они стояли в одежде того времени – это был конец девятнадцатого или