Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого - Жан Фавье

Таким образом становится ясно, что замужество Изабель представляло для нашего героя огромный интерес. Ангерран де Мариньи в период с 1310 г. вплоть до конфискации имущества в 1315 г., получал прибыль от доходов с домена, выяснить значимость которого для нас не представляется возможным, но, учитывая положение семейства Танкарвиль, мы можем предположить, что она должна была примерно равняться значимости домена самого Ангеррана.

Из заключения третьего брака он не извлек большой выгоды, кроме, может быть, самого союза. Это было бракосочетание его молодого сводного брата Пьера Уаселе, бывшего, скорее всего, практически ровесником Луи де Мариньи, так как обоих посвятили в рыцари в июне 1313 г.; из счетов Мишеля де Бурдене мы узнаем о том, что Бланка Бургундская сделала подарок его жене в день ее свадьбы, вручив ей кубок из позолоченного серебра и кольцо с изумрудом.[210] Однако нам неизвестна дата этого бракосочетания, поскольку Бурдене написал «в день ее свадьбы», а не «в день вышеописанной свадьбы», что может и не относиться ко дню свадьбы Луи и Изабель.

Впрочем, используя свое влияние, Ангерран продвигал членов своей семьи на официальные должности и оказывал им другие услуги. В дальнейшем мы еще остановимся на том, какую пользу это могло принести Мариньи в деле укрепления его власти. Тем не менее его родственники охотно пользовались тем, что им доставалось по милости Ангеррана.

Филипп де Мариньи был королевским писцом,[211] по данным 5 июля 1301 г., и имущественным комиссаром в Парижском превотстве;[212] таким образом он вовсе не нуждался в помощи своего брата. Тем не менее именно Ангеррану он был обязан своим переводом из епископства Камбре в архиепископство в Сансе, состоявшимся 23 апреля 1309 г. В документах отмечено лишь то, что на Климента V оказывалось давление со стороны короля, но восемь месяцев спустя после присвоения ему этого высочайшего сана, в декабре 1309 г., Филипп де Мариньи купил «кольчужный» фьеф[213] в Генневиле,[214] а в марте 1310 г. передал его в дар Ангеррану, причем преамбула документа, сопровождавшего этот подарок, не оставляла никаких сомнений в том, что архиепископ Санский был бесконечно признателен своему брату.[215] Кроме того, 9 мая 1310 г. Филиппу де Мариньи дозволили найти себе замену для совершения пастырских визитов, на основании того, что он должен был служить королю,[216] а когда 16 декабря 1314 г. его освободили от его финансовых обязанностей, стало известно, что он контролировал – конечно, через посредников – сборы налогов на шерсть на всех торговых путях королевства.[217]

Точно таким же образом на должность, связанную с управлением финансами, Ангерран устроил своего молодого сводного брата, Жана де Мариньи, сделав его епископом. Щедро наделенный бенефициями, Жан де Мариньи был назначен епископом в Бове по просьбе папы и по рекомендации короля 8 января 1313 г.,[218] когда он был всего лишь иподьяконом.[219] Климент V последовательно пожаловал сан дьякона, священника и епископа, разрешил выбрать человека, который посвятит его в сан, и закрыл глаза на его возраст.[220] Но в следующем году молодой епископ участвовал в комиссии, созванной для проверки счетов Ангеррана, в качестве чрезвычайного представителя Счетной палаты, и этот факт наводит на мысль о том, что он выполнял также и некоторые другие функции финансового порядка.[221]

В королевском отеле Мариньи подыскал место для своего старшего сына Луи и для своего сводного брата Уаселе. В мае 1312 г. Луи де Мариньи был королевским слугой;[222] в 1313 г. на Троицын день его посвятили в рыцари, и в честь этого события он получил в подарок серую лошадь и рыжеватого парадного коня.[223] Он стал камергером Людовика Наваррского и оставался им, когда тот стал королем, вплоть до того момента, когда его отец попал в немилость.[224] Пребывание сына Ангеррана в королевском отеле вполне соответствовало обычаям того времени: Гильом де Шамбли, сын коллеги Ангеррана, Пьера де Шамбли, был «sommelier»[225] y Карла Валуа.[226] Кроме того, король Наварры был крестным отцом молодого Луи. Что же касается Пьера Уаселе де Мариньи, он, видимо, был ненамного старше своего племянника Луи: в 1306 г. он был уже совершеннолетним. Его посвятили в рыцари в 1313 г. на Троицын день,[227] при том что он был виночерпием короля Наварры.[228]

Раздача церковных бенефициев была еще одной формой «непотизма» Ангеррана де Мариньи, распространявшегося даже на самых далеких родственников и на знакомых, от которого камергер получал отнюдь не меньшую выгоду, чем тот, за кого он ходатайствовал. Одарять бенефициями означало продвигать вперед людей, которым он мог доверять, и прежде всего заручаться таким образом их преданностью и признательностью. Так, вознаграждая своих писцов и капелланов, он в то же время проявлял такую же щедрость по отношению к тем, кого в действительности нельзя было назвать его людьми, но кого он, связав с собой таким образом, мог использовать в случае необходимости. Его писцы, даже прекратив выполнение своих обязанностей, сохранили те блага, приобретением которых они были обязаны Мариньи:[229] Мишель де Бурдене, ректор в Кибервиле,[230] находившемся под патронатом Мариньи,[231] которому Ангерран дал свое позволение на совмещение нескольких бенефициев и пребенд;[232] Жоффруа де Бриансон, ректор Сен-Маклу-де-Фольвиль,[233] по просьбе Мариньи освобожденный от обязательства жить там постоянно и выполнять там функции священника,[234] при том что он в то же время, также благодаря протекции камергера, был архидиаконом в Пюизе, в епархии Оксер.[235] Точно так же Мариньи помог своему капеллану Жерве дю Бю, ректору в Ри, которому было позволено накапливать свыше одного бенефиция,[236] и своим последним писцам, Пьеру Асцелину, ректору Сен-Женевьев-ан-Брей,[237] и Жану де Шармуа, ректору Канвиля,[238] освободив их от обязанности выполнять обязанности священников в местах их ректорства. Кроме того, его капеллан, Берто де Монтегю, ректор Денестанвиля, патроном которого был Мариньи,[239] также получил по просьбе Ангеррана, право на совмещение нескольких бенефициев.[240]

Необходимо также добавить имена тех, о чьих отношениях с Мариньи нам ничего не известно, но относительно кого мы тем не менее уверены, что они в большей или меньшей степени являлись его людьми, тем более что эти люди были довольно значимы: Филипп д'Аркери, каноник в Аррасе, которого Мариньи избавил от необходимости постоянно жить в этом месте,[241] и Реньо Паркье, кюре Гайфонтена, декан в Нефшатель-ан-Брей и ректор Эрикура.[242]

Наряду с теми протекциями, в которых Мариньи усматривал выгоду для себя, мы видим в его действиях проявления настоящего непотизма. Если Филипп де Мариньи был достаточно влиятелен для того, чтобы обойтись без рекомендации своего брата, того же самого нельзя было сказать о Жане до его вступления в сан епископа. Получив, несмотря на свой юный возраст и то, что еще не стал священником, с 17 апреля 1306 г. бенефиций,[243] он был назначен благодаря ходатайству Ангеррана перед Климентом V и французскими прелатами кантором в Париже – эту должность освободил кузен Алис де Монс, Пьер де Гре, ставший епископом в Оксере,[244] – ив 1309 г. кюре в Гамаше, патроном которого был Ангерран:[245] в 1311 г. он стал прево церкви в Дуэ,[246] в 1312 г. архидиаконом в Понт-Одемере[247] и в Сансе,[248] и «personnalus» в Плане.[249] Жан получил эти бенефиции благодаря разрешению папы, вопреки и своему возрасту и тому, что он не был рукоположен в священники; так же получил разрешение владеть несколькими бенефициями одновременно, не проживать постоянно в одном месте для того, чтобы иметь возможность изучать гражданское право сначала в течение трех лет,[250] а затем в течение семи лет;[251] ему было даже позволено заменить себя кем-то во время визита в свои архидиаконства Понт-Одемера и Санса.[252] Несмотря на все это, Жана де Мариньи отлучили от церкви за то, что, будучи избранным прево церкви в Дуэ (несмотря на то что половина избирателей проголосовала против него[253]), он не стал хлопотать об освобождении от обязанностей, налагаемых этой должностью, и продолжил изучение права; 21 апреля 1312 г. Ангерран получил от Климента V для своего брата отпущение грехов[254] и позволение распределять бенефиции.[255] Чуть позже возвышение молодого иподьякона до сана епископа дополнило список благодеяний Ангеррана.