Всадник - Юрий Валерьевич Литвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Эй, ты летаешь? Или это бутафория. Идиотов запугивать?»
« Я тебе дам сейчас бутафорию, а ну посторонись…»
« Все верю, верю».
И внимание! Самое неприятное: нет ни одной веской причины, чтобы отказаться, например, семьи, детей, служебного положения или того же самого, но в обществе… Нету. Ничего нету, и никого. Так, а водка у нас еще есть? Есть. Уже хорошо. Тогда другой вопрос:
«А сколько у нас водки?»
х х х
..У крепко уснувших красавиц древнего Египта, после смерти вырезали сердце и иные органы, после чего помещали их в четырех сосудах. После этого тело мумифицировали и закрывали крышкой…
Часы тикали неестественно громко.
«Вот так, наверное, будет после конца света,– подумалось почему-то Вере,– Все умрут, а часы чудом сохранившиеся будут тикать, тикать… Интересно, а если времени уже не будет, то, что они будут считать?»
Пауза неестественно затянулась. Откуда-то из мрака, в котором уютно притаилось сознание, выплыл голос. Слова растягивались и сворачивались в кольца, словно удав из мультика про Маугли.
«Вы слышите меня вандерлоги?!..»
«Мы слышим тебя Каа…»
«Вы слышите меня гражданка?!»
Слегка кивнуть головой…
«Вы так и не ответили на вопрос…»
А что отвечать? Отвечать что? Нету Светки… Нету… В морге, наверное, на столе… Некрасивая…
Вспышка. Еще одна.
«Вы так и не ответили на вопрос…»
Свет хлынул в глаза, казалось что отовсюду. Вера сидела на полу рядом с рухнувшей табуреткой. В комнате было ужасно накурено и почему-то холодно. Первый следователь поглаживал левую руку после удара и морщился, второй в очередной раз закуривал Верин "Пэл Мэл". Свои у него уже кончились.
– Так мы с вами, гражданка, ничего не добьемся…– устало произнес он. – Вы бы хоть себе отчет отдали, наконец. Ситуация-то патовая. Ну не могла ваша подруга в одиночку плиту своротить, даже в состоянии аффекта. Вес не тот. Значит, помогал кто-то. Пусть не вы. Но двое это уже группа. Был сообщник-то, был. А вы заладили как попугай, не знаю, не знаю. Вы же с ней тут считай, целую ночь проболтали. Должна она была вам сказать. Не лепите горбатого, в конце-то концов…
Вера пошевелила разбитыми губами и прошептала:
– Я ничего, правда, ничего не знаю…
– Ооооо!.. – закатил глаза первый, – Я ее сейчас прямо тут порешу…
– Успеется,– поморщился первый,– Ладно, Вера Анатольевна. Помогать следствию вы не желаете, потому делаем мы вывод, что увязли вы по самые ушки в этом дерьме. Сейчас мы поедем в одно место и сделаем там укольчик… А то и вправду время теряем неизвестно на что…
Второй огорченно вздохнул и пнул Веру ногой:
– Подымайся, сука…
х х х
Египет символизирует мужское начало/ подземный город/
Озеро Титикака – женское
Тибет – нейтрален
/библиотека Острова Солнца Моореа… неразборчиво… дата не определена/
Далее следует перечень непонятных символов ∞¥,( и далее совсем неразборчиво…
Небо тут было странное. Неживое с застывшими барашками облаков, притом что ветер иногда дул, и порывы его порой были сильны. Но не сегодня. Сегодня все застыло, и воздух был вязким и липким как мармелад.
Коновалов лежал на спине посреди ромашкового поля и смотрел вверх. Головой он упирался в трак неведомо откуда взявшегося здесь посреди этого поля полусгоревшего танка и тупо ждал, когда ему это занятие надоест. Он искал причины, по которым должен встать и куда-нибудь пойти и чем дольше он лежал, тем меньше причин находил.
Мысли текли вяло, и капитан пару раз принюхивался, пытаясь уловить запах тления от самого себя, но не находил. Тут, похоже, вообще не было запахов. Коновалов сорвал ромашку и попробовал стебелек на вкус. Вкуса не было, никакого. И вся она была, как пластмассовая что ли. Хотя на вид очень даже и ничего. Как настоящая. Поставь рядом с живой и не отличишь.
В целом все это было похоже на глупую компьютерную игру. Почему глупую, Коновалов так и не смог себе объяснить. Может быть и умная она была, тут от создателя зависит. От замысла, в конце концов. А с другой стороны и предыдущая жизнь капитана, тоже особо замысловатой не была. Ну, жил себе человек, жил. Потом взял, умер. А смысл этого всего так ему и не открылся, а ведь сколько раз сам себя, да и друзей успокаивал.
«Да ладно мужики! Проживем, увидим, узнаем все. Может и есть в нашем существовании какой-нибудь смысл… Дурак. А многие верили, задумывались».
А тут все не так. Почему?
Наверное, потому что он не умирал, нет, не то. Пару раз он все-таки умер, но не по настоящему, понарошку что ли. Первый раз тогда, когда его в пещере опутали конечностями эти ужасные членистоногие неизвестного происхождения, и его знаменитый АК дал сбой в самый неподходящий момент. И потом когда налетел этот синий вихрь, и откуда он взялся? Капитан слишком поздно вспомнил о том, что нужно просто хлопнуть себя по правому карману, тогда срабатывала защита. Эти знания, тоже пришедшие вроде бы сами собой, были похожи на инстинкт животных. Иногда капитан ловил себя на мысли, что поступает определенным образом, потому что знает надо поступать именно так. А почему так? Этого он и в прошлой жизни не знал,. Нет конечно многое познавалось методом проб и ошибок, а некоторое… Но в принципе это его уже стало забавлять. Неприятно, конечно, каждый раз чувствовать, как жизнь покидает твое молодое тренированное тело, но был в этом все-таки какой-то наркотический кайф, вроде, и страшно, и больно, но все равно это все понарошку, и опять очнешься на каком-нибудь острове или в пустыне, или еще где-то, живой и невредимый, и никакой тебе больницы. Сафари, блин! Точно, бесконечное сафари для одинокого капитана.
Поначалу он задавался вопросами, а потом плюнул и просто стал получать удовольствие, ведь он все равно умер, еще там, на Земле, под бомбежкой, этой нелепой авиационной бомбежкой, значит все, что с ним происходит теперь, это просто жизнь после смерти и все. Значит так нужно, значит, это он заслужил, а кому-то досталось что-то другое. Наверное, здесь это нормально, принято здесь так, и теперь с этим надо жить, или как сказать правильно? Черт с ним, неважно.
В конце концов, он обычный офицер, что он мог еще
