Невеста в облаках или История Регины Соколовой, родившейся под знаком Весов - Елена Ларина

Мы остановились. Парни поставили меня на землю, но за руки продолжали держать крепко.

– Какие проблемы, командир? Мы отдыхаем, ты отдыхаешь…

– А девушка тоже с вами отдыхает?

– Девушка с нами. Шел бы ты, командир, своей дорогой.

– Дорога узкая, вы ее что-то всю перегородили.

– Командир, места всем хватит. Нарываешься?

– Не, не нарываюсь, просто девушка понравилась. У вас все в порядке, девушка?

Тут мне наконец удалось развернуться и увидеть его – высокий парень в форме.

Белая рубашка, черный галстук, фуражка какая-то. Китель на плечи накинут. Моряк, что ли? Меж тем держали меня уже не так крепко, потому что блондин начал готовиться к «серьезному разговору».

– Я тебе сказал, командир, девушка с нами. Вали отсюда сию секунду, если неприятностей не хочешь…

– Я не с вами! Не с ними я!

Я рванулась вперед, к этому моряку, изо всех сил, он поймал меня за руку, перехватил, так что держали меня теперь уже опять двое, и я рвалась между ними, пытаясь освободиться от тех, первых.

– Отпусти девушку.

– Сам отпусти!

Блондин двинулся вперед, получил короткий удар куда-то в грудь, я уже этого толком не видела, второй парень, державший меня за руку, заревел, бросил мою руку и тоже попер на моряка, я кинулась в сторону, наткнулась на третьего парня, стоявшего поодаль в обнимку со своей девицей (девица по-прежнему тупо улыбалась и молчала), отскочила от него и бросилась моряку за спину.

– Стой там, – сказал моряк, не оборачиваясь, – не дергайся.

Китель свой он уже отбросил на мостовую, и встал так, чтобы встретить первого, кто полезет. Но блондин все еще кряхтел от удара, пытаясь отдышаться, а второй только «быковал», в драку не лез. Так продолжалось несколько секунд – никто не решался перейти в наступление. И тут раздался голос Коляна, который, оказывается, давно уже был на другой стороне улицы:

– Пошли. Того не стоит.

Парень с девушкой немедленно развернулись и двинулись к Коляну, пошатываясь, а эти двое еще чуть постояли, тихо матерясь. Моряк молчал. Наконец и они ушли, Колян явно считался у них главным, драться без него они не хотели.

Мы остались вдвоем. Моряк поднял китель, отряхнул, обернулся.

– Ты еще тут? Я думал, убежала уже давно.

– Нет, что вы…

– Так ты, может, с ними хотела остаться?

– Я не хотела… Спасибо вам, не знаю, что бы я делала… Простите, пожалуйста, что так получилось… Спасибо вам огромное!

– Не за что. Думай, с кем гулять.

– Как же! Вы же!.. Их же было четверо!.. Вы же могли… Не гуляла я с ними, – наконец в отчаянии сказала я. – Я пришла посмотреть, как мост разводят. Я их не заметила, они сзади подошли!

– Ну, ясно все. Скажи спасибо, что дешево отделалась.

– Спасибо!

– Да не мне спасибо. Это счастливый случай, что я мимо проходил. Домой иди аккуратно. Тебе куда?

Я молчала. Ни в какую сторону мне было не надо, я собиралась вернуться обратно к Невскому, но туда только что ушла эта компания, и надо было выдумывать другое направление.

– Домой тебе куда, в какую сторону?

– Не знаю. Я просто гуляю. То есть я хотела гулять всю ночь, потому что белые ночи…

– Кто же по Питеру ночью один гулять пойдет?! Белые ночи – это хорошо, но все равно надо с кем-то ходить. Ты что, только сегодня приехала, что ли?

– Нет, не сегодня. Неделю назад.

– Ясно. А я думал, ты местная. Хорошо смотришься.

Это все Люсина юбка, блузка и темнота. Такие высокие, красивые моряки еще никогда не говорили мне, что я хорошо смотрюсь. Но я, наверно, действительно «смотрелась», потому что уходить он не торопился.

– Что ж, одна так и пойдешь? Нарвешься еще!

– Я не знаю. Ну в крайнем случае на вокзал пойду. Я там уже ночевала, ничего.

– Что же ты, всю неделю на вокзале провела?

– Нет, что вы. В общежитии.

– И где твое общежитие?

– Там. На той стороне.

Я махнула рукой в сторону разведенного моста.

– Дурочка ты. С той стороны на мост бы и посмотрела.

– А с той стороны гулять не так интересно. Я еще здесь столько не видела. Жалко же. Ночи светлые, сейчас все видно.

– Уезжаешь, значит?

– Нет… Не знаю.

– Ладно, пошли, расскажешь, что у тебя случилось.

И мы пошли с ним вдоль набережной, причем он тут же ловко подставил мне локоть, и, поколебавшись секунду, я взяла его под руку.

– Ну, рассказывай, откуда приехала? Через полчаса я уже рассказала ему все.

Как зовут, откуда приехала, куда поступала, почему провалилась, что сказала Люся из Пушкина и что я подумала, стоя у Новой Голландии. Про него я успела узнать только, что его зовут Валерий. И я все еще называла его на «вы», с перепугу. Наконец я решилась сама задать вопрос:

– А вы моряк?

– Нет. Видно, что не питерская – в форме не разбираешься! Я летчик.

– Летчик!

Я задохнулась. Высокий красивый летчик. От бандитов спас, по Питеру со мной гуляет. Валерий… Рассказать, что я гуляла белыми ночами по Питеру с летчиком, – дома никто не поверит. Это моим одноклассницам, в манекенщицы мечтавшим попасть, светило гулять с летчиками, но не мне.

– Военный?

– Гражданская авиация! На самолете-то летала когда-нибудь?

– Нет… Никогда.

– Ну вот приходи в лучший в мире аэропорт Пулково – покатаю.

– А можно?!

– Договоримся. Без проблем. На внутреннем лететь будем – смогу. Ну а за границу – извини, не возьму. Там учет и контроль.

– А вы и за границу летаете?!

– Слушай, а что ты все «выкаешь»? Кончай «выкать». Пошли-ка на Марсово…

И мы пошли на Марсово поле и стояли там у Вечного огня – грелись. По углам грелись еще парочки, и я поняла, что со стороны мы тоже выглядим парой, и загордилась. Не удержавшись, сказала:

– Как же мне повезло!

– Это в чем же тебе повезло?

– Что я вас… То есть тебя… встретила.

– Это точно, повезло. Только не повезло еще пока. А впрочем – может и повезти…

Он развернул меня к себе, положил руку на плечо, а другой взял за подбородок и слегка поднял привычным уверенным жестом, и я потянулась туда, к нему, сама. Он смотрел на меня, и я видела, как в его глазах мелькают отблески пламени от Вечного огня. В моих глазах, наверное, так же бегало пламя.

– А хорошая ты девчонка. Очень даже ничего девчонка. Что, понравился я тебе?

– Очень…

Это было не по правилам, я знала, что не по правилам, не полагается женщине так самой говорить, но он же спросил… А потом, мне было так хорошо, так чудесно все это было, все, что уже произошло – и Новая Голландия, и Петропавловка, и кораблик, и развод мостов, и Марсово поле, и белые ночи – все было так немыслимо, что и теперь должно было быть наверняка не по правилам. Я не раздумывала, я не взвешивала, я забыла уже обо всем, что было час назад, а тем более я забыла о том, что было утром, забыла все свои переживания, все огорчения, забыла все – я только смотрела на него и хотела смотреть вечно.