На петле времени - Дмитрий Барабаш

Третья петля

С нулями века обнулилсяи трехгодичный первый срок.Герой наш заново родился.И лучше выдумать не мог.На смену радостным нарядам,надеждам праздничной толпыпришли омоновцы парадом,и даже там, где их стопыземля больная не касалась,из-под травы растет, казалось,беретка красного гриба.В умах окончилась борьба.И вызывало только жалостьвоспоминанье о свободе,совке и брежневском народе.Герой, прозрев, в угоду модепустил кораблик в интернет —бумажный, сложенный из книжнойстранички мысли неподвижной,по ручейкам всемирных знаний,по мути врак и всплескам бранисвой первый блог духовных благ.

Короче, стал он интернетчик,освоив клавиши и мышь.А там неважно, лыс ты, рыж,постишься, пьянствуешь, торчишь,машина или человечек.Казалось бы, в сети всемирнойты новым веком обнулени шелк лоснящихся знамени рой раскрученных именне стоят больше дырки сырной…И только если ты умен,талантлив, будешь принятв группутаких же умниц и писак.Но оказалось все не так.И обезличенную труппуиграют те же полутрупыи полуфраки вечных врак.

Царь Борис, сошедши с трона,удалился на покой,не оставив даже клона,он на все махнул рукой.Не бывает пусто местов сердце древнего Кремля.Хороши любые средства,когда свита короля,разыграв в угоду свету,поднимает над собой,чтобы солоно и сытозолоченою судьбойв тронном зале восхищаться,кушать стерлядь, виски питьи по грубой шерсти царстваласковой рукой водитьи начесывать с медведяи плести умело нитьнефти, газа, леса, меди,свитера для свиты вить.Чем была эпоха прежделучше, хуже и добрей,сном заковывая вежды,пряча голых королейза обманчивые позы,за бессмысленную речь,за счастливые прогнозы,и дубинкой между плечобихаживая зрячих,чтоб ни слова про вранье,про попов и про подьячих,про приклады и цевье.

Пахнет русская свободагорьким дымом и дождем,перегарами народапод трезвеющим вождем.Русский дух не терпит силы,исходящей исподволь.Заменила водка вилы,и соломенный король,управляя государством,не страшился ни штыка,ни безумного бунтарства,ни лихого языка.Где захочет – там подрежет,где заметит – подсечет.И живет роскошно нежитьтам, где жизнь себя влачет.

Есть у русских два секрета:своя правда и душа.Правда, спрятанная где-то,и в кармане два шиша.К этой правде не пробраться —она держится в уме,позволяя нам смеятьсядаже по́ плечи в говне.Что там плечи, аж по шею,аж по верхнюю губу,но об этом ни кощею,ни соседям – ни гу-гу.Только воры знали правдуи судили, как народ.Но забыли воры клятву.Мир блатной – и тот не тот.Если кто стоял на старом,снайпера косили враз.Дело, стало быть, за малым —душу выманить из нас.С ней хлопот не оберешься:чин позорен, деньги – пыль.Это вам ни дядя Мойша.Русскому везде Сибирь.Как же к этому предметуподступиться, как изъять?Подарить попу карету.Лоно церкви обласкать.Разрешить возить без пошлиннефть, спиртное и табак.И покончить с мрачным прошлым,сделав доброй воли знак.

Рясы приняли с восторгомновой власти благодать.И, занявшись крупным торгом,стали души выниматьиз-за спрятанных иконок,из-под штопаных рубах,разъясняя, кто подонок,кто герой, кто злейший враг.Здесь в подмогу телевизер,чтобы выбор был у всех,закружил мозги как миксер,превращая совесть в смех.Смехачи с попами вместе,секс-меньшинства – в большинство.Как бы вроде честь по чести —равноправий торжество.Воровской природы вракида поповских ряс парча —бутафорские казаки,сторублевая свеча.

Раньше в кухнях говорилио злодеях при чинах.Нынче – об автомобиле,о квартире и деньгах.Раньше люди ненароком,попивая горький чай,говорили о высокоми о главном невзначай.А теперь важнее нетутемы, чем «твое – мое».Я скажу вам по секрету —лучше слушать воронье.

Обнулили, обнулили,обнулили до теней.Больше нету «или – или».Жизнь сделалась ясней.На ладошках все дорожкистали мелки и прямы.Что гадать? У вашей кошкипуть мудрей и краше сны.

Наш герой стремился встретитьмир, который рисовал.Но сейчас лишь смог заметить,что опять попал в овал.Web-пространство – та же лужа,бредень, запуская в бред,он вытаскивал наружуто, чего в помине нет.Мы же выдумали этотсовершенный, в общем, мир.Оказалось, в недопетомбыло слишком много дыр.И они свои овалы, сливв один большой пролом,поглотили наши скалы,наше небо, наш дурдом.Мы придумывали это,чтоб добрее, чтоб умней.А в итоге злая сметапросто так прожитых дней.

Выпив крепкого две банкии таблеток скушав горсть,он стоял на полустанкеи смотрел, как слева злостьмчится встречному в лобешник,и роняет мясо клен.Ни небесных, ни подсвечных,ни каких иных имен.Только ветер, только ливень,и умерших глаз белкиносят люди, только бивень,бумерангом из рукивырываясь, все эпохиоблетает, и опятьнадо стать собой на вдохеи на выдохе пойматьтраектории овальнойбезупречное кольцо…Лес стоит как бы хрустальный…И любимое лицо…На столичном полустанке,между голых площадейон искал все те же танки,тех же красных лошадей.Женя, Женечка, Евгений,не пугайся так стихий.Ты же знаешь, ты же гений,и тебе не страшен Вий.Подойдя к прохожей даме:– Дай-ка, дама, телефон, —он звонил умершей мамеи смотрел забытый сон.Полицейские скрутили,врезав чувственно под дых,записали, осудили.«Рецидив. Повторный сдвиг.В прошлый раз недолечили».И отправили его,чтоб таблетками кормили,чтобы он еще чего..

Эпилог

Жизнь коротка,к сожалению,к счастью,по замыслу.Взгляд снизу-вверхоткрывает единственный путь.Споря со злом,мы потворствуем сами злуи подтверждаем его,грудью идя на грудь.Щеку подставить?Да запросто.Жизнь коротка.Мы не заметим удара,пройдем насквозь.Так же доходят слова до нассквозь века —чистые,словно воздух и солнце,и точные, как мороз:Не убивайте,не грабьте,не ешьте так,словно у вас два тела.Не плачьте зря.Празднуйте жизньи забудьте напрасный страх.Все, что стремится ввысь, —воспаряет вверх.Все, что плодит земля, —заберет земля.Можно навратьс три коробас три дворца,можно одеться в золото,Богом слыть,но остается лишь то,чему нет конца.Что же за всем этим следует?Следует жить.

Следует жить (послесловие Дмитрия Невелева)

Этими словами завершается поэма. Стихотворный роман о России конца XX – начала XXI века, эпохе, в которую целиком вписалось мое поколение, чье время понемногу сходит на нет, освобождая дорогу поколению «обнуленных», как его называет автор. Генерации, охотно играющей на буйно заросших диким бурьяном руинах когда-то обширной и великой красной империи в неведомые нам и кажущиеся бесцельными и бессмысленными игры. Автор замечает, что шустрое потомство,

Котом, мурлычущим в ногах,

Хвост задирает и смеется:

Ты скоро обратишься в прах

И все твое ко мне вернется.

Новое поколение воспринимает мир непосредственно, ему чужда амбивалентность, мир кажется ему привлекательным; ценности самоочевидны, не нуждаются в оговаривании и часто имеют вполне материальное выражение. Потомство считает поколение отцов неврастениками, неудачниками, находящими сложности там, где их и в помине нет. Оно проходит аки по тверди по тем трясинам, безднам и пропастям, которые в свое время казались нам непреодолимыми.

Автор иронично замечает, по всей видимости, адресуя свой упрек новой поросли: Как рассказать тому о целом, кто даже часть не хочет знать. Трехнулевым не нужен наш опыт выживания – его умению приспосабливаться и мимикрировать можно только позавидовать. Наиболее ловкие из них ориентированы на формы деятельности, для обозначения которых мы вынуждены зубрить доселе незнакомые нам английские термины, которые часто и являются единственной сутью этой деятельности.