Создатель меча - Дженнифер Роберсон

— Что на Севере принято предлагать призракам? — легко спросил я.

— Амнит, — ответила она, — если он у тебя есть.

В ее голосе не было ничего нового, только привычный покой. Никаких эмоций. Я надеялся, что держался не хуже.

— Осталась фляга, или две, — я поднял одну флягу с земли и покачал ее: кожаный мешок на перекрученном ремне.

Дел молча сидела в седле и смотрела как крутилась фляга. В слабом свете ее глаза были черными. Слишком черными на слишком белом лице.

Аиды, баска, а что делать теперь?

Не двигаясь, она смотрела на флягу.

Раздумывая, что сказать?

Нет, такие сомнения не для Дел. Она оттачивает слова старательно, как клинок, но использует это оружие не так часто.

Она медленно перевела взгляд на меня.

— Я пришла потому что ты мне нужен.

Глубоко в кишках что-то сжалось.

Дел говорила твердо, но я уже давно знал, что ее голос ничего не выдает.

— Никто больше не будет танцевать со мной.

Ну конечно. Вот в чем дело. Больше ее ничего не волнует. Мы с ней думали о разном.

Рана снова заныла. Я поставил флягу на землю и осторожно выдохнул.

— Да?

— Никто, — повторила она. На этот раз я уловил: боль, гнев, печаль. Всегда сдержанная, всегда скрытная Дел дала волю своим эмоциям.

Во мне начал подниматься гнев. Я заставил себя успокоиться, пока лениво чесал заросший бородой подбородок.

— Но ты думаешь, что я буду.

Соскучившийся мерин замотал головой. Дел не обратила на него внимания. Ее руки, лежавшие на передней луке седла, едва держали конец повода. Она спокойно смотрела на меня.

— Ты Песчаный Тигр, ты Южанин. Ты не уважаешь традиции Севера. Мое бесчестье для тебя ничего не значит, — она помолчала. — В конце концов ты победитель.

Я ответил не сразу, дождавшись, пока уляжется буря переживаний. Победитель. А был ли я им? Я выиграл танец и этим вернул себе свободу. Но победа в одном может вести к поражению в другом. Эта победа мне сладкой не показалась.

Я до боли в глазах вглядывался в пламя костра. Огонь плясал на углях, притягивая взгляд. Я тихо сказал:

— Я чуть не умер.

После недолгой паузы она мягко произнесла:

— Я ближе чем ты подошла к другому миру.

Я резко взглянул на нее. Она смотрела на меня из полутьмы, и я никак не мог разглядеть выражение ее лица. А потом она медленно повернулась и я увидел. Увидел слабость.

Мне захотелось расхохотаться. Мне хотелось заплакать. А потом мне уже ничего не хотелось, только выплеснуть на нее свой гнев.

— Я чуть не убил тебя, Дел. Я вошел в этот круг, надеясь просто выиграть танец, остановить тебя, а в итоге чуть не убил, — я покачал головой. — Теперь все изменилось. Старого не вернешь.

— Кое-что вернуть можно, — спокойно сказала она. — Я не все сделала, моя песня еще не закончена.

— И что осталось? — спросил я. — Выследить Аджани и убить его?

— Да, — просто ответила Дел.

Я поднялся так резко, что натянулась кожа вокруг раны, но меня это не остановило. Не задержало ни на секунду. Я выбрал самую короткую дорогу — прямо через костер к ее мерину. Там я потянулся и схватил Дел за левое запястье, прежде чем она успела среагировать.

Обычно захватить Дел врасплох почти невозможно. Она слишком хорошо меня знает и легко предсказывает мои поступки, но бывают и исключения. И на этот раз я поступил не так, как она ожидала.

Дел испуганно вскрикнула, когда я стаскивал ее с седла, но мой болезненный стон был громче.

Мне было тяжело. Мне было больно. Дел высокая, сильная и быстрая, но рана ослабила ее. Она соскользнула с седла, запутавшись в стременах, плаще и перевязи, и упала, неловко вывернув руки и ноги. Я знал, что ей было больно. Я хотел причинить ей эту боль. В душе оправдывая себя тем, что мне не легче.

Она тяжело свалилась. Мерин фыркнул и отскочил, решив убраться и не принимать участия в дальнейших военных действиях. Я только хмыкнул, когда моя полузалеченная рана запротестовала. Кожа снова стала влажной от пота.

Аиды, как же больно.

Но я совсем не жалел об этом.

Рукоять ее меча ударила меня в подбородок, но не так сильно, чтобы причинить вред. Не так сильно, чтобы я ослабил хватку. Не достаточно сильно, чтобы остановить меня, когда я опрокидывал ее на землю. Я стоял над ней, тяжело дыша и слегка наклонившись вправо, чтобы ослабить натяжение свежего рубца.

— Ты тупая, ненормальная, эгоистичная дура. Ты так ничему и не научилась?

Дел лежала на спине, меч был под ней. Она попыталась дотянуться до ножа.

— Нет, баска, не получится, — я наступил на ее запястье ногой и слегка надавил. Ровно настолько, чтобы она не смогла им пошевелить. Нож блестел в лунном свете рядом с ее пальцами.

— Что… ты собираешься меня убить только потому что я оскорбил тебя? Потому что я назвал тебя дурой? Или эгоисткой? — я засмеялся, глядя на ее гримасы. — Ты дура, баска… тупая, эгоистичная, несмышленая девчонка, помешавшаяся на мести.

Пряди роскошных волос соскользнули с ее горла. Я видел как дернулась кожа, когда Дел тяжело сглотнула. Сухожилия туго натянулись.

— Нет, — резко сказал я и наклонился, чтобы поднять ее с земли.

Она тут же перестала сопротивляться и затихла. Я уже успел испытать на себе результаты уроков ее братьев и не собирался предоставлять ей шанс снова отработать на мне этот прием. Удар, нацеленный в пах, я принял голенью. Получилось больно, но не так, как могло бы. Потом я сгреб в один комок плащ, тунику и кожаную перевязь и, оторвав Дел от земли, наполовину пронес, наполовину проволок ее футов тридцать или сорок и прижал спиной к огромному валуну. Я удерживал ее единственным известным мне способом: надавив на нее всем своим весом. Дел оказалась между мною и камнем. Ей некуда было деваться.

Ни ножа. Ни меча. У нее оставались только слова.

— Ты испуган, — выдохнула она мне в лицо. — Ругай меня, если хочешь… обзывай меня как хочешь. Говори все, что приходит в голову, если тебе от этого легче. Это ничего не меняет. Я вижу страх на твоем лице, в твоих глазах… Я чувствую его в твоих руках, Тигр. Ты напуган до смерти. Из-за меня.

Вот этого я не ожидал.

— Напуган, — меньше горячности, но не меньше уверенности. — Я знаю тебя, Тигр… Ты провел последние шесть недель, истязая себя за то, что сделал. Ведь я права? Каждый день и каждую ночь последние шесть недель ты мучился, боясь, что я умерла, и боясь, что я жива. Потому что если бы я умерла, ты не смог бы жить с этим… зная, что убил свою Северную баску, — только раз она качнула головой. — Нет, не смог бы… Песчаный Тигр не такой безжалостный и бесчувственный убийца, каким хочет казаться. И ты молился — просто на всякий случай — ты молился, чтобы я осталась жива и тебе не пришлось бы ненавидеть себя. И одновременно все эти шесть недель ты боялся, что я останусь в живых. Потому что если бы я выжила и нам довелось бы когда-нибудь встретиться, тебе пришлось бы передо мной объясняться. Тебе пришлось бы сказать мне, почему. Пришлось бы придумать как оправдываться.