Овердрайв - Diamond Ace

Взгляд выделил, наконец, школу. Стадо детишек едва не снесло, пока дошел до кабинета. У стола склонилась стройная девушка, рыжие волосы в целомудренном пучке.

— Вы чей-то родитель? — скользнула изучающим взглядом — Я не помню Вас на собрании.

— Я работаю на 'промо плюс'.

Глаза тут же расширились, она дернулась, громыхнул задетый стул.

— Сеть? Я не Джессика! Нет! Я Даша! Дарья Сергеевна! Оставьте меня! Сколько можно!

'Нет! Я не могу так больше! Я исчезну, да-да, я забуду эту грязь… Я сдеру ее вместе с кожей, я застрелюсь…'

Два голоса слились и я вынул наушник.

— Ваш голос? — протянул ей.

— Мой! — цвет кожи стал похож на снег. — Но… Это не я! Не я! Я не Джессика, я видела ее только в сети!..

Выдохнул. В ее голосе паника, но ни капли фальши. Раздвоение личностей? Днем я учительница из захолустья, а ночью сетевая поп-звезда?

— Поверьте мне!.. Это… Началось давно… — она привлекла мое внимание всхлипом.

Что ж. Я готов слушать.

— Она появилась, когда я выпустилась из школы. Сначала просто в русскоязычной сети. Мне все говорили, не я ли это. Но мы решили, просто похожа… — женщина всхлипнула, пальцы до побеления сжимают чашку с чаем.

Мне в качестве пепельницы предложили блюдце, взгляд скользнул по серому пейзажу за окном ее квартирки.

— Потом, начали говорить, что я вру… У нее мои родинки, мой голос… Меня пытались изнасиловать… Снять на камеру, взять интервью… Но я не она! Не она! Чем дальше, тем хуже… Потом, она начала давать концерты. И от меня отстали. Я переезжаю часто… Я не думала, что меня найдут. — взгляд встретился с моим. — Вы хотите взять интервью?

— Весь разговор и так записывается. — окурок раздавило в белый фарфор. — Вы пели в школе? Сейчас?

Она замялась и глотнула чаю.

— Пела иногда… Но в десятом классе перестала, сорвала голос.

— Вот как. Расскажите об этом подробнее. Что пели, как сорвали голос, какой была Ваша жизнь.

Затлела новая сигарета.

'Я наплевала… Я не хотела такой быть… Я хотела немного признания… Хотела петь…'

Новый город, но такие же серые дома.

— Нет! Я не буду больше петь! Застрелите меня! Оставьте! Я ненавижу Джессику! — истеричный мужской голос среагировал, едва скрипнула взломанная дверь.

— А Дашу? — плечом привалился к косяку двери в комнату.

Запах покруче, чем в иной подворотне, во главе хлама музыкальная установка и комп. Небритое с нового года существо сливается с обстановкой, только лихорадочно блестят белки глаз.

— Даша… Мой ангелок… Я подарил ей ее мечту, знаете? Она всегда хотела петь, но… — он жмет собственную майку.

— Она не хотела петь. Она хотела стать учительницей.

— Нет. — мотает головой — Она должна была петь. Я смотрел на нее и видел… Как она становится звездой. Со мной, понимаете?.. Я и она…

— Но она была не согласна. — пальцы потянулись за сигаретой, но возникла мысль, что тут все от одного пепла вспыхнет.

— Да… Да! Мне ничего не оставалось, кроме как помочь ей! Переделать ее записи со школьных концертов и пустить в сеть! А потом я просто вывел в компьютере ее голос, для себя… Она не была со мной… Я стал ею…

Выдохнул, взгляд скользнул по плакатам Джессики на стенах, по присоскам с проводками, считывающими движения, каким-то пультам.

— …А потом я понял, чем стал… Я сделал своего ангела шлюхой… Я стала продажной певичкой… Я… Я не хочу больше этого.

Тут я отметил в хламе шприцы. Еще и смещающие личность колол… Не заметил, как пальцы начали яростно тереть лоб. Взгляд скользнул по детищу техники, настоящей Джессике. Не такая красивая, как предыдущие боты, но…

Рукоять пистолета легла в ладонь под панический вскрик больного.

…

' — Знаете, я только устроюсь в новой школе, как меня опять находят. Я слышала последние новости об исчезновении этой Джессики, господи, ну пусть уже это закончится. Представляете, прямо посреди урока заходят и в лоб и спрашивают. И потом месяц дети только об этом и думают!

— А Вы что преподаете?

— Физику. Всегда ее любила… Хочу преподавать в ВУЗе, но пока плотно заняться нет возможности.

— Из-за Джессики?

— Я могу жить только в некрупных городах… Муж говорит, скоро тему ухода этой Джессики обмусолят и станет легче… Может, хотите попробовать мой сырный пирог?'

— Грег! — заорал в трубку хрипловатый голос. — Там вообще не ловит или ты опять в наушниках?

Перевел взгляд в окно поезда. Унылые города сменяются такими же, только украшенными новогодним неоном.

— Я слушаю Вас. Простите.

— Я жду новость о Джессике! Это должна быть бомба! Что ты нашел?

— Как я и говорил. Все Джессики — шлюхи с пластикой или боты. Настоящей не существует.

Притуляк А. In the death car

Он подобрал её на объездной — маленькую, промокшую, неуютно нахохлившуюся несмышлёным воронёнком под унылой сентябрьской моросью.

— Привет, — бросил, наблюдая, как она садится рядом, пропахшая вечерним дождём и дорогой. И ещё, кажется, алкоголем немного. С её черных волос, сбившихся в обиженные пряди, стекало и капало.

— Привет, — неуверенно улыбнулась она. — Я тут тебе намочу немного?

— Только немного, — кивнул он, выезжая с обочины на дорогу. — Куда едем?

Она недолго посмотрела на дождевую сыпь в свете фар, застилающую всё впереди, отрывающую их от мира. Пожала плечами.

— Куда хочешь.

— О! — улыбнулся он. — Как редко приходится слышать такие слова от одиноких промокших девушек. Слишком редко, чтобы этот мир не казалось старым хмурым задротом, не знающим, куда и зачем он едет… Извини.

Она снова пожала плечами, всё пытаясь так пристроить свои локоны, чтобы с них не текло за воротник чёрной блузки под чёрной же джинсовой курточкой. Чёрная сумочка на плече. Чёрные джинсы. Ах!..

А она, вся, казалось бы, отдавшись своей причёске, то и дело бросала осторожные взгляды на его настойчиво равнодушный профиль, на галстук поверх белой рубашки, проглядывающей в отвороты плаща. И кажется, улыбалась одними глазами.

— Куришь? — поинтересовался он, доставая из бардачка пачку «Мальборо».

— Нет, — помотала она головой, обдав его щёку десятком мелких, колких и пахучих брызг. — Ой… прости. А ты кури, если хочешь, я нормально переношу.

Щёлкнула зажигалка. Его ноздри раздулись. С лёгким «пых-х» выпорхнул между тонких губ сизый клуб дыма. А фары выхватывали из темноты чахнущие вдоль дороги простуженные вётлы. Где-то в небе, слабым намёком на самое себя, проглядывала иногда полная луна. Скоро кончится дождь…

— Хорошая у тебя машинка, — оглядев салон, сказала она, чтобы что-нибудь сказать.

— Угу, — кивнул он. — Правда, она не моя.

— А-а… — понимающе кивнула она. — Жены…

— Угнал, — коротко пояснил он. — Полчаса назад.

— Ух ты! — неожиданно весело выдохнула она, поглядывая на него с откровенным любопытством. — Тебя, наверное, уже ищут?

Он глубоко затянулся, молча пожал плечами.

— Наверняка, — улыбнулся, повернувшись к ней. — А ты что забыла на кольцевой, одна, на ночь глядя?

— Как здорово! — произнесла она, не ответив на его вопрос. — Нас будет преследовать полиция! С сиренами и этими… маячками! Вау!

— Любишь адреналин? — кивнул он утвердительно.

— Ты, похоже, тоже не прочь.

— И не боишься?

— Чего? Не я же угнала машину, — улыбнулась она. — Тем более, что ты всё равно уйдёшь от них.

— Уйду, — согласился он.

Объездная забирала влево, уводя вокруг коробок старого квартала на юг — к речному вокзалу.

— Романтично-то как! — вздохнула она, поглядывая на него по-ребячески задорно. А чёрный и влажный локон упал вдоль виска. И глаза у неё были чёрные, влажные, с искорками, как звёздочки или брызги шампанского.

— А зачем тебе тачка? — поинтересовалась она, поглядывая на одинокий жёлтый глаз светофора впереди.

Он чуть сбавил газ перед светофором — ненужная сейчас привычка. Посмотрел на неё.

— Не могу в такую погоду сидеть дома. Когда такая… такая прелесть вокруг, когда дождь и осень и ночь, меня тянет поколесить по городу.

— Просто тянет, или конкретно на чужой машине?

— Без разницы, — усмехнулся он. — А почему ты не села назад? Отчаянная?

— Ты же открыл переднюю, — она заглянула ему в глаза. — Эй, ты что задумал, а?

— Как тебя зовут?

— Энджел. Что ты задумал?

— А меня — Марк. Не бойся, детка, не будет ничего такого, чего ты не захотела бы сама. Почитать тебе стихи?

— Кажется, я зря села в эту машину, — произнесла она то ли обречённо, то ли подзуживая его.

— Да всё нормально. Но я удивился, правда, когда тебя увидел… Ты разве не слышала про маньяка на тачке? Который подбирает голосующих девушек. Сейчас про него только и трындят по ящику.