Женщина без прошлого - Светлана Успенская

Гороно передало полученные взятки в облоно за то же самое, только в Турции, и конференция была не по тунгусскому языку, а по Тунгусскому метеориту. Облоно нашло кого надо в вышестоящем министерстве и избавилось от полученной суммы, выговорив себе за это повышенные ставки денежных окладов и места в столичных вузах для детей работников этого самого облоно.

Министерство же, закупив за границей нерастаможенные автомобили, поделилось с таможенниками от щедрот своих, чтобы те закрыли глаза, на что нужно закрыть глаза. Таможенники с закрытыми глазами поделились от щедрот своих с теми, кто эти автомобили в далеком заграничье для них угонял и перегонял.

Эти, которые угоняли и перегоняли, поделились от щедрот своих с так называемой «крышей», но «крыше» этих щедрот показалось мало, и они расстреляли кого могли, а кого не могли — попросту, без затей взорвали.

И пошла «крыша» в банк и поделилась полученным с банкирами, чтобы те переправили полученное в горы Швейцарии и на пляжи Норвегии. И те сделали это, переложив взятку в свой карман.

Но вот однажды заболели банкиры… Предположим, попали в ДТП, или обуял их неукротимый понос, или прихватило сердце. Или жена стала рожать посреди ночи, а с машины во дворе сняли колеса… И вызвали они «скорую», запамятовав по горячке про персонального врача, выезжавшего по звонку на вызов.

А на этой «скорой» приехали именно вы, тот самый фельдшер, с которого все и началось. И, взглянув на их банкирскую жену, вы заметили с легкой улыбкой, что поскольку в городской больнице местов нет и в ближайшие полгода не предвидится, то придется вам везти банкирскую супругу по проселку в деревенскую лечебницу, где электричество бывает только раз в неделю, когда в клубе крутят кино, а горячая вода стремится температурой к абсолютному нулю. А если не хотите, сказали вы, то рожайте через полгода, когда места освободятся. И посмотрели нагло банкиру в глаза, всем своим видом демонстрируя, что, несмотря на ваш непреклонный вид, вы не так уж и непреклонны, даже, наоборот, готовы посочувствовать банкиру в его неотложной нужде. И банкир это понял и выдал вам требуемые сто рублей, а может, даже больше…

Таким образом, банкирская жена спасена! Она избегла проселка, распутицы, отсутствия электричества, без которого рожать невозможно, и даже горячей воды, температурой стремящейся к абсолютному нулю.

И вот вы, фельдшер со «скорой», берете эти сто рублей и опять мечтаете купить шубу, телефон и съездить на деревню к дедушке. Вы уже в воображении своем осыпаны шубами, телефонами и дедушками. Вы смеетесь и лепечете, как ребенок, совершенно запамятовав про неумолимость круговорота взяток в природе. На радостях вы забываете о нем и смело идете по улицам, глядя по сторонам открытым честным взглядом.

Вопрос: как долго вы будете обладать полученной суммой и кто первый изымет ее у вас?

ГЛАВА 3

— Таков естественный ход бытия, — вздохнул Цыпляев. — Даже страшно подумать, что станет с нашей державой, если хотя бы одно звено бесконечной в своей протяженности передаточной цепи прекратит выполнять свою важную, общечеловеческую функцию. Ну, например, я, Цыпляев, не возьму стольник с того чудака на черной «шестерке», что по вечернему сумеречному времени гонит без подфарников и ближнего света, да еще с превышением скорости… Представляешь, что будет?

Веня отрицательно покачал головой.

— Или я его остановлю, но стольника не возьму, — предположил Цыпляев, конечно же чисто гипотетически. — Презрю я его стольник, как индивид, имеющий особое понятие о своем месте назначения. И этот чудак поедет по дороге дальше, презрев правила дорожного движения и сумеречное время суток. И ничтоже сумняшеся врежется в ближайший столб. И погибнет втуне. И жена его останется вдовой, а дети — безотцовщиной. И все из-за меня, из-за того, что не выполню я свой долг и священную обязанность, выполнять которую мне, может, довольно неприятно и стыдно, но приходится наступать на горло собственной песне, чтобы поддержать великую цепочку, которая без моего соучастия может прерваться в любой момент.

Потому что бог с ним, с чудаком на «шестерке», — может, по нему дурдом плачет, может, жена его давно бросила, а детей у него никогда и не было из-за перенесенной в глубоком детстве свинки… Но рассмотрим другую потерпевшую сторону, которая станет таковой, если я не выполню свой долг, — то есть моего начальника. Он же озвереет на сухпайке, полезет драться с женой, которая, в свою очередь, сойдет с ума без своей жожобы и отсутствия взаимной приязни с массажисткой. Сын массажистки, лишенный моим бессердечием средств к существованию, будет немедленно избит бугаем из шестого «В», который, в свою очередь, будет покалечен бугаем из одиннадцатого «Е», который, в свою очередь, потеряет последнее здоровье, еще не растраченное в процессе перманентной выпивки, встретившись с озверелыми дембелями и не сумев их ублаготворить. После этого военный патруль, не удовлетворенный пойманными дембелями, оставит без средств существования бедного лейтенанта, которому откажет в любви повариха Клава, отчего тот, возможно, застрелится из табельного оружия. А повариха Клава, в свою очередь, оставит без способов существования того безвестного сидельца в тюрьме, коему таскает передачи, равно как и приемщицу передач, и сантехника с краном, отчего несвоевременно погибнет под завалами собственного недостроенного дома безымянная инспектриса ДЭЗа, ибо нанятые ею молдаване, зверея от невозможности отправить деньги на свою молдаванскую родину, халтурят и халявят и не достраивают хоромы, которым суждено остаться недостроенными, поскольку они будут выдворены из страны при посредстве бдительного постового милиционера, также не получившего материального вспомоществования от подчиненных ему горожан.

А продавщица, пользовавшая милиционера своей снисходительностью, не одарит его милостью, а еще она не одарит ни налоговую инспекцию, ни пожохрану, ни СЭС, отчего сгинут от бескормицы проверяющие органы, скончается от несварения желудка министр, не изберется куда следует депутат, полетит вверх тормашками директор рыбзавода, передохнут мальки на очистной станции, начальник которой пойдет под суд, а его жена немедленно разведется с ним и выйдет за другого, дети откажутся от своего отца, предпочтя выглядеть сиротами в общественном мнении, чем иметь такого папашу. От хронического недоедания сгинет вся экологическая охрана во главе со сметливым лаборантом, умевшим из сточных вод приготовлять ессентуки, боржоми и нарзан в одном флаконе, пойдет по миру директор школы с тунгусским языком, а следом за ним пойдут туда же районо, гороно, облоно и все Министерство просвещения, погибнув вдали от Лазурных берегов и прочих центров цивилизации.