Странник с побережья - Глэдис Эллиман

Когда она очнулась, то чувствовала себя почти бодрой. Джип домчался до моря и теперь стоял в отдалении. Они успели выйти из машины, спуститься к самой кромке воды. Неторопливый прибой омывал ее босые ступни. Боже! Куда она дела туфли на шпильках, в которых отправилась ужинать?

Взявшись за руки, они побрели вдоль берега. Набегавший с моря ветер трепал их волосы, остужал разгоряченные лица. Серебрилась лунная дорожка на поверхности воды, а над головой раскинулся бархатный небосвод, усеянный мириадами звезд…

— Как в сказке… — проговорила Изабелла. — Неужели мне все это снится? Море дремлет, и где-то далеко, на другом краю земли, в его волнах омывает ладони другая женщина… Это могло бы стать началом песни. Мне надо записать… Но я сейчас не могу… Я сплю… А завтра утром проснусь с жуткой головной болью.

И в этот момент она почувствовала, как ее губы обжег страстный поцелуй незнакомца. Земля качнулась и ушла из-под ног Изабеллы — то ли от количества выпитого, то ли от присутствия этого потрясающего мужчины… Ну и пусть все летит в тартарары, решила она, лишь бы он не выпускал ее из объятий…

Глава 4

В декоративном камине уютно тлели угли. Зажженные ароматические свечи горели, отбрасывая на стены странные блики, из динамиков тихо лилась лирическая мелодия. Пол устилал мягкий шерстяной ковер.

Он сидел на корточках перед камином, когда за спиной послышались тихие шаги. Он обернулся. Изабелла стояла совсем рядом. Прозрачная блузка доходила до середины бедер. Почти невидимая ткань обнажала стройную, точеную фигуру, упругую грудь, плавные изгибы тела…

Изабелла выглядела так соблазнительно, что он почувствовал прилив неистового желания. Там, на берегу, они целовались как сумасшедшие. Но он не смел и мечтать…

И когда Изабелла пригласила его к себе, он не смог отказаться, понимая, что сегодня ночью она должна принадлежать ему, и только ему. Иначе он сойдет с ума. Без слов они прыгнули в джип и поехали. И вот теперь она стояла перед ним — такая нежная, такая желанная… Он опустился на колени.

— Я знал, что это случится. Сразу, как только увидел тебя на берегу, — прошептал он.

— Тс-с, — произнесла Изабелла, приложив палец к его губам. — Не надо лишних слов. Сейчас я хочу чувствовать тебя. Может быть, при свете дня нам будет нечего сказать друг другу. Тогда ты уйдешь так же, как пришел. Просто останешься странником с побережья…

Из какой это песни? Фразы прозвучали так гладко, так волнующе… Она, вероятно, когда-то напевала этот текст, и теперь он всплыл из глубин ее подсознания. Но сейчас Изабелле так не хотелось играть, цитируя самое себя. Не поэтому ли она и стала писать песни о неразделенной любви? Потому что ей не хватало чувственного мужчины в реальной жизни?

А вот в голубоглазом незнакомце чувственности было хоть отбавляй. Как он наклонялся к ней, как сдувал волосок с ее влажного лба, как, не касаясь, втягивал запах ее кожи, ее трепещущего тела…

Она крепче прижалась к нему. Он был нетерпелив — о чем красноречивее всяких слов говорило его жаркое прерывистое дыхание, — и Изабелла поняла, что сейчас он перейдет к более активным действиям. И оказалась права: он резко дернул за полы ее прозрачной блузки, так что перламутровые пуговицы с жалобным постукиванием разлетелись по комнате.

Наконец их жадные губы встретились и послушно открылись навстречу друг другу. Их языки соприкоснулись, начав неторопливую, мучительную прелюдию, и пальцы Изабеллы сами собой потянулись к «молнии» на его брюках.

Он был умопомрачительно сложен, этот фантастический мужчина. Стройное и одновременно мускулистое тело, плоский, упругий живот. В любом его движении сквозила сила и сдержанная, подлинно мужская грация. Он сжимал ее тело, чувствуя, как от желания кружится голова. Изабелла томилась от переполнявших ее чувств.

— Что ты со мной делаешь? — шептала она. Демон, чародей…

Они лежали на шерстяном ковре и наслаждались друг другом. Изабелла, будто со стороны, слышала свои стоны. Она больше не могла ждать, и он мощным движением проник в ее святая святых. Поначалу он взял медленный темп, потом стал двигаться быстрее, давая возможность Изабелле приноровиться, проникнуться волшебством момента. Оба они потеряли чувство времени и пространства. Каждый раз, когда казалось, что они уже достигают вершин блаженства, он отстранялся, шепча «Подожди!», и все начиналось сначала.

И все-таки через несколько часов безудержной страсти они задремали в объятиях друг друга здесь же, на ковре, у камина. Но ночь все не кончалась, и не раз влюбленные просыпались, и даже при случайном касании тел вновь неистово кидались в пучину желания…

— Ты ненасытна, моя ведьмочка, — снова и снова шептал он Изабелле на ухо. — Ты сводишь меня с ума. Ты колдунья, ты меня приворожила…

И она знала, что это правда. Его стоны наслаждения и горячие, безумные поцелуи говорили сами за себя. И этой необыкновенной ночью Изабелла познала, что именно означает столь часто используемая в песнях фраза «растворяться в объятиях»…

Изабелла была ненасытной и развязной, а потом вдруг становилась робкой и покорной. Он же то оказывался мужественным героем и страстным, требовательным мачо, то робким юношей или неотесанным мужланом. А временами он превращался в чувственного любовника из страны девичьих грез или покорного раба своей госпожи. Любой каприз она исполняла под его сильными пальцами…

Только когда африканское небо начало расцвечиваться розовыми и сиреневыми мазками, словно неведомый художник провел по нему огромной кистью, обоих сморил сон. На улице светало, а в бунгало еще горели свечи. Двое спали, тесно прижавшись друг к другу, и неровные солнечные блики, проникающие сквозь жалюзи, отбрасывали причудливые тени на их изможденные, но счастливые лица…

Он проснулся первым. Шум морского прибоя отчетливо слышался в комнате. Изабелла лениво повернулась во сне, коснувшись нежной округлостью ягодиц его бедра. Он снова почувствовал, что его охватывает желание. Что же с ним происходит? Таким ненасытным он не чувствовал себя ни с одной женщиной. Сила его страсти к Изабелле была необычайной, и это радовало и пугало одновременно. Страсти нельзя доверять, любви тоже. Проблема в том, что иногда одно можно принять за другое. Тогда надо подождать: страсть быстро остывает, после чего в ход идет игра в любовь. Но и время игр скоро проходит, и люди попадают в ловушку. С его родителями, например, произошла именно такая история…

Он смотрел на ее ставший за ночь таким родным затылок, на спутанные волосы и вспоминал, как приподнимал эти локоны и касался нежной шеи… Почему бы не повторить это вновь?