Выживший из Атлантиды - Ксения Пфаненштиль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько дней он лежал не вставая. Марика мельком приходила проведать его, не задерживаясь на долгое время. Один из рабов ухаживал за ним. Советник приказал выходить его. Он был еще ему нужен.
Кружась в ритуальном танце, Аризель звонко смеялась. Давно он не видел ее такой счастливой. Кругом была тьма, только ее силуэт блекло освещался. Ты нужен им, произнесла она. Взяв Эхо за руки, она начала кружиться с ним. С сильным приступом тошноты юноша очнулся и, очистив желудок в рядом стоящее ведро, схватился за живот. Наверное, ребра сломаны, думал он. Главное, чтобы ничего не проткнули из органов. Его голова шла кругом, как опьянение от вина.
Но боль с периодическими приступами тошноты напоминала, что это не так, это – дикари. Он увидел силуэт Марики в приоткрытой двери, которая наблюдала, как раб меняет повязки. Зачем господин приказал заботиться обо мне, завышает мою плату за службу ему? Чтобы до конца жизни был обязан, рассудил Эхо.
Спустя несколько недель он смог ходить. Поднялся в гостиный зал. Там у небольшого фонтанчика погруженный в мысли сидел советник.
– Господин! Я обязан вам своей жизнью! – хрипло произнес Эхо, склоняя голову.
– Обязан! Помни об этом! Восстанавливайся, ты мне нужен, есть незаконченные дела…
Спустя месяц он чувствовал себя хорошо. Окреп. Отеки спали. Легкие ссадины еще оставались на лице и теле. От разбитой губы остался небольшой шрам. Хромота прошла вместе с посиневшими от переломов ребер боками.
Несколько дней он приходил в храм, искал принцессу. Ее не было. Но в один из этих вечеров, встретившись глазами, они направились в сад с лабиринтами, в их тайное место.
Она подошла к нему близко, зажимая свой рот рукой от испуга и тревоги, осматривая, расспросив, что с ним случилось. Провела нежной рукой по губам со свежим шрамом, на ее глазах появились слезы.
– Принцесса, вы обещали мне не плакать…
Он прижал ее руку своей ладонью к щеке, закрыл глаза.
– Ты знаешь, я больше не принцесса.
– Для меня вы всегда будете моей повелительницей.
Он достал свернутый лист пергамента, на котором был ее портрет.
– Ваш образ придавал мне силы.
Подарил ей.
– Звери! Те, кто это сделал с тобой! Ты боролся? Я знаю, ты можешь!
– Это стражники фараона… Не все обязаны принимать чужаков. А драться с ними я не стал бы. Не мог позволить тебе увидеть, как мне отрубят голову, – смеясь, ответил Эхо.
– Дэймаклион, прошу! Это опасно, а ты шутишь.
– Что я могу сказать, люблю твою улыбку. Ну, все. Мне пора!
Они простились. И Эхо поспешил домой.
Хоть он и не подал виду, он увидел, как принцесса испугалась за него. Ночью он спал тревожно. С годами она стала изящна и грациозна. Ее глаза, смотрящие прямо в душу, завораживали Эхо. Он помнил каждую мелочь о ней. Она, словно мелодия, кружилась в его голове. Кастилия.
Глубокой ночью он сел за стол, достал тетрадь и сделал запись, изливая душу при свече едва горящей свечи.
«Не отмыть мне душу от грязи.
Не убрать из мыслей тоску.
Плоть, погруженную в похоть, я никогда не спасу.
Безвольно страдая, исполню приказ.
Убить, ублажить, должен исполнить тот же час.
Как мне жить, не умея прощать, я должен это знать.
Безвольный раб, ненавистный себе,
Утонувший в грязи, идущий к тебе.
Сквозь годы страданий ищу верный путь,
Чтобы в плотских грехах не смог утонуть.
Скажи, как мне быть?
Куда мне идти, чтобы тело и душу от этих грехов мог я спасти!
Развратный мир, непонятный мне, идущему по жизненной тропе.
В мире забытом, в мире родном ценится верность, берегущая дом.
Почтенье и труд тот мир берегут.
Это же мир полон диких людей, с полными чашами злобных идей.
Ищу я место на этой земле, подошедшее моей вольной душе»
Когда юной жрице исполнилось девятнадцать лет, умерла ее предшественница. И Эхо в толпе с другими людьми приветствовал новую жрицу Солнца. Он понимал, что они больше не смогут видеться, она будет под постоянным присмотром, окруженная мастерами, погруженная в тайные знания. Он не знатный дож, чтобы входить в священный храм, когда ему захочется.
Волей новой жрицы стало указание, что раз в год любой человек, раб или бедняк, сможет войти в храм и отдать почести Ра, получив благословение жрицы. Эхо принял этот подарок, большего она дать не могла.
Впервые Эхо вошел в священный храм. Очарованный красотой, он с интересом рассматривал рисунки, высеченные на стенах и колонах по всему залу. Освещаемые светом огней, факелов и огненных чаш.
Такой красивой он никогда ее не видел. Она сидела в центре зала как царица. Золотые ткани, украшения, головной убор. Глаза подведены черными красками, подчеркивая их выразительность. Принцесса сидела неподвижно. Величественно. Всякий бедняк подходил и преклонялся перед ней, она заботливо укладывала свою руку на их голову и благословляла, терпеливо ожидая конца длинной очереди.
Прошло несколько часов, солнце уже садилось за горизонт. Эхо склонился перед великой жрицей Солнца. Она ласково положила руку ему на макушку и спросила:
– Чего ты хочешь попросить у великого Бога?
– Госпожа! Я покорно смирившийся со своей судьбой. Нет большего в моей жизни счастья, чем ваша долгая, полная здоровья, любви и счастья жизнь! Пускай ваш Бог Солнца всегда будет рядом с вами и не оставит вас в трудный час, освещая ваш путь лучами солнца и светом ночных звезд. Покорно прошу вашего благословления, чтобы мое сердце всегда было полно этой веры и любви.
Кастилия ничего не ответила. Легкой росой в ее глазах показались капли слез. Он поцеловал ее руку и вышел, стараясь не оборачиваться и идти без остановки, подальше, как можно дальше.
«Скоротечны года, как река. Ускользаешь ты от меня. Дикой розой цветешь в песчаных морях. Не успеть, мне коснуться тебя, до конца цветенья цветка…»
Глава 11
«Весенней капелью проснулась душа.
Мудрой совою обернулась она.
Ты в моих снах так прекрасна была.
Хранящий твой образ, сердце мое,
Без тебя мне уже не нужно»
Дэймаклион.
Год был тихим и тоскливым. Он скучал по принцессе, погружаясь в работу,
