Небо под зеленым абажуром - Мария Брикер

– Какое, на фиг, душевное отношение? – огрызнулась Лариса. – Дети когти рвут из этих санаториев тепла и заботы. От хорошей жизни никто не бежит. Ладно, проехали. Твои деньги, что хочешь с ними, то и делай, – сказала она равнодушно.

Ларочка лукавила. Деньги Зургина она стала считать своими, как только из разряда любовницы перешла в статус официальной невесты. Павла предприимчивость невесты забавляла и удивляла скорость, с которой Ларочка обнаглела. Совсем недавно она вела себя как выпускница пансиона благородных девиц, беспрекословно выполняла все его поручения и держалась с ним строго по-деловому. Даже когда стала его любовницей, продолжала соблюдать субординацию. Как только они официально объявили о помолвке и на пальчике Ларочки засверкало кольцо с колумбийским изумрудом от Chopard, она резко переменилась. От сухости не осталось и следа. Лариса стала похожа на кошку – гибкая, мягкая, но настойчивая, – она проникала везде и по-хозяйски оккупировала территорию. Излюбленным ее местом был кабинет Зургина. Здесь она любила сидеть на столе и незатейливо вытеснила его с кресла президента. Любого другого, возможно, перемены в Ларочке смутили бы, но не Павла. Пусть. В конце концов, она не просто официальная невеста и любимая женщина, Лара дочка важного стратегического партнера и правая его рука. В делах она незаменима. Как так вышло, Павел Зургин понимал с трудом, на работу он принял ее исключительно из уважения к отцу, который попросил пристроить дочку на практику в его банк после обучения в Швейцарии.

Зачем Ларочке приспичило работать, Павел тоже до поры до времени не понимал. В деньгах она не нуждалась, была упакована с головы до пят и работала исключительно за интерес. Потом он понял, что это и было главной ее мотивацией. Реализовать себя, добиться успеха и утереть нос влиятельному папаше. Амбиции у девочки были непомерные. Воскобойников-старший тоже не рассчитывал, что все так обернется. Надеялся, что дочь, споткнувшись, вернется в лоно семьи и станет помогать ему в бизнесе. Ларочка удивила всех – и отца, и самого Павла. Протекция главного партнера сыграла свою роль только при поступлении на работу, никаких поблажек Зургин Ларочке не делал. По карьерной лестнице она продвигалась самостоятельно. Не прошло и двух лет, как она из помощника руководителя кадрового отдела доросла до директора по персоналу, взлетев по карьерной лестнице на самый верх и сметя всех на своем пути. Зургин на нее молился. Благодаря ее чутью на перспективных сотрудников и знаниям, полученным в лучшей швейцарской школе, удалось создать уникальную систему управления персоналом. Лариса Воскобойникова сделала ставку на молодых и принялась молодняк выращивать, как элитную плодово-ягодную культуру, используя вместо удобрений современную методику адаптации, обучения и мотивации. Вскоре ее методика дала свои плоды, текучка сократилась, снизились издержки, выросла прибыль, персонал работал с полной отдачей и был доволен. Попасть на работу в скромный банк «КомИнвестТраст» стало очень престижно.

Оборотистой Ларочка оказалась не только в работе, но и в личной жизни. Павел сам не понял, как очутился с ней в койке. Она всегда ему нравилась как женщина, но чтобы трахнуть дочь партнера! Да еще собственную подчиненную! Зургин даже думать на эту тему не смел. Все произошло так естественно, словно преград никаких на пути не было. Ему так, во всяком случае, показалось, когда он протрезвел и увидел Ларису в своей койке в номере турецкого отеля, куда они с дирекцией отправились отмечать корпоратив в честь десятилетия Кита – так ласково называл Зургин свое детище, банк «КомИнвестТраст».

Дальше интересней. Не успел он оценить масштабы катастрофы, как Ларочка расплакалась и призналась ему в любви. А Павел, пораженный ее бесхитростной откровенностью, смотрел на девушку, словно видел впервые, и удивлялся, как мог не замечать в ней этого бешеного огня страсти, нежности, женского интереса к его персоне. Как мог не замечать нежный румянец на скулах, пушок над верхней губкой, густую синеву глаз, подчеркнутую серой окантовкой. Как он мог не видеть, что у директора по персоналу такая аппетитная задница и сиськи, в конце концов! Впрочем, на задницу, грудь и ноги он как раз обратил внимание, когда принимал Ларису на работу, а вот нюансы углядел только после бурной ночи любви.

Когда они вышли к завтраку, все сотрудники уже знали, что случилось. Знал и отец Ларисы. Какая-то сволочь настучала. Воскобойников позвонил после полудня и пообещал, что оторвет ему яйца, если Павел обидит дочь. Обижать Ларочку намерений у Павла не было, но наезд Воскобойникова его напряг. С какого перепугу? Они взрослые люди, и девочка давно не девочка. Возникло желание послать дочурку партнера в жопу, но вместо этого он отчего-то заявил, что давно любит Ларису и собирается на ней жениться, даже если кому-то это не по душе. В завершение разговора вместо Ларочки он послал в задницу ее отца. Стратегического партнера банка! Леонида Васильевича Воскобойникова – в прошлом криминального авторитета, ныне влиятельного бизнесмена, который до сих пор не брезгует порой решать свои проблемы силовыми методами. Мало того, Леонид Васильевич мог в два счета разорить его банк, забрав все средства со счетов и лишив его оборотных средств. Павел понял, что погорячился, но было поздно. Лариса, которая стала свидетелем разборок, сначала обрадовалась, а потом, до конца осознав, что случилось, впала в истерическое состояние. Впервые в жизни он видел, как Лариса потеряла самообладание. Дело труба, подумал Зургин. Никаких сомнений не было, что по возвращении в Москву его ждут серьезные неприятности.

Когда Павел увидел в зале прилета мелькавшего в толпе встречающих отца Ларисы, то понял – жить ему осталось недолго. Назрел вопрос: уроет он его сразу в аэропорту или по дороге?

В аэропорту Воскобойников его не убил, пригласил в гости. Прикончит по дороге и зароет у себя в саду, решил Павел и пожалел, что не успел составить завещание.

Ларочка сидела в машине бледная, с каменным лицом и за всю дорогу не проронила ни слова. Павел уныло рассказывал о поездке на море и чувствовал себя нашкодившим младенцем. Воскобойников кивал, но его лицо не выражало ни единой эмоции. Как назло, пробок на дороге не оказалось. До особняка Воскобойникова доехали быстро, с ветерком. Вылезать из машины страсть как не хотелось, а ему еще и пришлось вытаскивать из салона Ларочку, передвигаться самостоятельно она не могла.

Леонид Васильевич отправил дочь в ее комнату отдыхать с дороги, а Павла увлек в кабинет. И вместо того чтобы убить, налил виски. Выпили, закурили сигары, и Воскобойников принялся с живым интересом выспрашивать Зургина о предстоящей свадьбе. Выглядел он при этом довольным и на будущего зятя смотрел с уважением. Как вскоре выяснилось, уважение Павел заслужил после достойного ответа на наезд. Если бы Зургин раньше знал, как заслужить большое уважение бывшего криминального авторитета, то почаще посылал бы того в жопу.

От свадьбы получилось на некоторое время отмазаться. Не то чтобы Зургин не желал на Ларисе жениться. Против брака он не возражал. Пока он летел в самолете, много размышлял на эту тему и понял, что Лариса составит ему идеальную партию. О семье он мечтал давно, хотел детей, но на жизненном пути не встречалось достойных кандидаток. В Ларочке сочеталось все, что он ценил в женщинах: ум, красота, живость, сексуальность, страстность, но ему требовалось время. Слишком уж стремительно развивались события. Ларочка, к счастью, его не торопила, покорно ждала, вела себя достойно, чем укрепила уверенность Павла, что он сделал правильный выбор. Через три месяца Зургин сделал Ларочке официальное предложение и презентовал кольцо, которое стоило целое состояние. Лариса обрадовалась и сразу обнаглела. Это ничего. Пусть наглеет, сидит на здоровье в его президентском кресле, главное, чтобы на шею не села.

– Не понимаю, при чем тут вообще детские дома? – терпеливо возразил он невесте, хотя в душе уже поднялась волна раздражения, что его гениальную идею приняли в штыки. Причем, даже не выяснив сути проекта до конца. – Интернаты – это забота Архангельского. Это он хотел снизить налоги таким макаром. Пусть теперь мотается в регионы. Инспектирует.

– А что сразу Архангельский? Чуть что – сразу я! – встрепенулся Дмитрий. – Ларка права. С жиру ты бесишься, Павел Сергеевич. Бомжи какие-то. Кто этим всем будет заниматься? Я лично не собираюсь вшами обрастать из-за твоих креативных заскоков. К тому же я уверен, что ничего из твоей затеи не выйдет.

– Выйдет, – упрямо заявил Зургин. – Я дам этим людям шанс, и тот, кто правильно им воспользуется, – вернется в социум и даже добьется успеха. К тому же я не собираюсь деньги в унитаз спускать, как выразилась Лариса, а рассчитываю, что проект принесет прибыль.

– Очень интересно, как ты собираешься получить прибыль на бомжах? В свой банк пристроить и клерками их заделать? На кассу посадить? – ядовито заметила Ларочка. – Я могу из любого говна конфетку сделать, но в данном случае должна тебя разо– чаровать. Этот контингент необучаем. Думаешь, почему они мотаются, как дерьмо в проруби, по городу, когда в Москве полно приютов? В подъездах спят, жрут с помойки, даже замерзают насмерть. Потому что в ночлежках и приютах пить запрещается, а чтобы выбраться из ямы, надо работать. Бомжей нельзя исправить. Я тебе больше скажу, твой шанс им на хрен не нужен. Кто перешел черту, тот к нормальной жизни не вернется уже.