Танинность желаний - Мария Александровна Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы говорите, что это далеко не самое лучшее вино, которое выпускается в России? – изумленно спросила какая-то дама.
– Да, – тут же ответила я. – Купила в супермаркете, самое обычное вино, у нас в основном только такие и продаются, хотя, безусловно, имеются и куда более хорошие производители. Вы только не думайте, что это самое лучшее, на что способна винная индустрия России.
– Надо же! – произнес месье Дюбонне. – Честно скажу, я о винах России был совсем иного мнения!
– Да-да, – подхватил его коллега. – Я тоже не ожидал такого эффекта. Вы нас заинтриговали, мадемуазель. Что же тогда ожидать от ваших топовых хозяйств?
– Если бы у нас в супермаркетах продавались такие вина, то потребление алкоголя во Франции было бы в разы выше! – усмехнувшись, произнес месье Дюбонне. – Думаю, что мы переплюнули бы даже древнеримских легионеров! Вы, кстати, в курсе, сколько они потребляли?
– Конечно, я ведь сейчас живу в доме потомков таких легионеров, они выпивают примерно столько же!
Месье Дюбонне улыбнулся в ответ и продолжил смаковать вино. Не думала, что таких знатоков и эстетов может заинтересовать бутылка из супермаркета, а еще профи себя называют! Я наконец-то поднесла свой бокал к носу и тут же замерла от удивления.
– Я сам бы только такое вино и пил каждый день. Знаете, это, конечно, странно, но оно напоминаете одно из моих любимых – «Шато Кос Д’Эстурнель». Кстати, а как называется ваш образец? И сколько оно стоит?
У меня тут же загорелись щеки, я прильнула к сумке и стала осторожно отскребать ногтем прилипшую оберточную бумагу от второй бутылки, а затем в очередной раз побледнела, похолодела и прикусила нижнюю губу чуть ли не до крови, увидев, что в сумке осталось вино из какого-то хутора Кубанского края. «Черт! Черт! Черт! Как же я могла так опростоволоситься! Разлила им „Шато Кос Д’Эстурнель”, второе гран крю классе стоимостью в тридцать тысяч рублей, и втираю, что у нас только такое во всех магазинах и продается!»
– Так как оно называется? – снова спросил месье Дюбонне.
– Вы знаете, этикетка прилипла к бумаге, а я немного запамятовала, в хуторе каком-то на Кубани делают по старым семейным традициям! – нервно улыбнувшись, ответила я.
– Да вы что! – удивленно качая головой и разглядывая содержимое бокала, произнес какой-то мужчина, сидящий рядом с Дюбонне. – Как же они в этом хуторе добиваются такого насыщенного и богатого вкуса? При этом танины очень зрелые, нет никакой шероховатости! – добавил он, глянув на коллег, которые тут же одобрительно закивали головами, а затем с интересом перевели взгляды на меня.
– Как добиваются, вы спрашиваете? – испуганно повторила я – А они по старой традиции до сих пор ногами давят виноград, так и добиваются.
– Ногами? – изумился Дюбонне. – Вы же говорите, что такое вино в супермаркетах можно найти, значит, производство массовое! Сколько же им давить приходится?
Я снова побледнела.
– Ну, так они там всем селом, – проблеяла я. – Каждый вечер, традиция такая русская народная на Кубани есть, как стемнеет, они, прежде чем спать лечь, виноград идут давить… ногами.
– Надо же, как интересно, – покачав головой, произнес Дюбонне. – Нам стоит внимательнее изучить винодельческие традиции разных стран. Тут к нам недавно еще делегация из Китая приезжала, тоже свое вино презентовала, оказалось очень хорошим и достойным.
– Тоже на «Кос Д’Эстурнель» похоже? – как бы невзначай поинтересовалась я.
– Нет, чуть попроще мне оно по стилистке напомнило «Шато Кантемерль».
«Китайцы оказались поскромнее, – промелькнуло у меня в голове. – В отличие от меня взяли пятое гран крю классе, не то что я, на второе замахнулась. Зато какая гордость за отечественного производителя!»
– Неужели в России такое вино действительно продается в супермаркетах? У нас бы оно стоило евро триста – четыреста! – не успокаивалась какая-то дама.
– У нас тоже, – прошептала я. – Только в рублях! Итак, надеюсь, все прошло хорошо, так как моя лекция уже подошла к концу. – Мне не терпелось закончить с этим позорищем.
– Что ж, мадемуазель, – произнес месье Дюбонне. – Обычно мы советуемся, но в данном случае думаю, что со мной все согласятся касательно вашей кандидатуры. – И он переглянулся с коллегами, которые одобрительно качали головами. – Нам нужен такой специалист, который прекрасно разбирается в странах Восточной Европы, хорошо знает традиции родной страны, даже отдельных, удаленных ее территории, и при этом очень интересно преподносит материал. Так что вы приняты в нашу команду и будете оформлены в штат сегодня же.
Я изумленно посмотрела на аудиторию, уже забыв про то, что я разлила не ту бутылку. Хотя, с другой стороны, мне надлежало передать ее месье Дюбонне, так что в целом я именно это и сделала.
– Вообще-то, я приехала сюда учиться, – сообщила я.
В зале повисла гробовая тишина, которую нарушил слабый стук в дверь. Через секунду в аудиторию вошла молодая высокая девушка, моя ровесница, в строгом деловом костюме.
– Добрый день! – скромно произнесла она. – Иолана Новотна, специалист по чешским винам. Мне сказали, что дирекция школы уже ждет меня в этом зале. Извините, я немного припозднилась – задержали рейс.
Глава 4
Встреча
Ох уж эта европейская любовь к командной работе, любят они все эти вещи, связанные с «дрим-тим». По непонятной мне логике преподаватель-доходяга, месье Гобер, разбил наш курс на небольшие группы по десять человек и в первый же учебный день всучил бизнес-кейс. Около ста страниц описания вымышленного винодельческого хозяйства Бордо. Кейс включал общую информацию о шато, его историю, активы, выпускаемую продукцию, наименования, количество сотрудников, ежемесячные затраты и прочие детали, но меня волновала не его толщина и сжатые временные рамки на разработку бизнес-плана, а состав моей группы. И как же надо было постараться нас разбить таким образом, что в моей группе оказался только один француз, ростом метр шестьдесят от силы, восемь китайцев и я!
Китайские имена преподаватель произносил очень четко, было видно, что он сильно старается, но это все равно не помогало, так как почти в каждом он делал ошибки, что вызывало жуткий смех у самих китайцев и негодование на самого себя у месье Гобера. Последние три имени ему давались особенно тяжко,
