Парикмахерия - В Бирюк

-- Тама... матка моя... и братик маленький... и ятровки детные... я ж у них один остался... побьют их...

Какие "литровки"? А, блин, недослышал-недопонял - это он жён братьев так называет. Уже не жён - вдов братьев. Мною убиенных. Так, а ведь это меняет дело, Ивашка уже понял.

-- Не ной. Кому они нахрен нужны. Отсидятся где. Авось и пронесёт.

-- Так-то ты об имении моём заботишься! Они - в холопах у меня. За них серебром плачено. А ты - "авось пронесёт". И ещё там двор холопов моих есть. Будешь лапу сосать да поглядывать - как хозяйское майно умаляется? А? Слуга верный...

Точно, дюжина здоровых мужиков, маясь от безделья из-за дождя, мимо явления под названием Беспута - не пройдут. Возможны эксцессы.

Вспомнилась её наглая, поучительно-воспитательная интонация, зрелище тощей спины с выпирающими позвонками, мослы под кожей ягодиц, ощущение тазобедренных косточек в ладонях, и другие ощущения... в других местах.

"В той деревне, у реки

Топчут девок чужаки

И творят, что хотят.

Только зубы летят".

Бог с ними, со смердами, свободные общинники - сами пусть выкарабкиваются. Но за рабов отвечает рабовладелец. Слышь, Ванька, это про тебя. Жадность как побудительный мотив героизма? Ну, это типично. Хочется откусить кусок побольше, а потом раз... и приходиться геройствовать. И это ещё хорошо. Потому что другой побудительный мотив героической деятельности - глупость. Или самого героя, или его начальника. Очень похоже на мой случай. Я и сам по себе, и как людям моим начальник, - дурак дураковский. У меня бойцов настоящих - двое. Ивашко и Чарджи. Гнать двоих против дюжины... Но отдать своих на съедение... Завтра и эти, кого я поберёг да пожалел... усомнятся в моей "вятшести". "Долг - платежом красен". А долг службы - с обоих концов.

Рискованно. Как бы не нарваться. Численность противника - известна приблизительно. По лодочке. А если следом ещё такая же подошла? Вооружение, выучка... - умозрительные суждения, основанные на неполной и недостоверной информации. "У них сапоги гожие"... Маразм... Схемы постов, места расположения... Страшноватенько. Как бы своих не положить. И самому не попасть. "Ну, мужик, ты попал. На бабки". Так "на бабки" - фигня. Тут покойники будут. По глупости, на ровном месте. Не додумал, не предусмотрел. "Дяденьки! Простите! Я же не знал! Я больше не буду!". Точно, не будешь. Бог простит.

А как же курные избы? Сотни тысяч жизней против, ну, максимум, пары десятка. Всё же понятно - такая очевидная арифметика. И очевидные, логичные, единственно разумные выводы. Сиди тихо, не рыпайся, не рискуй. Ты тут, на всю "Святую Русь" - самая главная ценность. В сейф бы, тебя, Ванька. Для сохранности. За три замка.

"И велю залить цементом

Чтобы не разрыть".

Только... команда посыплется. Нет, можно и новых найти. Но слава - останется. "Боярич своих бросил". И не отлипнет. "Добрая слава - лежит, а худая - бежит" - наше, народное. Нашим народом многократно проверенное, реализованное и сбеганное.

Как хорошо быть одному. Без заботы о репутации, без груза ответственности. Ухватил косу и пошёл... "в аут". Аутизмом заниматься. А здесь... Здесь репутация - условие выживания. "Береги сапоги - с нову, а честь - с молоду". И не только со своего "молоду". Здесь же родовая организация общества. Какой-то прадед в каком-то своём "молоде" разок накосячил, и всем его потомкам не отмыться. Как говорил старый Болконский князю Андрею о Наташе Ростовой:

-- Ростовы? Не умны и не богаты.

И плевать - хорошенькая она или уродина, умница или дурочка. Чувства там какие-то... Хоть её, хоть собственного сына. И уже старый, много повидавший, неглупый человек обижает и насмехается над шестнадцатилетней влюблённой девчонкой. "А... Она из этих... из Ростовых".

Ну, чего они все так на меня смотрят?! Ну не знаю я чего делать! И со всем своим опытом эксперта по сложным системам я никогда бандитские шайки не брал. Тем более - чисто холодным оружием. Это же не на бэмэпэшке к пятиэтажке и из пушки... И потом - плотным, проливным и кинжальным во все дырки... Стоило мне начать, как разговор стразу стал общим.

-- (Я) Николай, у нас накидки какие есть? Чтоб не промокнуть под дождём пока добежим? Поменьше - мне, побольше - Сухану.

-- (Ивашко) Так ты боярич, решил-таки к паукам на выручку идти? Зря. Хоть бы дождь переждал.

-- (Николай) Найду. А для себя у меня рогожка есть.

-- (Ивашко) А ты-то куда собрался? Вояка - хвост заячий. От тебя в бою проку...

-- (Николай) А после боя? Хабар-то принять надо будет. Посчитать, сложить. А то "пауки" всё растянут. Ты ж сам знаешь - народец-то у нас такой..., глазом моргнуть не успеешь...

-- (Ивашко) Да какой такой хабар?! Там ещё до хабара... Там и живота лишиться...

-- (Николай) А я знаю - какой? Какой будет. Те же сапоги целые. В хозяйстве очень даже.... Вот ты, Ивашко, с бояричем подолее моего. Ну-ка вспомни: когда такое было, чтобы боярич с дрючком своим на дело ходил и без прибыли вернулся?

Все дружно посмотрели на мою "волшебную палочку". Ивашко видел самое первое боевое применение этого... "дрына березового". Ещё у Снова. Вижу, вспомнил. Картинку. "Мозги на палочке". А на коне краденном мы и по сю пору катаемся...

-- Так-то оно так, да ведь дурную голову оторвать - одного раза хватит. (Ивашко пытается урезонить "взбесившуюся соплю" в моём лице)

-- А где ты видал на дурной голове Покров Богородицы?

Чарджи до сих пор сидел у огня с закрытыми глазами. Изредка взглянет то на Добронрава, то на Ивашку и снова ресницы опускает. Типа: "как меня всё это утомило. Глаза бы не смотрели".

Та-ак. Похоже, они без меня - меня обсуждают. Фокус с кулёчком - даром не прошёл. Теперь они сплетни сплетничают и сказки сказывают. Господин для досужих языков - тема постоянная и на зубах завязши животрепещущая. Они сами придумывают новые подробности к моим похождениям, изобретают мне мотивы на своё усмотрение, воображают мною свои чувства по поводу. А потом, на основании такого фантома, созданного их "местечковым пердуновским фольклором" строят свои отношения со мной реальным. И очень удивляются. Если я недостаточно легендарен, былинен, сказочен, анекдотичен и песеннен. И как управлять этим... мифотворчеством? А - никак. "На чужой роток - не накинешь платок". Мудрость - наша, давно замеченная.

-- Стрельбы не будет - тетивы сырые. И коней лучше не мучить - под дождём спины натрём. (Чарджи поднимается, потягиваясь)

-- И доспех надо брать лёгкий - десять вёрст по грязюке... (Это Ноготок поднялся, с сомнением оглядел свою секиру и - через двор перебежкой в вещевой сарай).

-- Николка, мне тегиляйчик какой найдётся? Брюхо бы прикрыть.

Звяга с сомнением оглядывает своё здоровенное туловище.

-- Ты вообще сиди. Твоё место - на лесосеке. (Ивашко пытается воспрепятствовать смердячей наглости - спонтанной самомобилизации трудовых ресурсов).