Нет ночи без звезд - Андрэ Нортон

А те, что остались… Ты видел одного из них, по имени Максим?

Сандер кивнул.

— Он теперь просто живая тварь, хотя сам он и не знает этого. И он служит мозгу глазами и ушами. Ведь машине нужны люди для связи с внешним миром, чтобы приводить свежие мозги… Сандер, он питается человеческим мозгом! Он отбирает у людей все их знания, всю душу. А потом заполняет тем, чем хочет, — ненавистью и смертью.

— Что он пытался сделать и с тобой. Но как же ты спаслась? — спросил Сандер.

— Я прирождённая шаманка, меня учили. Не как шаманов Белых, которые используют человеческую кровь и ужас, чтобы подчинить себе всех; я поддерживаю жизнь, а не борюсь с ней. Он не смог добраться до той части меня, которая ему всего нужнее, до источника моей Силы. Но он мог бы прорваться, если бы не пришёл ты. А ты, Сандер, почему он не победил тебя?

— Холодное железо — в нём сила кузнеца. — Он не был уверен, что именно лента на лбу спасла его, но думал, что это так.

— Холодное железо? — удивлённо повторила она. — Не понимаю… — Снова в её глазах вспыхнул страх. — Наружу… Сандер, мы должны уходить! Он не позволит нам уйти просто так, и я не знаю, какая Сила в его распоряжении.

Щелчком пальцев Сандер подозвал Рина и упаковал ношу. Потом снова поднял Фейни ему на спину.

— А этот Мозг может подчинять себе животных? — Он подумал, не станут ли пеканы слабым местом в их отряде?

— Нет. — Она покачала головой. — Их мозг слишком чужд, он вне пределов его досягаемости. Кай и Кайя пытались помешать мне идти. Я… использовала свою Силу против них. — Лицо её исказилось, когда она взглянула на пеканов.

— Но Максим использовал это против Рина. — Сандер протянул трубку. — Нажимаешь кнопку, и Рину становится больно. — Он указал на одну из точек на боку.

— Как ты её получил?

— Отобрал у Максима, — довольно сказал Сандер. — И оставил его связанным. Он всё внимание обратил на меня, и Рин свалил его. — Сандер воздавал должное тому, кто заслужил похвалу. — И тебя нашёл Рин.

— Пошли отсюда… быстрее!

Сандер согласился с её доводами. Он не знал, верить ли тому, что она рассказала. Отбирать у человека разум и заполнять его… Но он знал, что в распоряжении Предков было такое, что он и представить себе не может, и потому согласился поскорее уходить из этого места. Он не хотел больше никаких знании, связанных с этим убежищем. Истерия Фейни, ее страх говорили, что можно заплатить слишком дорого за попытку узнать, что лежит по ту сторону Тёмного Времени. Он готов был уходить как можно скорее.

Кузнец не помнил всего их пути, но вполне полагался на чутьё койота. По пути Фейни немного пришла в себя. Сандер замечал в комнатах, через которые они проходили, вещи, способные его заинтересовать, в других обстоятельствах он остановился бы и осмотрел их куда внимательнее.

Но Фейни даже не смотрела по сторонам. Она смотрела прямо перед собой, как будто её лихорадочное желание вырваться отсюда могло ускорить их шаг.

— Сколько же людей всё ещё живёт здесь? — спросил Сандер, после того как они долго шли молча. Он всё время прислушивался, ему казалось, что они не смогут уйти так легко, что кто-нибудь или что-нибудь поджидает их в засаде.

— Не знаю. Несомненно, очень мало. А Мозг нуждается в большем количестве. Думаю, есть такие операции, которые он не может выполнять сам, но которые необходимы ему для жизни. Поэтому он и хочет контролировать больше безмозглых людей. А остальных… остальных он убьёт. Он ненавидит… — Слёзы полились из её глаз, и она не вытирала их. — Он болен ненавистью, распух от неё, как загнивает и распухает ядовитая рана. Он оскверняет всё!

Всё же Сандер по пути рассматривал комнаты. И снова не видел никаких следов обитания. Может, Максим действительно последний слуга Мозга? Но Максим не считал себя таковым… он говорил о «Большом Мозге», что тот перестал общаться с людьми.

Теперь у кузнеца появился новый повод для беспокойства — бегство проходило слишком гладко. Он ожидал препятствий. Фейни утверждала, что этот Мозг обладает огромной властью, если он контролирует здесь всё, то, несомненно, готовится захватить их.

И так как вокруг ничего не двигалось, не происходило, его беспокойство, как ни странно, только возрастало. Фейни по-прежнему смотрела только вперёд. Сандер бросал взгляды на койота, на пеканов. Они бежали быстрее, хотя Сандер и не торопил их. Животные явно насторожились, он видел, что они используют собственные методы для проверки окружающего. Но они не предупреждали о засаде или нападении.

Наконец отряд прибыл в комнату с овальным бассейном и расставленными вокруг него креслами. Сандер готов был к встрече с Максимом. Но кресло, к которому он привязал безумца, опустело, и не было видно разрезанных или разорванных верёвок. Сандер взвесил в руке молот.

— Он исчез. Но я же оставил его здесь.

Впервые за всё это время Фейни слегка повернула голову и посмотрела на Сандера.

— Мы должны найти выход, — сказала она, и в голосе её прозвучала странная нота, это походило на приближение нового припадка истерии. — Выход, он может быть закрыт.

Рука её двинулась к подвеске и тут же отдёрнулась. «Это… может, я смогу его использовать. Но оно… принадлежит этому месту. И через него тоже можно управлять.»

— Тогда не трогай! — ответил он. — Рин, Кай и Кайя найдут выход. Я скорее положусь на их чувства, чем на свои.

Животные перешли в комнату с решётками. Неповреждённые решётки ярко светились. Рин опустил голову и завыл: такой вой Сандер слышал у него только один раз, когда коснулся не той кнопки на трубке. Койоту вторили крики пеканов. Животные рвали лапами уши, на их пастях появилась пена. Сандер и сам почувствовал странную боль в голове. Фейни закрыла уши, лицо её исказилось от боли.

Сандер знал только один ответ на это. Хотя тело его вдруг стало неуклюжим, потеряло координацию, спотыкаясь, он направился к ближайшей светившейся установке. Поднял молот, хотя рука не слушалась его, будто повинуясь чужой воле, и обрушил его на решётку.

Брызнули искры. В воздухе появился резкий неприятный запах, а Сандер подошёл к следующей решётке и нанёс удар по ней, потом к следующей, и ещё, и ещё…

Он двигался по сузившемуся миру, в мозгу его держалась только одна мысль — уничтожить это чуждое влияние. Иногда он промахивался и не мог разбить решётку одним ударом, шатался, наносил три, четыре слабых удара, пока не добивался своей цели. Один ряд он уже расчистил. Теперь его цель — первая установка во втором ряду. Диадема на голове превратилась в огненный обруч, мысли его путались. Только инстинкт заставлял его двигаться. Третья… и ещё…