Шаман - Ной Гордон

Скоро отец принес еще несколько горячих камней и обдал их холодной водой. Пар заполнил баню. Шаман терпел, сколько мог, и хорошо пропотел. Когда дышать стало невмоготу, он спрыгнул с яслей, выскочил на морозный воздух и окунулся в ледяную реку. В первое мгновение ему показалось, что это последняя баня в его жизни. Но кровь вновь побежала в его жилах, он забил руками по воде и поплыл к берегу. Издав боевой клич сауков, вылетел из воды и побежал в сарай, энергично вытерся насухо и нырнул в теплую одежду.

Видя, какое громадное удовольствие испытал его сын, отец тоже захотел попариться. Теперь пришел черед Шамана нагревать, носить и обливать водой камни.

Наконец, разгоряченные и довольные, они вернулись домой. Из-за бани они пропустили время ужина. Мать Шамана, обидевшись, оставила их тарелки на столе, и еда совершенно остыла. Им пришлось обойтись без супа и соскрести с баранины застывший жир. Труды отца с сыном по восстановлению парной стоили тех блаженных минут, которые они испытали, Маква знала толк в банных процедурах.

Начались занятия в школе. Рэйчел обнаружила, что работа учительницы дается ей легко. Ежедневное расписание было ей хорошо знакомо: уроки, классная работа, пение, домашние задания…

Шаман лучше ее разбирался в математике, и она попросила его вести занятия по арифметике. Хотя ему не платили, Рэйчел хвалила его перед родителями и правлением школы, и ему нравилось вместе с ней планировать уроки.

Хотя мисс Барнем и сказала о том, что, возможно, ему уже нет необходимости выполнять упражнения для голоса, друзья продолжали заниматься. Теперь, когда Рэйчел стала учительницей, они проводили тренировки в Академии, после того, как дети уходили по домам, за исключением тех упражнений, для которых нужно было воспользоваться фортепиано. Шаман любил сидеть рядом с ней на скамье у инструмента, но куда большее удовольствие он получал, когда они оставались в школе наедине.

Ученики всегда шутили над тем, что мисс Барнем, похоже, никогда не отлучается в туалет, а теперь и Рэйчел демонстрировала аналогичное терпение. Едва дождавшись, когда все уйдут, она сразу же бежала в уборную. В отсутствие Рэйчел Шаман много думал над тем, что она носила под юбками. Старший рассказал Шаману, что, когда он сделал «это» с Петти Драккер, ему пришлось помочь ей выбраться из старого дырявого нижнего белья, которое принадлежало ее отцу. Шаман знал, что большинство женщин носит либо кринолины из китового уса, либо сорочки из конского волоса: от них все тело чесалось, но они давали больше тепла. Рэйчел холод не любила. Когда она возвращалась, то вешала свой плащ на крючок и спешила к печке, где грела сначала грудь, а потом и спину.

Она только месяц проработала учительницей, когда пришло время ехать в Пеорию вместе с семьей на Святые дни. Шаман половину октября заменял ее, и за это ему заплатили. Ученики уже привыкли к его манере обучения, поскольку он вел у них занятия по арифметике. Они знали, что ему нужно видеть их губы, чтобы понимать их. В первое утро Ренди Вильямс, самый младший сын кузнеца, отпустил какую-то шутку, повернувшись спиной к учителю. Дети засмеялись. Шаман спокойно кивнул и спросил Ренди, не хочет ли тот повисеть вниз головой. Он был крупнее большинства мужчин, которых они знали, и улыбки тут же исчезли с их лиц, а Ренди немного дрожащим голосом ответил, что нет, этого он совершенно не хочет. И оставшуюся часть этих двух недель работать с ними было легко.

В Холден-Кроссинг Рэйчел приехала в подавленном состоянии. Когда дети ушли, она вернулась из уборной, дрожа и плача.

Шаман подошел к ней и обнял. Она не стала сопротивляться, а просто стояла между ним и печкой, закрыв глаза.

— Я ненавижу Пеорию, — спокойно объявила она. — Ненавижу встречаться с таким количеством людей. Мои мать и отец… они всем обо мне рассказывали.

Ему показалось вполне логичным, что они гордятся ею. Кроме того, в ближайший год ей не нужно будет ездить в Пеорию. Он ничего не сказал. Даже не мечтая поцеловать ее, он был счастлив от возможности просто стоять рядом с ней, касаясь ее нежного тела, будучи уверенным в том, что между мужчиной и женщиной не может быть ничего прекраснее. Но неожиданно она резко отстранилась и устремила на него взгляд серьезных, заплаканных глаз.

— Ты мой самый верный друг.

— Да, — только и сказал он.

Два случая стали откровением для Роба Джея. Морозным ноябрьским утром Шаман остановил его по дороге к амбару.

— Я вчера ходил в гости к мисс Барнем — то есть к миссис Коуэн. Она просила передать тебе и маме ее наилучшие пожелания.

Роб Джей улыбнулся.

— Вот как? Весьма тронут. Думаю, она постепенно привыкает к жизни на ферме Коуэна?

— Да. Малышкам она, кажется, понравилась. Конечно, там очень много работы, а их всего двое. — Он посмотрел на отца. — Папа! Скажи, а таких браков, как у них, много? Ну, таких, когда женщина старше своего мужа?

— Да ты ведь знаешь, Шаман, что обычно бывает наоборот, но не всегда. Думаю, таких браков достаточно. — Он ждал, что беседа свернет куда-нибудь, но сын просто кивнул и пошел к Академии, а Роб вошел в сарай и оседлал лошадь.

Несколько дней спустя они с сыном работали в доме. Сара увидела в нескольких домах в Рок-Айленде новые напольные покрытия и упрашивала Роба Джея до тех пор, пока он не пообещал ей сделать три таких покрытия. Их делали, просмолив полотно и покрыв его пятью слоями краски. Материал в результате получался грязеустойчивым, водонепроницаемым и просто красивым. Она велела Алексу и Олдену нанести смолу и первые четыре слоя краски, но для последнего слоя ей понадобился муж.

Роб Джей смешивал краску для всех пяти слоев, используя пахту, приобретенное в магазине растительное масло и мелко помеленную коричневую яичную скорлупу, чтобы получить хороший цвет молодой пшеницы. Они с Шаманом наносили последний слой вместе, и теперь, солнечным воскресным утром, аккуратно проводили тонкую черную кайму по внешним краям каждой полосы, пытаясь закончить работу до того, как Сара вернется из церкви.

Шаман был удивительно терпелив. Роб Джей знал, что на кухне его ждет Рэйчел, но он видел, что юноша не пытается ускорить работу — в тот момент они чертили декоративную кайму на последней полосе покрытия.

— Папа! — внезапно произнес Шаман. — А чтобы жениться, нужно много денег?

— Хм. Прилично. — Он вытер кисточку о тряпку. — Ну, раз на раз не приходится, конечно. Некоторые пары живут с ее или его родителями, пока не обзаведутся своим жильем. — Он сделал трафарет из тонкой планки, чтобы облегчить себе работу, и теперь Шаман двигал его по новому полу и наводил черную кайму, заканчивая работу.