В плену королевских пристрастий - Марина Колесова

— Спасибо, мам, — тихо проговорил Арни и спрыгнул с ящика.

— Я не твоя мама, — услышал он в ответ тихий голос Алины.

— Так значит, ты уже ее платье нацепила, — зло проговорил он.

— Не нацепила, а надела, цепляют что-то лишь на крючок. Она заставила меня его надеть, потому что мое платье мокрое было, я на речке его стирала. Оно высохнет, и я отдам твоей маме это платье обратно, не волнуйся, мне не нужно ее платье.

— Я не волнуюсь, мне просто противно, что какая-то нищенка ее вещи носит. А вообще-то можешь не возвращать, неужели ты думаешь, что после тебя кто-то станет его одевать?

— Не одевать, а надевать. Одевают лишь кого-то, — тихо заметила Алина, — и я это платье у твоей мамы не просила… Мне и моего достаточно. И вообще, если бы Малыш смог бы жить у вас без меня, я бы давно ушла…

— Его зовут Громит.

— Хорошо, если бы твой Громит смог бы без меня, я бы ушла… но ты ведь видишь, он не может. Неужели ты хочешь, чтоб он сдох?

— Почему же это он должен сдохнуть без тебя?

— Тоскует он без меня. Ты же сам видел, сколько дней он у вас голодный сидел… Представляешь, как плохо ему было, что он даже есть не мог, и голода не чувствовал… Вот ты сейчас наверняка ведь проголодался, хотя лишь не ужинал.

— Ты кстати зря старалась, я не буду есть, что ты принесла, и отцу расскажу, что ты еду воровала.

— Я не воровала, мне твоя мама дала.

— Для меня?

— Я ей не сказала для кого. Я ее попросила, и она дала.

— Все равно тебе от отца влетит, если узнает он.

— Ну и пусть. Я и за ужином ему сказала, что считаю, что нельзя человека, который к тому же растет, голодом морить, только не послушал он меня. И сейчас я скрывать не буду… Пусть наказывает, если хочет.

— Ты из-за меня согласишься наказание вытерпеть? Почему?

— Я знаю, что такое голодать, и не хочу, чтобы голодал ты.

— Вот попадешь отцу под горячую руку, по-другому заговоришь.

— Думаешь, меня никогда не били? — Арни услышал, как явственно усмехнулась Алина.

— В монастыре что ли? — озадаченно спросил он.

— И в монастыре тоже… Так что не пугай, не боюсь я. Ты ешь, лучше давай, а я пойду, стемнело уже совсем.

— Алина, постой, я спросить хотел.

— Ну, спрашивай.

— Ты ведь не хочешь в монастырь возвращаться?

— Почему не хочу? Хочу. Только Громита, как ты его называешь, бросить не могу… и даже если твой отец вернет его мне, в монастырь меня с ним вряд ли пустят обратно, после того как мать Калерия отдала его твоему отцу. Так что вернуться теперь никак не могу…

В это время послышались шаги и грозный голос отца:

— Алина ты здесь?

— Да.

— И что ты тут делаешь?

"Пусть молчит или придумает что-то" — подумалось Арни.

И ту же услышал как та, не лукавя, ответила:

— Я принесла поесть Арни, а потом мы разговаривали.

"Вот идиотка, ну кто ее за язык тянул" — пронеслось в голове Арни, и он испуганно замер, ожидая, чем закончится разговор.

— Ты ведь знала, что я запретил его кормить, — проговорил отец с явным раздражением в голосе.

— Мне Вы не запрещали, и я не обещала выполнять Ваш запрет, потому что считаю Ваш запрет неправильным и несправедливым, и если у меня будет возможность, я и в другой раз принесу ему еду.

— Алина, ты живешь в моем доме, поэтому ты обязана подчиняться моим требованиям. Даже если ты считаешь, что они неправильные и несправедливые. Понятно тебе? Поэтому ты сейчас же пообещаешь мне, что больше без моего разрешения еду ему не принесешь, — потребовал отец.

— Нет, я не буду этого обещать, — в тихом голосе девочки слышалась непоколебимая решительность.

— Ах так? Не будешь, значит?

Арни очень хорошо знал эти интонации в голосе отца и знал, что может последовать дальше. Он моментально вскарабкался на ящик и громко крикнул в окошечко:

— Папа, я извинюсь, извинюсь перед ней. Выпусти меня, пожалуйста, я понял, что был неправ.

— Ну что ж… — Грегор глубоко вздохнул, — В этом случае мое требование более ненадобно, и значит, настаивать на нем смысла нет. Подожди, Алина, я выпущу сына, и он извинится. А потом можешь идти, но на будущее учти, я не терплю, когда мне перечат, к тому же в моем собственном доме, и хоть человек я не злой, но подобное не спускаю.

Алина в ответ промолчала. Она дождалась, чтоб Грегор выпустил Арни, и тот перед ней извинился, после чего ответив: "Прости тебя Господи, а я давно простила", пожелала всем доброй ночи и ушла.

Утром Арни прибежал к матери:

— Мам, можно мы с Алиной и Николкой в лес сходим за ягодами?

— А она согласилась?

— Да, мам, она сказала, что если ты разрешишь, с удовольствием пойдет.

— Тогда идите. Корзинки в сарае возьми. И чтоб к обеду были!

— Хорошо, мам, — Арни согласно кивнул и выскочил за дверь.

Ближе к обеду Римма стала волноваться, но выйдя за ворота, увидела на дороге ребят возвращающихся из леса. Арни нес на плечах Николку, а рядом шла Алина и несла две полные корзинки ягод.

— Мам, а я велхом еду! — закричал, увидевший ее Николка.

— Так ты и не особо устал, раз так кричать горазд, — рассмеялся Арни и, нагнувшись, спустил братишку на землю, — А ныл всю обратную дорогу.

— Так я отдыхнул, пока велхом ехал, — Николка радостно бросился на встречу матери, — Мам, а мы столико ягод насобилали… вон сколико много.

— Вот, молодцы, — Римма подхватила его на руки и, глядя на перемазанный ягодами рот и щеки сынишки, заметила, — а ты я вижу, в рот в основном собирал.

— Я в лот толико чуть посибилал, а потом Алине в колзинку… а она иногда мне в лот давала…

— Понятно, — кивнула Римма и, обернувшись к подходящему Арни удовлетворенно отметила, что тот, как только спустил Николку с плеч, вял у Алины корзинки с ягодами. А потом ее взгляд упал на разорванный рукав рубашки старшего сына:

— Как это тебя угораздило, Арни? В лесу упал что ли? Не расшибся?

— Нет, не расшибся. У меня только рубашка порвалась, а так все нормально, ты не ругайся, мам, я сам могу зашить…

— Да не ругаюсь я, рубашка не стоит того, зашьют ее тебе. Самое главное, что ты не расшибся.

— Спасибо, мамочка, ты — чудо, — Арни ласково и немного неуклюже чмокнул мать в щеку.

Римма польщено улыбнулась, — Да ладно тебе… — и краем глаза заметила как Арни едва заметно подмигнул Алине, как будто сказать хотел, мол видишь, говорил тебе все будет в порядке, и тут в разговор вмешался Николка, сидевший у нее на руках.

— Это он с лебятами подлался мам, поэтому и лукав полвал… Но он им здолово наподдал, они, знаешь, как от него улепетывали…