О начале человеческой истории - Борис Поршнев

Но всё же эта гипотеза не может нас удовлетворить, прежде всего, потому, что она ограничивает время употребления тешик-ташцем мясной пищи только сезоном таяния снегов, оставляя в тумане картину питания тешик-ташца во всё остальное время года.

Нет ли другого источника смерти горных козлов, который действовал бы круглый год и мог обеспечивать тешик-ташцев мясом? Таким источником могла являться деятельность хищников. В приведённом выше списке фауны из грота Тешик-Таш мы находим указания на кости трёх крупных хищников: бурого медведя, гиены и леопарда. Медведя и гиену мы должны будем исключить, так как охота на горных козлов, в частности взрослых, для них не характерна. Правда, в отношении медведя данные литературы несколько разноречивы. Большинство авторов указывает на способность медведей убивать горных козлов и диких (как и домашних) баранов[473], а некоторые относят медведя даже к числу главных истребителей горных козлов и других копытных[474]. Напротив, Н. Я. Динник отмечает, что на Кавказе медведи не нападают на диких копытных, и серны даже пасутся с медведями рядом[475]. О. В. Егоров на Западном Памире, при большой численности там медведей, совершенно не обнаружил в их помёте остатков козлов и архаров[476]. Так или иначе, во всяком случае горные козлы отнюдь не составляют главной пищи медведя или главного объекта его охоты, являясь лишь его спорадической жертвой.

Иное дело — леопард (пантера). Как и похожий на него, но всё же иной и меньший вид кошек, снежный леопард, или ирбис[477], леопард в ряде областей является животным исключительно высокогорным — в Манчжурии, в Средней Азии, где он держится в области альпийских лугов и арчевников, и только зимой спускается ниже[478]. На Кавказе, где область вертикального распространения леопардов велика, они всё же отдают предпочтение горным альпийским лугам до самых глетчеров и вечных снегов, т. е. верхнему поясу альпийской зоны, скалам с пещерами и кручами[479]. «Часто пантеры живут в безлесных или почти безлесных скалистых горах и ущельях… где на склонах растут только отдельные стоящие в расстоянии нескольких десятков сажен друг от друга арчевые деревья, а в ущельях попадаются заросли кустарников», — отмечает Н. Динник[480]. Это описание, хотя относящееся к Кавказу, словно списано с тех мест Байсан-Тау, где находится грот Тешик-Таш. Леопард в тех местах сейчас не встречается, его заменил там ирбис, но леопард зарегистрирован недалеко: на территории Узбекистана у Ит-Булака и в предгорьях Баба-тага, а на территории Таджикистана вплоть до Гиссарской долины[481]; он обитает на ряде горних хребтов Таджикистана, той же Памиро-Алайской системы, в таких же горных скалистых местностях[482].

Леопард, как и ирбис, охотится преимущественно на крупных копытных (хотя может очень ловко добывать сурков и других грызунов, а также птиц — уларов и др.). Из всей добычи леопард более всего предпочитает коз и горных козлов. И леопард, и ирбис великолепно приспособлены к охоте на горных козлов и являются их главными природными антагонистами, распространяясь всюду, где есть горные козлы. Даже в зоне, где типичны горные бараны, ирбисы характеризуются как «охотящиеся за пасущимися тэками»[483]. Другие враги горных козлов, например, волки ограничены в своих возможностях — от преследования стаи волков козлы могут спастись, уйдя в скалы, где волки теряют свои преимущества. Поэтому волкам удаётся добывать козлов лишь поздней осенью и зимой, когда те спускаются на склоны, удалённые от выходов скал, в остальное же время года волкам в горах приходится пробавляться сурками[484]. Напротив, леопард и ирбис сами лазают и прыгают по скалам не хуже горных козлов даже в наиболее труднодоступных участках высокогорья, а также на осыпях, на ледниках и на снегу[485].

Охотясь на горных козлов, пишет Н. А. Байков, леопарды «проявляют свою удивительную способность преодолевать препятствия в виде горных ущелий и пропастей, шириною до 8 метров. Это препятствие барс (леопард) перепрыгивает легко, без разбега, только одним могучим толчком своих упругих мускулов. По отвесным утёсам, держась за малейшие выступы камня когтями, он продвигается снизу вверх короткими скачками… Бег его чрезвычайно быстр, накоротке он легко догоняет любую собаку, козулю, горала и кабаргу (которые бегают быстрее горного козла. — Б. П.)… В траве или в снегу не глубже 70 см он ползёт и извивается, как змея, так что наблюдателю, стоящему на одном уровне с ним, заметить его движения невозможно. Затаивается он до того крепко и неподвижно, что можно пройти мимо него в трёх шагах, и не заметить его»[486]. И леопард, и ирбис, при некоторых кратковременных сезонных колебаниях[487], всё же охотятся на козлов круглый год. В этой охоте они имеют, между прочим, и то преимущество перед козлами, которого нет у человека: они обладают превосходным ночным зрением. Оно помогает им во время ночной охоты, тогда как козлы, хотя могут видеть и подчас передвигаются и пасутся ночью, всё же более приспособлены к светлому времени суток[488].

Леопард не хуже, чем горные козлы, может долгое время обходиться без питья. Охота на пантер, сообщает Нейман, труднее, чем на тигров, так как пантеры меньше пьют и не так связаны с водопоями[489].

Сообщение Д. Н. Кашкарова, будто «барсы всегда следуют за кииками, словно пастухи», основанное на единичном факте[490], не подтверждается. Леопард и ирбис подкарауливают козлов на их тропах, спрятавшись за скалой, распластавшись на высокой скале или на нижней ветви дерева, или подкрадываются к ним из-за скал, камней, кустарников, в густой траве, когда те пасутся или отдыхают[491]. Одним или несколькими стремительными прыжками они обычно легко настигают наиболее близкое животное из не успевшего набрать скорость стада, — преимущество начальной скорости здесь неизменно на стороне хищника[492]. Длина каждого прыжка, по крайней мере, в два-три раза превосходит длину самого хищника, т. е. равняется нескольким метрам, ирбис по некоторым сведениям может сделать прыжок со скалы на скалу длиною в 15 м[493], а леопард — в 18 м[494]. Напором прыжка, когтями и клыками хищник мгновенно валит и убивает жертву, даже самого крупного горного козла. При нападении совсем близком леопард всегда вздымается на дыбы. Надо помнить большие размеры леопарда, не уступающие иногда, по словам Динника[495], размерам хорошего тигра[496]. Кроме того, из всех кошек, кроме гепарда и рыси, только леопард может гнать добычу. Свой достаточно быстрый бег он ускоряет сильными прыжками, что даёт ему возможность и в преследовании одерживать верх даже над самыми быстрыми из копытных, не говоря о горных козлах[497]. Умерщвляют леопарды добычу, как и большинство кошек, прокусывая ей шейные позвонки, затылок или горло[498].

Таким образом, леопарды представляют собою совершеннейшее, созданное природой орудие охоты, — в частности, на горных козлов. Зоологи единодушно признают, что, уступая тигру или льву по отдельным качествам, леопард по комплексу охотничьих качеств, по изумительной приспособленности к разнообразным условиям и требованиям охоты, является самым эффективным из хищников («совершеннейший хищник мира»)[499]. Не мог ли тешик-ташский палеоантроп использовать это?

К числу черт, отличающих леопарда от ирбиса, относится более ярко выраженный инстинкт не довольствоваться одной избранной жертвой, а убивать как можно больше животных. Этот своеобразный инстинкт, эту «кровожадность» леопардов отмечали почти все авторы, писавшие о них со времён древности до наших дней. Брэм сообщал, что в Африке, «если стада находятся в загороди, то леопард, при случае, устраивает настоящую бойню и в одну ночь умерщвляет дюжину и более овец»[500]. Характерно, что немецкий зоолог Нейман, выпуская в 1928 г. свою переработку «Жизни животных» Брэма, освобождённую от всех недостоверных и преувеличенных сведений, в этом месте сделал поправку в сторону значительного увеличения: «Некоторые леопарды в одну ночь убивают 30–40 овец»[501]. По словам В. Лункевича, «их точно что-то подмывает придушить побольше животных, учинить кровавую бойню; а там уж, выбравши добычу покрупнее, уйти обратно в лес»[502]. Эта «кровожадность» означает, что действие инстинкта убийства у леопарда не ограничено ничем, кроме внешних обстоятельств, — наличия и достижимости жертв: раз жертвы оказались в загоне, инстинкт действует с неумолимым автоматизмом, пока налицо жертвы или пока не иссякли силы хищника. Точно так же и в природных условиях, по словам Сатунина, «при случае он убивает животных гораздо больше, чем сможет съесть»[503].