Победитель. Лунная трилогия - Ежи Жулавский

— Пока не очень, но в один прекрасный день это может случиться…

Элем задумался.

— Нескоро наступит это время! — сказал он как бы про себя.

— Не знаю. Мне донесли, что Хома появился среди рыбаков в окрестностях Перешейка — там люди темные, дикие и необразованные…

— Многие из этих рыбаков вступили в войско Ерета, — заметил первосвященник.

— Да, но не все. Те, которые остались дома, слушают теперь безумные речи впавшего в детство старика. Ваше Высочество, что он болтает…

Элем молча наклонил голову.

— Говорит, — продолжал Севин, — что Победитель не является Победителем, потому что мертвые не встали при его появлении, как было обещано в Писании, поэтому все Братья Ожидающие, ушедшие из Полярной Страны, — отступники, он даже осмеливается, Ваше Высочество…

— Ладно, — прервал Элем, — достаточно. Это не имеет значения. Оставьте Хому на свободе. Он совсем выжил из ума, и ни один разумный человек не обратит на него внимания. Только следите, чтобы он находился среди рыбаков. Никуда в другое место его не пускайте.

— Как Ваше Высочество…

— Это напомнило мне о здешнем мудреце, Роде. Что с ним?

Севин пренебрежительно махнул рукой.

— Он не опасен! Слишком много командует, всех хочет учить. Над ним постоянно смеются еще со времени Малахуды…

— Неужели у него нет сторонников?

— Горстка, о которой и вспоминать не стоит! И если Ваше Высочество захочет принять мой совет…

— Говори!

— Лучше оставить его в покое. Пока его не преследуют, поверить ему могут только люди ученые и просвещенные… А ими смело можно пренебречь. А народ… Народ жаждет заполучить те страны за морем, где живут шерны, и не верит, что на Великой Пустыне можно найти что-либо пригодное для проживания. Только если Ваше Высочество запретит Роде высказываться или, что еще хуже, осудит его на смерть, толпа начнет задумываться и предполагать, что в его словах должна была содержаться какая-то правда… Другое дело Хома. Он, как член ордена, подчиняется нам… и это никого бы не удивило…

Первосвященник махнул рукой в знак того, чтобы он замолчал.

— Да, да. Хорошо. Я подумаю, что можно сделать…

Севин поклонился и, видя, что Элем углубился в разложенные перед ним бумаги и ни о чем больше его не спрашивает, тихо удалился из комнаты. Однако едва двери за ним закрылись, бывший глава Братьев Ожидающих сорвался с места и начал быстрыми шагами ходить по комнате. На некогда бритой голове у него отросли густые волосы, длинная и черная борода резко выделялась на фоне сверкающей желтой одежды. Губы были крепко сжаты, глаза под нахмуренными бровями беспокойно бегали, все время обращаясь к окну, выходящему на площадь, где Победитель тренировал своих воинов.

Элем остановился и посмотрел туда. Он внимательно следил за каждым движением воинов, замечал быстрые движения рук, поднимающих к лицу оружие, и после каждой вспышки выстрела переводил взгляд на рассыпающуюся под градом пуль стену.

— Уже сегодня вечером, — шепнул он себе.

Он посмотрел на солнце — оно стояло еще высоко, очень высоко — и первосвященника охватило неожиданное нетерпение. Он, живший в Полярной Стране, не знающий времени, дней, восходов или заходов, теперь дрожал при мысли о том, что конец дня еще далек, что не скоро еще замерзнет вода в вечернем холоде, построив Победителю мост для крылатых саней, которые увезут его в таинственную страну шернов. Элему хотелось, чтобы тот скорее выступил в этот поход. Вслух он говорил себе, что ждет как можно более быстрого разгрома шернов, вечных врагов людей, но в глубине души чувствовал, что будет рад, когда Победитель уйдет сражаться, оставив ему, первосвященнику, безраздельную и безграничную власть над страной и людьми.

А когда Победитель вернется…

Он не думал, не хотел думать ничего плохого. Он нерушимо верил, что тот, который прибыл, согласно священным книгам и предсказаниям пророков, является Победителем, сотни лет ожидаемым Братьями, верил, что с ним пришел новый порядок жизни на Луне, но невольно воображал себе этот новый порядок, как период своей власти…

А когда Победитель вернется из-за Великого Моря…

Он еще не думал ни о чем плохом. Однако перед его глазами вставала чудесная, сверкающая машина Победителя, которая стоит готовая к возвращению на Землю, — и отлет которой он, первосвященник, будет благословлять и оплакивать, воздавая должное улетающему на ней победоносному пришельцу, который покорил шернов и уничтожил их поселение на Луне, чтобы народ мог жить безбедно под управлением Элема, первого из нового рода первосвященников…

А если… Если бы?.

Он не хотел допускать даже мысли о том, что Победитель захочет остаться на Луне и править сам, оставив ему, Элему, лишь тень его власти… Ни один пророк никогда не обещал, что Победитель останется на Луне и это не было догматом.

Дальше мысли Элема путались — разумеется, он старался придержать свое воображение, которое, наперекор ему, вызывало перед глазами первосвященника смутные образы Хомы, Роды, даже старого Малахуды, который богохульными словами приветствовал некогда на ступенях храма пришельца с Земли…

Он отбросил от себя эти видения и потер лоб, чтобы стереть последний след невольных мыслей, однако против воли в окно следил неспокойным взглядом за Еретом, который как раз разговаривал с Победителем — и довольно усмехался, видя усердного, но мрачного молодого воина…

Ерет действительно с того дня, когда на крыше просил Победителя не отнимать у него любимой девушки, совсем не обращался к Победителю, кроме тех случаев, когда это вызывалось военными делами. Марек, которому очень нравился этот дельный и горячий юноша, болезненно переживал отчуждение с его стороны, но напрасно пытался его переломить, периодически пробуя заводить с ним какой-то оживленный разговор. Ерет на вопросы отвечал коротко и почтительно, приказы выполнял немедленно, но ни разу не улыбнулся и не дал втянуть себя в разговор, не касающийся непосредственно войны с шернами.

В конце концов Марек смирился со своим поражением. В течение нескольких долгих лунных дней — около полугода по земному исчислению — они жили рядом, сталкиваясь почти каждую минуту, основывали мастерские для изготовления стрелкового оружия, подбирали и обучали работников, тренировали воинов — и Победитель все больше убеждался, что ему было бы трудно найти лучшего, более умного и более преданного делу, помощника, чем этот человек, который в душе был так далек от него…

Сегодня проходили уже последние занятия перед выступлением, и Марек, сидя на ступенях храма, с удовольствием смотрел на поразительное мастерство воинов, которые стреляли в двигающиеся мишени из глины, почти никогда не промахиваясь, когда перед ним неожиданно появился Ерет.