Та, которая видит. Запах зла - Гленда Ларк

Другая причина уныния Флейм была более очевидна. Путешествие из Гортанской Пристани на спине морского пони ей, не умеющей плавать, казалось дерзкой попыткой искушать судьбу, хоть я и привязала нас обеих к спине животного.

Сама я была вполне довольна тем, как далеко мы уплыли за эти несколько часов: в своей родной стихии морские пони развивали прекрасную скорость. Наша зверюга оказалась слишком быстрой даже для кровяных демонов; правда, предполагая, что эти твари — прибрежные жители, я старалась к берегу не приближаться.

Следопыт наконец-то освободился от кожаного мешка и теперь, наевшись, скакал по дюнам и катался в песке — он был похож на ребенка, которому удалось улизнуть от строгой няни. Нам уже пришлось приструнить его в отношении Руарта и птиц вообще. К счастью, Следопыт, похоже, сразу усвоил, что не следует и думать о том, чтобы облаивать, ловить и есть любое существо в перьях. Песик очень хотел угодить своей новой хозяйке.

— Послушай, я, наверное, тебя не поняла, — заговорила Флейм. — Ты в самом деле собираешься ехать на этом… этом морском червяке по задницу в воде до самого Мекате? Два или три дня, не высаживаясь на сушу? Ты страдаешь морским безумием! Что, если на нас нападут акулы? Или если мы во сне свалимся в воду? Или если путешествие затянется и мы останемся без пресной воды? А вдруг начнется шторм или небо затянут облака, так что мы не сможем ориентироваться по звездам? — Флейм все больше впадала в панику. — Милосердные боги, мы же можем вообще не найти Мекате и будем плыть и плыть, пока не свалимся за край мира!

— Когда сидишь на морском пони, вода доходит только до колен, — рассудительно ответила я, умолчав о том обстоятельстве, что в ветреную погоду все обстоит совсем иначе. — Акулы боятся морских пони, а спать мы будем по очереди и к тому же привяжемся к спине животного. Рыбаки говорят, что в это время года штормов не бывает, а течение отсюда принесет нас прямо к Мекате. Дождей не было уже три месяца, и еще недели две погода не переменится. Кроме того, один ученый менодианин в Ступице говорил мне, что мир на самом деле круглый, а потому свалиться за его край нельзя. Если мы будем все плыть и плыть на запад, то в конце концов просто вернемся туда, откуда отправились.

Флейм подарила мне выразительный взгляд.

— Дорогая, у нас нет другого безопасного способа…

— Безопасного?!

— Датрик перероет всю косу Гортан в поисках нас с тобой — особенно потому, что теперь знает: ты и есть Дева Замка. Он использует силв-магию, чтобы узнать, не видел ли нас кто, и ни один корабль не выйдет из гавани, пока хранители не обыщут его от клотика до киля. Ты не сможешь покинуть остров иначе, чем на морском пони. Моряки в Гортанской Пристани все как один говорили мне, что хорошая погода продержится еще долго. Мы привяжемся к морскому пони и будем присматривать друг за другом. Раньше ты была готова умереть, лишь бы не выходить замуж за властителя Брета, а теперь риск гораздо меньше, уверяю тебя.

— О Великая Бездна! — простонала Флейм. — Должно быть, я совсем лишилась рассудка, раз слушаю тебя! С тех пор, как я встретила тебя, Блейз Полукровка, беды сыплются на меня одна за другой!

— Ничего подобного! — с возмущением воскликнула я. — Ты сама с самого начала накликала все беды на свою голову, я тут ни при чем.

— Ну… может быть. И наверное, мне следует поблагодарить тебя за то, что ты снова меня спасла.

— Не за что, — проворчала я не слишком любезно, потом, чтобы загладить грубость, коснулась ее колена. — После того, что ты сделала ради моего с Тором спасения… Флейм…

Она прервала меня взволнованным жестом, так что я умолкла. На самом деле некоторые вещи мы могли друг другу и не говорить.

Как раз в этот момент Руарт, закончив, по-видимому, свой завтрак, подлетел к нам и опустился Флейм на руку. Он изящно растопырил крылышки и стал перебирать клювом перья на плече.

— Что он говорит? — спросила я.

Флейм взглянула на Руарта, заморгала и наконец рассмеялась:

— Блейз, он просто прихорашивается.

Я почувствовала себя идиоткой.

— Ох… Прошу прощения, Руарт. Вам с Флейм обязательно нужно научить меня понимать дастелцев.

— На это у нас будет мало времени, — печально сказала Флейм, — разве что пока мы совершаем это безумное путешествие на Мекате. Мне очень жаль, что из-за меня нарушились твои планы, Блейз. Где ты договорилась встретиться с Тором?

— Ну… Знаешь, я на самом деле не думаю с ним встречаться. Как выяснилось, он менодианский патриарх, а я просто не могу представить себя в качестве добродетельной жены священнослужителя.

— Ах… — Флейм с сочувствием посмотрела на меня. — Мы с Руартом давно удивляемся… Руарт говорил, что уверен: Тор по крайней мере брат-мирянин. Мне так жаль, Блейз… Что же ты теперь собираешься делать?

Так, значит, я одна была слепой идиоткой, а? Это задевало за живое…

— Ну, — сказала я, стараясь не показать огорчения, — я подумала, что, может быть, вы с Руартом возьмете меня с собой.

— Ты хочешь выследить Мортреда? Серьезно?

— Да, я говорю серьезно. Не могу сказать, чтобы мне этого так уж хотелось, но сделать это нужно. Кроме того, нельзя же позволить, чтобы такая простушка, как ты, совала нос в дела с дун-скверной без присмотра. У Руарта в его теперешнем виде просто не хватит перышек, чтобы защитить тебя от неприятностей. — Птичка тряхнула крылышками и взглянула на меня, склонив голову набок.

Несколько мгновений Флейм просто растерянно смотрела на меня. Потом по ее щекам потекли слезы.

— У меня было так мало друзей, — наконец проговорила она, — только Руарт и остальные дастелцы. Они делают, что могут, но я всегда так нуждалась в ком-то… в женщине, которая меня понимает. Мне никогда и не снилось… Я никогда не думала, что ты захочешь… Проклятие, Блейз… Я просто хочу сказать, что я люблю тебя, здоровенная ты головешка.

— Ну что ж, похоже, мы поладим, — ворчливо сказала я. То, что Флейм случайно назвала меня прозвищем, которое дал мне Ниамор, подействовало на меня сильнее, чем я ожидала; да еще и ее признание в любви… Я почувствовала, что вот-вот растекусь лужицей, как медуза.

Флейм, должно быть, догадалась о моих переживаниях, потому что шмыгнула носом и сказала нормальным голосом:

— Только вот собак я не выношу.

В тот же момент, словно дождавшись нужной реплики в пьесе, Следопыт подбежал к нам и растянулся у ног Флейм. Из его открытой пасти слюна струйкой потекла ей на пальцы.

Ну, отвращение цирказеанки по крайней мере к этому представителю собачьего племени было вполне понятным. Все еще наполовину плешивая шкура, натянутая на кости, с огромным хвостом с одного конца, опирающаяся на четыре лапы размером с тарелку… ничего привлекательного. Я надеялась, что когда шерсть его отрастет и он нагуляет немного мяса на костях, смотреть на него станет приятнее.