Ксеноцид - Орсон Скотт Кард

– Квара…

– Да, я слушаю.

– Неужели?

– Disse que sim! – огрызнулась она. «Сказала, слушаю – значит, слушаю».

– Может быть, ты права.

– О, как это мило с твоей стороны!

– Но может быть, правы они.

– Я ж говорю, сама непредвзятость.

– Ты утверждаешь, они были не правы, когда вынесли решение, которое может погубить пеквениньос, а самих пеквениньос даже не спросили. А ты сейчас…

– Хочешь сказать, что я сейчас делаю то же самое? А что мне делать, посоветуй! Выразить свою точку зрения в местной печати и потребовать поставить вопрос на голосование? Несколько тысяч людей, миллионы пеквениньос встанут на вашу сторону, но как насчет безмолвных триллионов вирусов десколады? Правило большинства. Дело закрыто.

– Десколада не обладает разумом, – сказал Миро.

– Некоторая информация к размышлению, – усмехнулась Квара. – Мне все известно о вашей последней идейке. Эла прислала мне расшифровки. Какая-то китаянка с далекой колонии, понятия не имеющая о ксеногенетике, выдвинула абсолютно безумную теорию – и вы уже ведете себя так, будто все прекрасно, будто все так и должно быть.

– Докажи нам, что эта девочка ошибается.

– Не могу. Меня лишили доступа в лабораторию. Сами и доказывайте свою правоту.

– Бритва Оккама и без нас все доказала[29]. Самое простое объяснение, которое подходит к известным фактам.

– Оккам – средневековый старый дурак. Заявить, что все дело рук Господа, – и больше никаких объяснений не требуется. Или, например, можно заявить, что старуха, которая живет на склоне холма, – ведьма. Это она во всем виновата. Выдвинутая вами гипотеза ничуть не лучше, только вы даже не знаете, куда подевалась ваша ведьма.

– Десколада появилась чересчур внезапно.

– Да, знаю, она не подвержена эволюции. Она должна была появиться откуда-то еще. Замечательно. Но даже если ее создали искусственным путем, это вовсе не означает, что она не могла стать разумной.

– Она пытается убить нас. Она варелез, а не раман.

– О да, иерархия Валентины! А откуда мне знать, что десколада – варелез, а мы рамен? Я привыкла считать, что разум есть разум. Варелез – всего лишь термин, изобретенный Валентиной. Она хотела сказать, что варелез – это разум, который мы решили уничтожить, а рамен – разумная раса, которую мы пока подождем убивать.

– Десколада – ни перед чем не останавливающийся, безжалостный противник.

– А что, враги бывают милыми и добродушными?

– Десколаде недоступно уважение к другой жизни. Она хочет разделаться с нами. Она уже правит не только пеквениньос, но и всей планетой, а теперь вот-вот распространится на другие миры.

В первый раз у нее хватило терпения дослушать его тираду до конца. Неужели она наконец прислушалась к нему?

– Кое в чем я согласна с предположением Ванму, – кивнула Квара. – Похоже, десколада действительно регулирует гайалогию Лузитании. По сути дела, теперь, вникнув в это, я считаю, что так оно и есть. Это объясняет «разговоры», которые я наблюдала, – передачу информации от вируса к вирусу. Думаю, чтобы послание распространилось по планете, потребуется всего несколько месяцев, не больше. Но доказанный вами факт ответственности десколады за гайалогию вовсе не означает, что она неразумное существо. Здесь, наоборот, удобнее подходить с другого конца: десколада, взяв на себя ответственность за экологический баланс всей планеты, продемонстрировала альтруизм. И умение защищать своих подопечных. Когда мы видим, как львица, защищая львят, нападает на нарушившего их покой пришельца, мы восхищаемся ею. То же самое делает сейчас десколада: она нападает на людей, чтобы защитить от них свою главную подопечную. Живую планету.

– Стало быть, львица, защищающая приплод?

– Ну да.

– Или все-таки бешеный пес, набросившийся на наших детей?

Квара задумалась на секунду.

– Может, и то и другое. Почему она не может предстать в обеих личинах? Десколада пытается регулировать экологию планеты. Но люди становятся все более и более опасными. В ее глазах это мы – бешеные псы. Мы выкорчевываем растения, которые входят в ее экологическую систему, и выводим свои, чуждые ей, саженцы. Мы провоцируем некоторых пеквениньос на очень странное и непонятное поведение, подговариваем их не слушаться ее. Мы сжигаем лес, когда она пытается насадить побольше деревьев. Еще бы ей не хотелось избавиться от нас!

– И поэтому она объявила на нас охоту.

– Она в своем праве! Когда же вы наконец поймете, что у десколады тоже имеются права?!

– А у нас таких прав нет? У пеквениньос нет никаких прав?

Снова Квара замолкла. Немедленного контраргумента не последовало. Миро проникся надеждой, что, может быть, она действительно начала прислушиваться к его словам.

– Знаешь что, Миро?

– Что?

– Они были правы, когда послали ко мне именно тебя.

– Почему?

– Потому что ты к ним не принадлежишь.

«Вот уж правда, – подумал про себя Миро. – Вряд ли я теперь буду к чему-либо или к кому-либо принадлежать».

– Возможно, мы так и не договоримся с десколадой. Возможно, она действительно была выведена искусственно. Биологический робот, исполняющий чей-то приказ. Но может быть, все не так. А мне не позволяют ни доказать это, ни опровергнуть.

– А что, если тебе все-таки откроют лабораторию?

– Сомневаюсь, – покачала головой Квара. – Если ты думаешь, они пойдут на такое, ты плохо знаешь Элу и мать. Они постановили: мне доверять нельзя, и точка. В общем-то, я тоже постановила, что они недостойны моего доверия.

– Таким образом, из-за какой-то проклятой семейной гордости суждено погибнуть целой разумной расе.

– Миро, неужели ты думаешь, дело только в этом? Гордость? Ты считаешь, что я уперлась лишь потому, что затеять свару для меня превыше всего на свете?

– Наше семейство помешано на гордости.

– Одним словом, думай что хочешь, но я все-таки скажу: я делаю это, чтобы потом меня не мучила совесть. Можешь называть это гордостью, упрямством или еще как-нибудь.

– Я верю тебе, – внезапно сказал Миро.

– Но верю ли тебе я, когда ты говоришь, что веришь мне? Все перепуталось. – Она повернулась обратно к терминалу. – Уходи, Миро. Обещаю тебе подумать над этим, хорошо подумать.

– Сходи к Сеятелю.

– И об этом я тоже подумаю. – Ее пальчики забегали по клавиатуре. – Сам знаешь, он мой друг. Я не так уж бесчеловечна, как кажется. Я повидаюсь с ним, не сомневайся.

– Хорошо.

Он направился к двери.

– Миро! – окликнула его Квара. Он повернулся. – Спасибо, что не пригрозил мне компьютерной программой, которая пройдет через все мои пароли, если я добровольно не открою файлы.

– Не за что, – ответил он.

– Эндрю непременно пригрозил бы мне этим. Все считают его святым, а он просто запугивает тех, кто осмеливается противоречить ему.

– Он никогда и никому не угрожал.

– Я сама была тому свидетелем.

– Он предупреждает.

– О, извини. А есть отличие?

– Да, – сказал Миро.

– Единственное различие между предупреждением и угрозой состоит в том, какая роль отводится тебе. То ли тебе грозят, то ли ты предупреждаешь, – объяснила Квара.

– Ничуть, – возразил Миро. – Различие в том, что́ человек хочет сказать своими словами.

– Уходи! – приказала она. – Мне надо работать, и я буду думать. Уходи.

Он открыл дверь.

– И все равно спасибо, – сказала она вслед.

Он шагнул за порог.

Стоило ему немного отойти от дома Квары, как в ухе раздался голосок Джейн:

– Ты, вижу, решил не говорить Кваре, что я вломилась в файлы прежде, чем ты собрался пойти к ней.

– Ну, в общем, да, – сознался Миро. – И чувствовал себя ужасным лицемером. Ведь, по сути дела, она поблагодарила меня за то, что я не стал угрожать ей. А я тем временем уже привел угрозу в исполнение.

– Положим, это я пробралась к ней в компьютер.

– Мы пробрались. Ты, я и Эндер. Ловкая троица.

– Она действительно подумает над твоими словами?

– Не знаю, – пожал плечами Миро. – Может быть, она уже все обдумала и решила пойти на сотрудничество, а сейчас ищет предлог, чтобы достойно извиниться. Или, наоборот, она решила ни за что не помогать нам, а любезно попрощалась со мной потому, что пожалела меня.

– Ну и как, по-твоему, она поступит?

– Понятия не имею, – сказал Миро. – Знаю только одно: каждый раз, вспомнив, что обманул ее, дал ей понять, будто уважаю ее право на личную жизнь, когда мы уже вскрыли все ее файлы, – каждый раз, подумав об этом, я буду испытывать стыд. Иногда я бываю сам себе противен.

– А ты заметил, она не проговорилась, что сведения о своих настоящих находках она держит вне компьютерной системы? Я перерыла все файлы – бесполезные отбросы. Она тоже была с тобой не совсем откровенна.

– Да, но она фанатик, поэтому у нее отсутствует чувство меры.

– Это все объясняет.

– Некоторые черты в нашей семье проявляются с особой силой, – вздохнул Миро.