Подружка №44 - Марк Барроклифф

– Позвольте ваше пальто, – усмехнулся я. Лидия, та вообще заходилась от смеха. Эрик мне нравился, определенно нравился. Вряд ли он отличался особой чувствительностью, но мне было радостно видеть Лидию с нескучным человеком – то есть таким, каким я считаю себя.

Джерард, однако, решил дать гостю понять, что снимать верхнюю одежду преждевременно.

– Ты что, придурок, оборзел? – спросил он. Я думал, общий смысл вопроса до Эрика дойдет сразу, хотя реакция аудитории его, судя по всему, не особо интересовала. Некоторые прячут светильник своего негодования в укромных местах, но иногда случается так, что прятать негде. Джерард понятия не имел, зачем ему что-либо прятать. Он своих эмоций не стыдился.

– Нет пока, – спокойно ответил Эрик, до глубины души удивив меня умением настолько игнорировать оскорбление. – Я действительно полагаю, что вегетарианство следует запретить; оно непатриотично. Британской мясной промышленности ваша поддержка необходима. Если то, чем вы собрались нас потчевать, тоже вегетарианское, я есть не буду.

Обожаю такой юмор. К тому же в наше время он весьма распространен.

Когда мы садились за стол, Лидия настолько развеселилась, что я испугался, не хватит ли ее удар.

– Да, все вегетарианское, – подтвердил я. – Сам я не вегетарианец, я бы не выдержал, но есть мясо в приличной компании становится все труднее и труднее.

– Вы серьезно? – спросил Эрик, как будто ему только что сказали, что в будущем ему придется самому стирать себе белье.

К этому моменту Лидия от смеха уже практически билась на полу в конвульсиях.

– Хотите, я состригу вам в тарелку пару собачьих шерстинок? – с неподдельным воодушевлением предложил Джерард.

– То есть блюдо рыбное? – уточнил Эрик. Мы с Лидией дружно грохнули.

– Рыбное блюдо – как это по-пролетарски, – заметил я.

– Нет, это чили син карне по рецепту Линды Маккартни, – ответил Джерард. – Сиииин карне. Без мяса.

Сиииин он прогудел угрожающе низко, как реактивный самолет, теряющий высоту над Уральскими горами.

– Надеюсь, вы не обидитесь, – сказал Эрик Джерарду, дав мне основание верить, что надежда его беспочвенна, – но есть эту гадость я не могу.

Теперь Лидия колотила рукой по столу и блеяла, как детеныш мула, только что нашедший маму после долгих поисков. Мне показалось, с последней шуткой Эрик несколько переборщил. Видел же, что до Джерарда не доходит.

– Ну и хрен с вами, – веско заявил он.

– Это он в тюрьме набрался, – извинился за друга я.

– В вине тоже мяса нет, – продолжал Джерард. – Может, выйдете и купите себе кровяного пудинга в качестве приправы?

– Чтобы никому не доставлять беспокойства, – сказал Эрик, и я задумался, что такое в его понимании беспокойство, – я выскочу на минутку и куплю картошки фри с копченой колбасой. По дороге к вам мы проходили мимо киоска.

И действительно вышел, громко хлопнув дверью.

Когда через пять минут он не вернулся, из этого можно было сделать два вывода: или шутка затянулась, или никто и не думал шутить. Еще через десять минут я осознал, что, должно быть, Эрик говорил серьезно. Уж не знаю, что он подумал обо мне, если я ржал над тем, как он мучил кошку, или о Лидии, досмеявшейся до икоты. И потом, всерьез могло быть сказано далеко не все. Я посмотрел на Лидию, отбивавшую на столе какой-то странный ритм, и подумал: «Это до чего же надо было дойти, чтобы связаться с таким типом». Так стрелок в окопе отстреливается до последней пули, не заботясь, от чьей руки погибнет сам, лишь бы поскорей.

– Ты где его взяла? – спросил Джерард, хотя ему уже говорили.

– На работе. Он такой забавный. Говорит, когда нам придет время рожать ребенка, я точно выберу кесарево сечение.

– Почему? – опешил я от столь неожиданного поворота беседы.

– Потому что кесарю – кесарево! – заявила Лидия, которая, как я теперь понял, успела не только порядочно набраться, но и принять кое-что покрепче.

– Начнем или подождем, пока наш граф Дракула в образе летучей мыши впорхнет в окно? – спросил Джерард, отвечая на собственный вопрос шагом в сторону кухни.

– Он человек совершенно не церемонный, – сказала Лидия.

– Я заметил, – процедил Джерард, отступая к плите, и принялся греметь сковородками, умудрившись дважды обжечься.

Мы с Лидией немного поболтали об Эрике. Я все-таки не оценил его иронию.

– То есть он сам не верит в то, что говорит?

– Вроде того, – ответила Лидия. – С этим вообще довольно сложно. Он начинает нервничать, тиранить окружающих… Но мне он отлично подходит.

– Надеюсь, душенька, надеюсь, – сказал я голосом старой тетушки.

– Вот это мы и делаем с самого каменного века, – сказал Эрик. Уходя, он, видимо, только прикрыл дверь и явно продолжал свой оживленный монолог, пока ходил за продуктами.

– В вашей памяти данная эпоха, безусловно, свежа, – заметил Джерард, который успел вывалить всю готовую еду в одну миску и теперь водрузил ее в центре обеденного стола. Возмущенным взглядом он проследил, как Эрик разворачивает принесенную колбасу, мясо в тесте и картошку фри с соусом карри. Я принялся за свое овощное пюре с чувством легкой зависти.

– В этой колбасе свиная щетина, – заявил Джерард, как, впрочем, я и ожидал.

– И кишки, – поддакнул Эрик, заглатывая лакомый кусок целиком. Не успев дожевать, он продолжил тему: – Мясоедение неотъемлемо присуще человеку. Есть первобытные желания, подавить которые почти невозможно. Колбаса, колбаса!

Последнюю «фразу» он проиллюстрировал странными жестами, будто запихивал себе в рот что-то очень большое.

– Не верю, – сказал я.

– Возьмите, к примеру, половое влечение.

– Зачем мне его брать, оно мне нужно, вот и все, – ответил я Джерарду и Лидии (по-моему, вполне остроумно). Я знал, что повторю это еще не один раз.

– Вот ты, Гарри. Ты, кажется, надеешься на долгие отношения с той новой девушкой, о которой рассказала мне Лидия?

– Да-а-а, – протянул я, как верховный судья, следящий за сложным юридическим спором.

Джерард вскинулся, как сеттер, почуявший зайца.

– Ты ее любишь?

– Может, не надо об этом сейчас? – запротестовал сами понимаете кто.

– Да, – сказал я тоном верховного судьи, подтверждающего свою готовность ответить на запрос Вестминстера о праве простых смертных носить горностаевые мантии, а также о разрешении на стоянку автомобилей для членов палаты лордов.

– И все же это не помешало вам трахнуть бывшую подружку Джерарда через два дня после возвращения из Венеции, – широко развел руками он, будто объясняя закон бутерброда, падающего маслом вниз.

Наступила тишина. Я смотрел на Эрика, хорошо понимая, что, при недавнем появлении перед судом за нападение на Джерарда, полиция весьма однозначно расценит, если я проломлю собственный обеденный стол головой дизайнера. Или чьей бы то ни было еще.