Из любви к истине - Карина Пьянкова

До конца разобраться в своих чувствах южанин не успел — он увидел предмет своих раздумий живым и здоровым, неестественно быстро идущим по улице. От облегчения Риэнхарну захотелось рассмеяться. Он ее уже чуть ли не оплакать успел, а она, видимо, просто перенеслась из злосчастного дома при помощи магии. Хотя с самого начала было глупо думать, что какие-то оборотни сумеют отправить на тот свет дийес Тьен и не понести при этом серьезного урона.

Выглядела девушка несколько утомленной, но вполне деятельной, как гончая, взявшая свежий след. Тут же захотелось узнать, какие же мысли теперь роились в голове дийес дознавателя. А вдруг она уже выяснила имя убийцы, пока сам южанин торчал на чердаках, не зная, за что ему браться. Нет, все же сбегать из дома дийи Тианы было неразумно. Теперь вот приходится сидеть и гадать, до чего успела докопаться человечка… Хотя… Всегда есть возможность проследить за ней. Кахэ хитро ухмыльнулся и, пока тонкая фигурка в фиолетовой мантии окончательно не скрылась из виду, прошептал ей вслед заклинание.

«Вот так-то, моя драгоценная дийес, — довольно усмехнулся он. — Теперь-то вы никуда от меня не денетесь».

То, что девушка владеет kaheily и знает магию Слова, еще не подразумевает, что она способна уловить слабенькое следящее заклинание, которое на нее навесил Риэнхарн. Узор волшбы потянулся к человечке и изящно вписался в переплетение ее магических потоков, будто всегда там и был. Кто заметит крохотную полупрозрачную ниточку в мотке яркой пряжи? Да и кто ее будет там искать?

Когда я явилась в дом родителей, на меня смотрели с крайним недоумением. В последние несколько дней я возвращалась уставшая и раздраженная, сегодня же излучала довольство собой и жизнью.

— Все в порядке? — уточнила мама на всякий случай.

— В полном, — почти счастливо улыбнулась я, чувствуя, как во мне разливается гордость. И вполне заслуженная. Я практически взяла за горло преступника, осталось только сжать пальцы и окончательно перекрыть ему кислород. Было отчего возгордиться.

— А о дяде ничего не слышно? — решился пристать ко мне снова с надоевшим вопросом ларо Таэллон, спустившийся вниз, услышав мой голос. Скорее всего, мама в очередной раз нагрузила высокородного ларо тяжелой физической работой, чтобы под ногами не путался и планов побега не строил, вот он и хватается за каждую возможность избежать сеанса трудотерапии, даже если для этого приходится беседовать со мной.

Меня немного удивила смелость младшего ларо Аэна, если вспомнить, какой разнос я ему недавно устроила… Похоже, понадеялся на мое неестественно хорошее настроение. И не прогадал. Сегодня я была столь благостна, что у меня не возникло ни малейшего желания поиздеваться над племянником ларо Риэнхарна. Пожалуй, я даже сочувствовала молодому нелюдю. Немного.

— Нет, ларо Таэллон, ваш родич не спешит явиться ко мне и покаяться, а я не могу объявить его в розыск. Так что, возможно, возвращаться на родину вам придется в одиночку.

На лице кахэ отразилось искреннее изумление.

— Возвращаться? На родину? — переспросил юноша, неуклюже опускаясь на табурет. Ноги его уже не держали.

— Что тут странного? — пожала плечами я. — Разве вы не знали, что как только я изобличу преступника, вы сможете покинуть Эрол?

— Вы говорили, ларэ Риннэлис, но… В это не слишком верилось. К тому же я считал, что расследование затягивается…

— Затягивалось, — с плохо скрываемым торжеством поправила я ларо Аэна. — Будет время, помолитесь своим предкам за род каэ Орон. Если бы не вмешательство Рысей, неизвестно, сколько бы мне еще пришлось возиться.

— Они наши кровники, — покачал головой нелюдь. — Так нельзя.

Сейчас ларо Таэллон напоминал мне адепта одной древней человеческой религии, которая ставила целью для своих последователей достичь просветления. Так вот, можно было предположить, будто ларо Аэн уже достиг просветления. По крайней мере, на бренный мир вокруг него кахэ реагировал явно с трудом.

— Но… Как же дядя? — спустя две минуты выдал южанин, едва не плача. — Как можно его тут оставить?

Мама вздохнула. Я закусила губу, чтобы не сказать что-нибудь слишком уж жесткое, сосчитала в уме до десяти, а потом ответила:

— Судьба вашего дяди — уже не ваша забота, ларо, так что можете не беспокоиться. В отличие от вас, ларо Риэнхарн вполне взрослый мужчина и в состоянии сам нести ответственность за свои поступки. Раз он решил поставить на кон собственную жизнь ради мести, то вы спокойно можете предоставить родича выбранной участи.

— Это было… правильно, — выдавил из себя ларо Таэллон. — Дядя верно поступил, встав на путь da-liss. Любой кахэ сделал бы так, даже глава Дома Эррис.

— То есть, по-вашему, в порядке вещей бросить на произвол судьбы зависящего от тебя родича и отправиться мстить за человека? Либо вы мне лжете, ларо, либо сами чего-то не понимаете. Ваш дядя в первую очередь должен был позаботиться о вашей безопасности, а потом уже мстить за возлюбленную. Она не была кахэ, в отличие от вас, значит, все, что связано с ней, вторично. Выбрав da-liss, ларо Риэнхарн пошел против обычаев Юга, уж можете мне поверить. Следовательно, вам не нужно беспокоиться о нем.

То, что говорила ларэ Риннэлис, не укладывалось у Таэля в голове. Он больше ничего не должен дяде Риэну… А ведь действительно ничего не должен: после того как человечка разъяснила младшему Аэну происходящее, Таэллон убедился в ее полной правоте. Долг перед Домом выше, чем долг перед родичем, а долг перед родичем выше, чем долг перед смертным, кем бы он тебе ни приходился. Сперва дядя поступился обязанностями перед Домом, отправившись в Эрол за смертной любовницей, а потом предал племянника, оставив его в руках ларэ дознавателя, чтобы осуществить da-liss. Хотя нет: его, Таэллона, Риэнхарн Аэн предал дважды. Первый раз, когда все же согласился взять с собой в королевство людей. Ведь были же способы остановить неуемного родича: дядя Риэн мог просто опоить его или оглушить и связать, дав приказ освободить после своего отбытия… Было столько возможностей избежать этих неприятностей, но наставник не счел необходимым позаботиться о благе младшего.

Как только Таэль сразу не понял всего этого? Почему так долго восхищался Риэнхарном, который казался ему чуть ли не героем баллады: сильный, отважный, благородный. При близком рассмотрении идол Таэллона оказался грубой подделкой, под тонким слоем позолоты скрывавшей плохо обработанное дерево.

Ларэ Тьен права. Как только она даст разрешение, Таэллон покинет человеческий крысятник и вернется во владения Дома. Он может больше не думать о том, кто презрел обычаи и дух народа Слова.