Дочери Рима - Кейт Куинн

— Нам пора, — негромко сказала она.

Тракс разжал объятья, и в какой-то момент ей показалось, будто он сейчас перебросит ее через плечо и — даже если она станет отбиваться и кричать — унесет прочь из Рима, лишь бы только не оставлять ее здесь одну. Но нет, он привык подчиняться. И вместо того, чтобы схватить ее, помог ей поставить в очередной потайной шкаф золотой винный сервиз ее деда. Лоллия стряхнула с его золотых волос паутину. Он, в свою очередь, снял с шеи небольшой деревянный крестик и надел на нее. Затем взял ее руку, несколько мгновений молча сжимал в своей, после чего отпустил и зашагал вверх по ступенькам.

Лоллия провожала деда в Остию следующим утром. Вместе с Парисом туда же отбывали Тракс с Флавией, ящик с деньгами и всего его рабы. В последний момент Флавия закапризничала, требуя, чтобы мать ехала вместе с ней. Тогда Тракс сурово посмотрел на нее, и девочка утихла. Когда Тракс нес ее к повозке, она обернулась и через его плечо помахала Лоллии рукой. Лоллия со счастливой улыбкой помахала ей в ответ. Она стояла и махала им вслед до тех пор, пока повозка не превратилась в черную точку. Лишь тогда она вернулась в дом, в опустевший атрий, и, прижимая к груди подаренный Траксом деревянный крестик, дала волю слезам. Она рыдала, а статуи черного дерева молча взирали на нее глазами из слоновой кости.

О боги, я плачу, подумала она. Скандальная Лоллия. Нет, пожалуй, умудренная жизнью. Она превзошла самое себя. Что скажут другие Корнелии, если узнают, что она сделала самое худшее из того, что могла сделать, — хуже, чем изменять мужу с любовниками, хуже чем к двадцати годам пять раз побывать замужем, причем трижды в течение одного года.

Нет, она пала гораздо ниже. Она влюбилась в раба.

— Думаю, я видела достаточно, — сказала Диана.

— Достаточно? — переспросила Марцелла. Сердце ее колотилось в груди подобно молоту Вулкана. С ним покончено. С Вителлием покончено. Больше не на что надеяться, неоткуда ждать пощады. И она видела это своими глазами. — Ты хочешь уйти?

— А разве ты не хочешь? — Диана бросила взгляд вдоль длинного коридора императорского дворца. Сегодня он был пуст, хотя улицы полнились ревом человеческих голосов.

— Я думала, тебе будет интересно взглянуть, — сказала Марцелла. — Ты ведь была зла на Вителлия с того самого дня, когда выиграла гонки.

— Я не люблю смотреть, как конь ковыляет с переломанной ногой, — резко ответила Диана. — На первый взгляд он вроде еще жив, хотя на самом деле — уже мертв, только не подозревает об этом.

— О, я думаю, Вителлий все прекрасно понимает. И ему недолго осталось ждать, когда отыщется смельчак, который ударит его по голове, чтобы его прикончить и тем самым положить конец его мучениям.

— Не думаю, что мне хотелось бы это видеть, — Диана как всегда была хороша — в синем плаще, заколотом на плече серебряной кельтской пряжкой. И все же под глазами у нее залегли темные круги. — Давай уйдем, пока по улицам еще можно пройти.

Марцелла нехотя последовала за кузиной. Видеть, как вокруг тебя творится история, это, конечно, увлекательное зрелище, однако перспектива быть растерзанной или затоптанной толпой ее не прельщала. Это было бы слишком.

К тому времени, когда они проложили себе пусть сквозь людское море, в морозном, фиолетовом небе уже поднималась луна. На каждом форуме, на каждом углу шумели ликующие толпы. Марцелла про себя поблагодарила Вителлия за то, что тот приставил к ним охрану, чтобы они могли безопасно добраться до дома. Что угодно для своей любимицы, даже сейчас.

— Погоди! — Диана, вытянув шею, на мгновение застыла на месте, а затем шагнула вперед из-за спин пары преторианцев. — Что ты здесь делаешь? — спросила она у какого-то мужчины.

Человек остановился и посмотрел на нее. Седые волосы, бронзовая шейная гривна-торк, штаны. Перед ней был сын мятежника — Ллин ап Карадок. Марцелла тотчас вспомнила, как разозлилась как-то раз на весенних играх, когда он пропустил мимо ушей ее вопрос о мятеже, который его отец поднял в Британии. Почему меня тогда это так заинтересовало, задумалась Марцелла. Провалившийся мятеж, тем более двадцать лет назад, наверняка не столь увлекательное событие, чем мятеж, что назревает прямо перед моим носом.

— Я бы не советовал тебе расхаживать по улицам, — Ллин счел своим долгом предупредить Диану. — До меня дошли слухи, что на Капитолии уже пролилась кровь.

— Верно, — подтвердила Диана и устало потерла затылок. — Вителлий пытался отречься, но не знал, как это делается. Ведь еще ни один император не отрекался от трона. Поэтому он предложил толпе свой кинжал и произнес речь. К сожалению, он был пьян, и все прошло не так, как ему хотелось.

Марцелла вспомнила, как император Вителлий собрался публично объявить об отречении. Вспомнила его улыбку и застывший в глазах ужас, когда толпа ревела, выкрикивая его имя.

— Итак, — заявил Вителлий, вернувшись во дворец, и развел в стороны мозолистые руки наездника. — Полагаю, что я по-прежнему император, потому что по-прежнему нужен народу.

На его одутловатом, красном лице читалась странная смесь ужаса и высокомерия.

Ллин сверлил Диану взглядом холодных, как сталь, глаз.

— Он мертв?

— Нет, — ответила Диана. — Однако его солдаты словно с цепи сорвались. Они отправились на поиски сына Веспасиана, однако нигде не смогли найти. Зато они нашли его ни в чем не повинного брата, и разорвали его на части.

Интересно, задалась мысленным вопросом Марцелла, переживет ли Домициан эти дни или нет? Согласно слухам, мезийские легионы, которые поддерживали его отца, стояли в десяти милях от города. И все же Домициану никогда не дождаться их прибытия, если он не отыщет безопасное место, где можно было бы спрятаться. Разумеется, я не намерена прятать его у себя под кроватью, если он вдруг приползет под мою дверь.

Диана пристальным взглядом окинула Ллина с ног до головы. От ее внимания не ускользнул длинный меч, что болтался возле одетой в штанину ноги.

— Я уверена, что тебе не полагается носить при себе такие вещи, — сказала она.

— Неужели? — Ллин пожал плечами.

— Это не римский меч. У него слишком длинное лезвие. Вполне возможно, что этот меч служил тебе еще в Британии. Хотя, по идее, как только вас с отцом схватили, вас тут же должны были разоружить.

— Мой тебе совет, госпожа, ступай лучше домой, — посоветовал ей Ллин, вновь пожимая плечами.

— И ты тоже.

— У меня здесь дело.

— Дело? Это что же за дело такое?

— Вителлий.