Приключения Конана-варвара (сборник) - Роберт Говард

Конан мчался вперед такими гигантскими прыжками, что не успело эхо падения замереть вдали, как он уже ломился в дверь. Шестое чувство дикаря заставило его отскочить в сторону, когда сверху на то место, где он только что стоял, обрушился поток расплавленного свинца. В следующий миг он вновь подскочил к двери и принялся кромсать ее с удвоенной силой. Тот факт, что враги прибегли к вполне земному оружию, придавал ему уверенности. Значит, магия аколитов была не всемогущей. К тому же запасы их колдовской энергии попросту могли иссякнуть. Керим Шах уже спешил вверх по склону, и его воины старались не отставать от своего командира. На ходу они стреляли из луков, и стрелы их со звоном ударяли в стены или по отвесной дуге падали на парапет.

Тяжелая тиковая дверь наконец поддалась яростным усилиям киммерийца, и он осторожно заглянул вовнутрь, не зная, чего ожидать. Взору его предстала круглая комната с лестницей, ведущей куда-то наверх. На противоположной от входа стороне зияла настежь распахнутая дверь, за которой виднелся наружный склон – и спины полудюжины поспешно удаляющихся фигур в зеленых мантиях.

Конан заорал, шагнул через порог, но тут же врожденное чувство опасности заставило его отпрянуть, и на то место, где он стоял еще мгновение назад, рухнула тяжелая каменная глыба. Криком сзывая своих союзников, он побежал вокруг башни.

Аколиты покинули первую линию обороны. Конан, обогнув башню, увидел, как зеленые пятна мантий мелькают впереди, карабкаясь вверх по склону. Он бросился в погоню, пылая жаждой мести, и вслед за ним устремились Керим Шах и иракзайцы, причем последние завывали, как волки, преследующие убегающую добычу. Их фатализм на мгновение сменился торжеством.

Башня стояла на нижнем уступе неширокого плато, общий восходящий уклон которого был едва заметен. Через несколько сотен ярдов плато резко обрывалось в пропасть, которая была не видна с его дальнего края. Аколиты, не останавливаясь и не замедляя бега, прыгнули прямо в эту пропасть. Их преследователи видели лишь, как над краем плато затрепетали полы их зеленых мантий и исчезли.

Еще через несколько секунд они сами стояли на краю глубокого ущелья, отделявшего их от замка Черных Прорицателей. Стены ущелья были отвесными, и оно тянулось в обе стороны, насколько хватало глаз, очевидно, рассекая гору пополам. В ширину оно имело примерно четыреста ярдов и пятьсот в глубину. И все ущелье от края до края заполнял полупрозрачный светящийся туман.

Глядя вниз, Конан яростно выругался. Далеко внизу, по тускло мерцающему дну, которое светилось, как начищенное серебро, двигались фигурки аколитов в темно-зеленых мантиях. Очертания их выглядели нечеткими и размытыми, как бывает, когда смотришь на предметы под водой. Они гуськом шагали к противоположной стене ущелья.

Керим Шах наложил на тетиву стрелу и пустил ее вниз. Но стоило той войти в туман, заполняющий пропасть, как она потеряла скорость и сбилась с курса, вильнув далеко в сторону.

– Если они смогли спуститься, значит, и мы сможем! – рявкнул Конан, пока Керим Шах с изумлением глядел вслед своей стреле. – Последний раз я видел их на этом самом месте…

Прищурившись, он разглядел внизу нечто вроде светящейся золотой нити, протянутой по дну каньона от одного края к другому. Аколиты, похоже, как раз по ней и шагали, и в памяти у него вдруг всплыли загадочные слова Кхемзы: «Иди по золотой жиле!» Присев, на самом краю обрыва он нащупал ее – тонкую жилу сверкающего золота, которая тянулась от скалистого выступа до края и дальше вниз, по серебряному дну. И он обнаружил еще кое-что, до сих пор остававшееся невидимым из-за необычного преломления лучей света. Золотая жила тянулась по узкому пандусу, соскальзывавшему вниз и снабженному удобными выемками для рук и ног.

– Вот здесь они спустились, – заявил он, обращаясь к Кериму Шаху. – Не такие уж они и сильные колдуны, чтобы перелететь через пропасть по воздуху! Мы пойдем за ними…

В это самое мгновение воин, которого искусала бешеная собака, дико закричал и бросился на Керима Шаха. Он жутко клацал зубами, и на губах у него выступила пена. Но туранец, быстрый и ловкий, как кошка, отскочил в сторону, и сумасшедший головой вперед ухнул в бездну. Остальные подбежали к краю обрыва и с недоумением смотрели ему вслед. А маньяк падал совсем не камнем. Он очень медленно опускался сквозь розоватую дымку, как человек, погружающийся в воде на глубину. Руки и ноги его тоже двигались в ритме пловца, и черты его посиневшего лица исказились настолько, что это уже нельзя было объяснить одним сумасшествием. Наконец, достигнув мерцающего дна, тело его успокоилось и легло совершенно неподвижно.

– В этой пропасти нас ждет смерть, – пробормотал Керим Шах, отступая на шаг от края обрыва и розоватого тумана, клубившегося почти у самых его ног. – И что теперь, Конан?

– Пойдем дальше! – угрюмо ответил киммериец. – Эти аколиты – такие же люди, как и мы; если туман не убил их, он не убьет и нас.

Он поправил перевязь, и пальцы его коснулись пояса, который дал ему Кхемза; поначалу Конан нахмурился, а потом мрачно улыбнулся. Он совсем забыл об этом поясе, а ведь смерть трижды прошла мимо, выбрав другую жертву.

Аколиты тем временем добрались до противоположной стены ущелья и теперь поднимались по ней, похожие на зеленых мух. Ступив на пандус, Конан стал осторожно спускаться. Розоватый туман обхватил его за лодыжки, медленно поднимаясь по мере того, как он погружался в него. Вот призрачная пелена скрыла колени, потом бедра, талию, добралась до подмышек. Она походила на густой туман, который бывает сырой промозглой ночью. Когда розовая пелена заколыхалась у него под подбородком, Конан заколебался, а потом погрузился в нее с головой. У него мгновенно перехватило дыхание; воздух улетучился из легких, и он почувствовал, как ребра вдавливаются внутрь, сжимая внутренние органы. Отчаянным усилием он рванулся кверху, голова его поднялась над поверхностью, и он стал жадно глотать воздух.

С обрыва к нему наклонился Керим Шах и заговорил, но Конан не расслышал его и не обратил на него внимания. Сосредоточившись на том, что сказал ему умирающий Кхемза, киммериец принялся нащупывать золотую нить и обнаружил, что, спускаясь вниз, отклонился в сторону. Но на пандусе были вырезаны выемки для рук. Встав прямо над нитью, он вновь начал спуск. Розоватый туман поднялся сначала до колен, а потом накрыл его с головой. Теперь вокруг него колыхалась сплошная розоватая пелена, но он по-прежнему вдыхал чистый воздух. Над собой он увидел своих спутников, которые смотрели на него сверху, и сквозь дымку черты их лиц выглядели размытыми и искаженными. Он жестом пригласил их следовать за собой и быстро нырнул вниз, не став дожидаться, чтобы посмотреть, отважатся они на такой шаг или нет.

Керим Шах молча сунул меч в ножны и последовал за киммерийцем, а вслед за ним полезли и иракзайцы; перспектива остаться в одиночестве пугала воинов сильнее ужасов, которые могли поджидать их внизу. Каждый цеплялся за золотую нить в точности так, как это делал Конан.

По наклонному пандусу они спустились на дно пропасти и зашагали по мерцающему слою, ступая по золотой жиле, как канатоходцы по канату. Создавалось впечатление, что они идут по невидимому туннелю, в котором свободно циркулирует воздух. Они чувствовали, как сверху и с боков на них давит смерть, но не может добраться до них.

Жила взбиралась по такому же пандусу на противоположной стене, за срезом которой и исчезли аколиты, и воины последовали тем же путем. Нервы у всех были натянуты, как тетива лука, потому что никто не знал, что поджидает их за острыми выступами скал, которыми был утыкан край пропасти.

А поджидали их ученики магов в зеленых накидках и с ножами в руках. Наверное, они дошли до рубежа, дальше которого отступление стало невозможным. Не исключено, что стигийский пояс на талии Конана мог поведать о том, почему колдовские заклятия оказались столь слабыми и так быстро иссякли. Пожалуй, осознание неминуемой смерти в случае поражения выгнало их из-за валунов, и они, сжимая в руках ножи, с горящими глазами бросились на своих противников, в порыве отчаяния прибегнув к материальному оружию.

И вот среди острых выступов скал, на краю пропасти, развернулось сражение, которое не было состязанием в магическом искусстве. Здесь правила бал острая сталь, затеяв вихрь сверкающих клинков, в котором жалили настоящие мечи и текла настоящая кровь, в котором мускулистые руки наносили разящие удары и люди валились наземь, чтобы быть затоптанными в горячке боя.

Один из иракзайцев истек кровью среди скал, но аколиты были уничтожены все до единого – разрублены на куски или сброшены в пропасть, где они медленно опустились на серебристое дно, тускло мерцавшее внизу.

А победители смахнули с глаз пот и кровь и посмотрели друг на друга. Конан и Керим Шах по-прежнему твердо держались на ногах, как и еще четверо иракзайцев.