Переплет - Бриджет Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Полегчало?
– Да. Спасибо.
Сняв пальто, Фармер бросает его на стол и становится у печки, прислонившись спиной к стене. Он смотрит на меня, а я – на него. Он улыбается. Опускает голову, чтобы я не заметил, но сомнений быть не может – он улыбается.
– Что?
– Ничего.
– Почему ты улыбаешься?
Он поднимает плечо.
– Ничего не могу с собой поделать.
– Ты смеешься надо мной?
Он наклоняется и отпивает большой глоток медовухи.
– Не над тобой.
Фармер переводит взгляд на печь. Он оставил открытой заслонку, и огонь отбрасывает на пол красные блики. Языки пламени развеваются, как атласные ленты.
Выдвигаю табурет и сажусь. Теперь, когда я согрелся, я смотрю по сторонам и вижу, что комната очень похожа на мастерскую Эсперанда – муляжи книг, коробки, отрезы ткани. Или на нашу кухню: кастрюли и формы для пирогов, висящие на стенах; стол, оттертый почти до серебристого блеска. Здесь нет ни одной дорогой вещи, но именно поэтому эта комната прекрасна. Здесь нет ничего лишнего; даже разрисованные изразцы на печи там, где и должны быть. Пытаюсь рассмотреть, что на них нарисовано: узор из листьев и зверей. Свет лампы играет на лице Фармера, бросая золотые блики на его ресницы. На его верхней губе маленький шрам.
Он вытягивает руки над самой горячей частью печи и растопыривает пальцы. Затем опускает ладони, почти касаясь металла. Мои ладони начинает покалывать. Он отводит руки, ловит мой взгляд и смеется.
– Ладно. – Фармер допивает остатки медовухи. – Готов?
– К чему?
– К встрече со своей книгой, к чему же еще. Ключ у тебя?
– Да. – Я выуживаю ключ из кармана. Тот падает на пол.
Фармер наклоняется и нащупывает его. Его движения неуклюжи, но он не боится. Подняв ключ, он смотрит на меня, словно ждет чего-то еще.
– Хорошо. Пойдем. – Он подходит, словно хочет помочь мне подняться на ноги. Но я предостерегающе смотрю на него, и он, пожав плечами, отворачивается.
Затем берет лампу, отпирает дверь в конце комнаты и заходит внутрь. За дверью пахнет, как в склепе, но воздух здесь мягкий, почти теплый. Я не вижу стен, но представляю, что те поросли плесенью и пушистым мхом. Торопливо спускаюсь вслед за ним, чтобы не идти по ступеням в темноте.
Внизу царит страшный беспорядок. Вдоль стен громоздятся коробки. Повсюду разбросаны незнакомые инструменты.
Фармер ставит лампу, смотрит на меня и напряженно кивает.
– Готов?
– Я уже сказал, что готов.
Он раскраснелся. Кровь, прилившая к лицу, в свете лампы проступает на щеках алыми пятнами. На висках поблескивает пот. Он вставляет ключ в замок. Я хватаюсь за край стола. Пульс дергается, как струна.
Щелкает замок, и стена открывается, как дверь на потайных петлях. За стеной – темная комната с пустыми полками вдоль стен. Фармер вздрагивает. Медленно потянувшись, он кладет ключ на стол, но промахивается, и ключ падает на пол. Лязгу металла о каменный пол вторит краткое эхо из тьмы, словно у тайной комнаты есть собственный голос.
Комната пуста.
Я поворачиваюсь и иду наверх. Фармер зовет меня по имени, но я не оглядываюсь. Тьма цепляется за щиколотки; я увязаю в ней, как в трясине.
Позади на лестнице слышатся шаги. Фармер останавливается наверху, в дверном проеме. Тишина длится бесконечно.
– Проклятье, проклятье, проклятье! – запыхавшись, произносит он и ударяет кулаком о стену.
Я беру перчатки. От холода те взмокли, словно кожу только что сняли с туши. Рядом с перчатками лежит нож. Длинный, с мое предплечье, со скошенным лезвием. Отблески пламени пляшут на острие.
Я надеваю перчатки и переплетаю пальцы, чтобы швы на костяшках натянулись. Беру шляпу. Наконец поворачиваюсь и смотрю на него.
– Естественно, ни о какой оплате и речи быть не может.
Его глаза округляются.
– Что?
Я приглаживаю прядь волос, снова упавшую на лоб, проверяю, не смялась ли лента на тулье, и надеваю шляпу.
– Ну что, едем?
– Люциан… – Он делает шаг мне навстречу. – Погоди. Я не знал. Я был уверен, что твоя книга в подвале.
Я пожимаю плечами, твердыми, как камень.
– Должно быть, де Хэвиленд передумал и вернулся сюда. Наверное, он был здесь, когда я болел, забрал все оставшиеся книги и продал.
– Кому?
– Кому угодно. Какому-нибудь коллекционеру. – Фар-мер раскачивается вперед и назад. Затем пинает ногой стол, и тот сдвигается на несколько дюймов. – Об этом известно лишь одному человеку, – он поднимает голову и смотрит мне в глаза. – А этот человек сейчас, скорее всего, уже мертв.
Фармер не добавляет, что де Хэвиленд мертв по моей вине, но в этом нет необходимости. Я снова вижу переулок, тело на мостовой…
Поправляю шляпу. Не хочу, чтобы он видел мое лицо.
– Все, я еду домой. – Перспектива обратной дороги в Каслфорд по холодному мрачному лесу приводит меня в такой ужас, что кости наливаются свинцом. – Задерживаться здесь бессмысленно.
Он отворачивается. Налетает ветер, дребезжа стеклами в оконных рамах.
– Ты идешь?
Фармер молчит. На болотах начинается метель. Нужно отправляться сейчас, немедленно, пока нас не завалило снегом. Послезавтра у меня свадьба. Если я застряну здесь…
– Давай же. Пойдем. – Я жду, пока он шевельнется. Но он стоит неподвижно. Тогда я беру пальто и протягиваю ему. – Мне нужно вернуть лошадей в городскую конюшню.
Он молчит. И пальто не берет. Мое пальто. Я бросаю его на пол.
Он смотрит на него, но не наклоняется и не поднимает его.
– А что, если мы не вернемся?
– Как это?
Он поворачивается и смотрит на меня.
– Тебе необязательно возвращаться. – В его взгляде скользит что-то, что я не понимаю. – Ты можешь остаться.
– Что за ерунду ты несешь?
– Мы могли бы… – Он коротко и беспомощно поводит плечами. – Если бы мы остались здесь…
– Естественно, я должен вернуться домой!
– Люциан… – Он протягивает руку.
– Да хватит уже называть меня Люцианом, будь ты проклят!
Я отталкиваю его руку и пытаюсь пройти к двери. Но я неповоротлив и пьян и сильно ударяюсь пораненной рукой о стол. Запястье и пальцы пронзает боль. Вскрикнув, заваливаюсь на верстак, пытаясь отдышаться.
– В чем дело?
– Ни в чем. – Я прижимаю руку к груди. Непрошеные слезы щиплют глаза.
– Люциан, у тебя кровь. Твоя перчатка…
– Я знаю. – Делаю медленный вдох, выдох и снова вдох. – Ты тут ни при чем.
– Прости, я не знал.
– Ерунда.
Фармер тянется и берет меня за запястье. Я весь напрягаюсь.
– Дай взглянуть. Прошу. –
