Путь кинжалов - Роберт Джордан

– Почему? – тихо спросила Эгвейн. Значит, Суан подумывала о возможности лгать и ей. За это и вправду стоило содрать шкуру, но гнев куда-то исчез. – Обычно я не прощаю лжи, Суан. Лишь тогда, когда это на самом деле необходимо. – Она вспомнила время, проведенное среди Айил, и добавила: – Во всяком случае, когда ты готова за это платить. Я видела сестер, поплатившихся за куда меньшее. Но ты, Суан, одна из первых Айз Седай нового сорта. Свободная, ничем не связанная. Я верю, когда ты говоришь, что не лгала мне. – И лорду Брину, промелькнула быстрая мысль. Странно, при чем здесь Брин? – Почему же ты отказываешься от свободы?

– Отказываюсь? – рассмеялась Суан. – Я ни от чего не отказываюсь! – Она выпрямила спину, голос обрел силу и страстность. – Именно Обеты делают нас чем-то большим, чем группа женщин, вмешивающихся в дела мира. Или семь групп. Или пятьдесят. Обеты – нить веры, связующая воедино всех сестер, и живущих, и умерших, начиная с первой, возложившей руки на Жезл. Они, а не саидар, делают нас Айз Седай. Направлять способна и любая из дичков. Люди могут рассматривать сказанное нами как угодно, но услышав от сестры: «Это так», каждый знает, что услышал правду, и верит услышанному. Благодаря Обетам ни одна королева не боится, что сестры произведут опустошение в ее городах. Худший из негодяев знает, что может не опасаться за свою жизнь, пока сам не посягнул на жизнь сестры. О да, Белоплащники считают Обеты ложью, а кое у кого странные представления о том, что они за собой влекут, но в мире найдется немного мест, куда не смогла бы явиться Айз Седай и где бы ее не выслушали благодаря Обетам. Три Обета – сама суть принадлежности к Айз Седай, следовать им – это и значит быть Айз Седай. Выброси их в мусорную кучу, и останется лишь песок, смываемый приливом. Отказываюсь? Нет, я хочу обрести себя!

– А Шончан? – нахмурясь, спросила Эгвейн. Так вот что значит быть Айз Седай. Почти со дня своего прибытия в Тар Валон она стремилась к тому, чтобы стать сестрой, но никогда по-настоящему не задумывалась, что именно делает женщину Айз Седай.

Суан снова рассмеялась, на сей раз суховато. Кажется, она покачала в темноте головой; во всяком случае, голос ее звучал устало.

– Не знаю, Мать. Помоги мне Свет, не знаю. Но мы пережили и Троллоковы Войны, и Белоплащников, и Артура Ястребиное Крыло, и множество иных напастей. Найдем способ справиться и с этими Шончан, оставшись самими собой.

Эгвейн не разделяла ее уверенности. Многие сестры в лагере считали Шончан столь серьезной угрозой, что готовы были отложить осаду Тар Валона, словно промедление не укрепило бы Элайду на Престоле Амерлин. Иные – и тоже в немалом числе – верили, будто достаточно снова, любой ценой, восстановить единство Башни, и опасность со стороны Шончан отпадет сама собой. Жизнь, конечно, прекрасна, но только если это не жизнь на поводке, а Элайда предоставила бы покорившимся ей ненамного больше свободы, чем Шончан. Это тоже значило быть Айз Седай.

– Нет нужды держать Гарета Брина на почтительном расстоянии, – неожиданно сказала Суан. – Конечно, он ходячее несчастье. Если не считать его достаточным наказанием за мою ложь, то меня остается только сжечь заживо. Он заслуживает, по-моему, хорошей оплеухи каждое утро и по две каждый вечер, но ты можешь говорить ему все. Хуже не будет. Брин верен тебе, однако беспрестанно тревожится, гадая, знаешь ли ты, что делаешь. Виду, разумеется, не подает, но я-то замечаю.

Внезапно обрывки мыслей замелькали в голове Эгвейн как кусочки разгаданной головоломки. Разгадка потрясла ее. Поведение Суан объяснялось легко: она просто-напросто влюблена в Брина! Только влюбленная женщина способна так переживать из-за мужчины. Она и сама ненамного лучше – без конца думает о Гавине. Где он? Может быть, ранен, может быть, замерзает? Довольно! – сказала себе девушка. Сейчас не до того.

– Можешь отвешивать Брину оплеухи или стелить ему постель, Суан, – промолвила она, стараясь, чтобы голос звучал сурово и властно, как подобает голосу Амерлин, – но при этом ты будешь следить за собой. И ни словом, ни намеком не позволишь ему догадаться о том, чего он еще не должен знать. Понятно?

Суан резко выпрямилась.

– У меня нет обыкновения распускать язык, чтоб он болтался как рваный парус, Мать, – горячо заверила она.

– Рада это слышать, Суан. – Несмотря на то что с виду они казались почти ровесницами, по годам Суан вполне могла быть ее матерью, но в этот момент Эгвейн чувствовала себя так, словно поменялась с ней возрастом. Возможно, Брин был первым мужчиной, с которым Суан имела дело не как Айз Седай, а как женщина. При всем небогатом сердечном опыте – несколько лет она считала себя влюбленной в Ранда и несколько месяцев флиртовала напропалую с Гавином, – Эгвейн казалось, что на сей счет ей известно все, что только можно знать.

– Пожалуй, нам незачем больше здесь оставаться, – заключила она, беря Суан под руку. – Пойдем.

Внутри думалось, будто стены палатки ничуть не защищают от стужи, но снаружи мороз кусался гораздо злее. Полная луна светила так ярко, что, пожалуй, можно было даже читать, но и отражавшееся от снега сияние казалось студеным. Брин исчез, словно и не появлялся. Лиане, закутанная в шерстяные одежды, полностью скрывавшие ее стройную фигуру, вынырнула на миг из теней, сообщила, что никого не видела и, озираясь, скрылась в ночи. Никто не подозревал о какой-либо связи между Лиане и Эгвейн, а насчет Лиане и Суан все считали, что они на ножах. Придерживая рукой плащ, Эгвейн сосредоточилась на том, чтобы не поддаваться холоду и следить, не появится ли кто-нибудь поблизости. Маловероятно, чтобы в такое время и в такую погоду кто-то попался им навстречу случайно.

– Лорд Брин прав, – сказала она Суан. – Прав насчет того, что лучше бы Пеливар и Арателле верили тем рассказам. Или хотя бы терялись в сомнениях. Терялись настолько, чтобы не решились на битву и вообще ни на что, кроме переговоров. Как, по-твоему, они отнесутся к визиту Айз Седай? Суан, ты меня слушаешь?

Суан, отрешенно смотревшая перед собой, вздрогнула, поскользнулась, едва не свалившись на тропку вместе с Эгвейн, но все же устояла на ногах и тут же ответила:

– Да, Мать. Разумеется, я слушаю. Возможно, они встретят сестер не слишком доброжелательно, но едва ли отошлют их назад.

– В таком случае разбуди Мирелле, Анайю и Беонин. Не позже чем через час они должны отправиться на север. Раз лорд Брин ждет ответа к завтрашнему вечеру, времени у нас в обрез. – Она жалела, что не знала точного расположения армии, но расспрашивать Брина значило вызвать подозрения. В конце концов, у этих сестер на троих пять Стражей, и уж, наверное, Стражи сумеют найти целое войско.