Ведьмин Лог - Мария Вересень

– Тяжелые времена настали, Маришка, – сочувственно произнес Архиносквен с порога.

Илиодор, все это время сидевший в углу, молча встал и отвесил предстоятелю поклон.

– Архиносквен, разреши тебе представить: чернокнижник из Златограда, Илиодор из рода Ландольфа, балагур и вообще большая сволочь.

Архиносквен поднял недоверчиво брови, а потом стрельнул взглядом в красный угол, где лампадка освещала образ Пречистой Девы. Я не очень поняла его взгляд, защиту он у ней искал, что ли, но Илиодор усмехнулся. Я постаралась сбить с него спесь:

– Силы у него почти нет, так что вы, дядя Архиносквен, его не бойтесь, я бы сама его размазала, да боюсь, как бы хуже не получилось.

– Собственно, я и в мыслях не держал бояться господина Илиодора, – огладил бороду Архиносквен, присаживаясь напротив меня.

Рассказ мой много времени не занял, но сильно опечалил колдуна. Он посматривал на Илиодора, хмурил брови, выслушивал комментарии Пантерия, а изредка и пояснения самого виновника.

– Семья ваша издавна славилась… – он хлопнул себя по колену, стараясь подобрать неругательное слово, – забавными мечтами и нестандартными способами их достижения. – Он вздохнул, побарабанив пальцами по столу, и, рассуждая вслух, пробормотал: – Резонаторы… м-да, даже не знаю… На первый взгляд теория непротиворечива, хотя… – Он сделал неопределенное движение пальцами и уверенно заявил: – Я покажу вам архивы, молодой человек, ведь первые годы после падения Конклава этим вопросом очень многие занимались…

– Мы не за архивами приехали, дядя Архиносквен. Нам надо избавиться от монстра и выпустить бабулю. – Я с тоской посмотрела на предстоятеля. – Скажи, остался на свете чародей, который способен на такое?

Он открыл рот, закрыл, потом взялся за бороду и тоскливо посмотрел в окно:

– Не знаю, я сегодня ночью пытался снять печать, но у меня ничего не получилось, а ведь я не последний по силе архимаг Конклава, у меня даже накопители под храмом зарыты.

Илиодор оживился при упоминании о накопителях, но, заметив мой гневный взгляд, покорно прилип к стулу. Я, подобравшись поближе, заглянула последнему магистру в глаза:

– Дядя Архиносквен, но ведь колдуны умели объединять свои силы, даже мы с Ланкой можем, и в хрониках я читала, помнишь, ты мне давал «Изведение Моровой девы в Засеках»? И в том же месяце «Обратное запечатывание Подземного царства Конклавом» – это же документы, не лубочные картинки.

Архиносквен крякнул, поджав губы:

– Магистра Конклава выбирает совет двенадцати по смерти предыдущего, при этом все собираются в заранее условленном месте, через год со дня смерти, а где прячутся члены совета до того, никому не известно.

– Даже магистру?

– Никому, – отрезал Архиносквен.

– А если срочное дело, вселенская катастрофа например?

Архиносквен посмотрел на меня обалдело, и я поняла, что колдуны как-то об этом не задумывались.

– Двенадцать членов совета легко вписываются в схему Хамата Черного, а следовательно, и жить должны на тех же территориях, где рекомендована установка резонаторов. Я надеюсь, они не все предстоятели Пречистой Девы? – Илиодор посмотрел на Архиносквена, и по выражению лица предстоятеля я поняла, что с воображением у колдунов тоже проблемы.

– Что, даже купцов нет? Все-все предстоятели?!

– В храме – чудо, вне храма – злокозненное колдовство, – явно кого-то процитировал Архиносквен.

– Надеюсь, вы нам дадите рекомендации? – светски шаркнул ножкой, не вставая со стула, Илиодор.

Колдун задумался, наверное, о чем-то своем, колдовском, а потом решительно произнес:

– Нет, уж лучше я с вами поеду. Мне староста намекнул, что Решетников под меня копает. Может, и не по собственному почину, но допросчики уже не одного человека спрашивали, связан ли я с ведьмами и хаживали ли сюда сестры Лапотковы. Так что под боком инквизитора мне даже спокойней будет. А заодно за вами присмотрю. – Он окинул нас обоих бескомпромиссным, взрослым, припечатывающим взглядом. – Больно мне не нравится эта ваша теория о возможном сопротивлении… Реставрации.

– Реставрации? – встрепенулся Илиодор, падкий на красивые слова, начав перебирать: – Возрождение, ренессанс, реконструкция, реконкиста…

– Уймись, ты человека отвлекаешь.

Архиносквен был погружен в глубокую задумчивость. Всю жизнь прожив на одном месте, тишком, он теперь то ли боялся начинающихся перемен, то ли, напротив, воодушевлялся. С грандиозными идеями у них последние пятьсот лет было туго; в отличие от Ведьминого Круга, который жил и процветал, Конклав только брюзжал и ударялся в воспоминания о прошлом. Одно слово – мужики.

– Ну, вы договорились или нет? – вошел к нам Пантерий, все это время клянчивший пироги под видом ребенка. Бить чадо по рукам, ворующим дары Пречистой Деве, дурневцы не решались, поскольку вид у этого чада был до того сиротский и жалостливый, что у теток и старух сердце обрывалось. А он еще слезу пускал и сморкался в шелковую рубаху.

– Я это, – заявил он с порога, разнося щедрый аромат свежего лукового пирога, – там Решетников в гости приехал и весь храм в тройном кольце Медвежьей сотни. А пирожки есть отказывается, говорит, идите вы сюда.

Мы не сразу поняли его путаную речь, а поняв, поспешили ловить покачнувшегося предстоятеля. Он к таким суровым поворотам судьбы был не готов, но, увидав, что его бережно держат под локотки ведьма, черт и чернокнижник, нервно хихикнул:

– Однако компания у меня…

– Там еще некромантка на телеге, – успокоила я его.

Видимо, это заявление его и привело в чувство. Он постучал ногой по полу, приподняв подол рясы, и велел черту:

– А ну, нечистое, отвори потаенную дверь.

Пантерий, не единожды в отсутствие предстоятеля лазавший по храму, азартно содрал половик, даже нос у него от любопытства вытянулся. Пол под нами был сложен из дубовых плах, и никакой двери я сначала не заметила, но черт, припавший к доскам, довольно хохотнул, сказал:

– Есть!

И пара плах ушла вниз, явив нам довольно широкий проход.

– Ну, пойдем, благословясь, – кивнул предстоятель.

– Батюшка, образ забыли! – взвизгнул черт и, сорвавшись с места, выхватил из красного угла липовую доску с образом рыжей, хитроглазой Пречистой Девы.

На обратной стороне ее я с удивлением обнаружила подобие резной рамки, как у зеркала, только в ровном месте, вместо еще одного рисунка, поучительной надписи или полированного тусклого серебра, был вычеканен прищуренный драконий глаз, словно кто-то приложил готовую форму и хлопнул молотком.

– Забавно, – хмыкнул Илиодор, заглядывая черту через плечо.