Золотой мираж - Джанет Дейли

– Хорошо.

– Кит сказала лучше: замечательно! Ты говоришь из отеля?

– Нет, я все еще в суде. Отсюда я могу поговорить подольше. Где Кит?

– Она стоит рядом. Ты хочешь с ней поговорить?

– Да, пожалуйста.

Голос Кит был нежен и полон радости.

– Привет. Что ты делаешь в суде так поздно?

– Все утро ушло на подготовку к процессу.

Затем – принесение присяги потребовало больше времени, чем мы предполагали. Судья потребовал сегодня же составить списки присяжных.

– Должно быть, это много и означает, что у тебя был трудный день. Ты, наверное, предчувствовал, что так и будет, когда решил остаться в Денвере на ночь.

– Должно быть.

Предчувствие. Лучше бы Кит употребила другое слово.

После встречи с Сондрой он никак не мог освободиться от странного чувства беспокойства. Именно это побудило Беннона спросить:

– Кит, не звонила ли тебе Сондра сегодня?

– Нет, почему ты спрашиваешь? Ты думаешь, она может позвонить? – спросила Кит с любопытством, но не придав этому особого значения.

– Не знаю.

Он и сам не понимал, что его беспокоило. Просто он вспомнил глаза Сондры – взгляд человека, который явно не в себе. Он ожидал слез, гнева, но не того, что произошло.

Беннон пытался забыть этот взгляд.

– Сам не знаю, почему я спросил об этом. – Он помолчал, а потом добавил: – Наверное, потому, что я скучаю по тебе.

– Я тоже. Не понимаю: Денвер совсем близко, и завтра вечером ты будешь дома. И все же разлука кажется бесконечностью. Глупо, правда?

– Я так не думаю.

Вошел судебный исполнитель и передал Беннону, что его ждет у себя судья.

– Мне надо идти, Кит. Судья внес свои изменения в список присяжных. Когда то же самое проделает другая сторона, настанет мой черед. – Он посмотрел на часы. Половина седьмого. – Если не будет осложнений, я думаю, что уйду отсюда через час и буду в гостинице около восьми. Я сразу же позвоню.

Он оказался чересчур оптимистичным в своих предположениях.

Перевалило за девять вечера, когда он вошел в «Палас», старейшую гостиницу Денвера. Ее возраст выдавал себя, но прежняя атмосфера элегантности и вкуса сохранилась.

Усталый и раздраженный, Беннон передал тяжелые портфели с документами коридорному, проверил у портье, есть ли для него корреспонденция.

Три телефонограммы от Агнес несрочного порядка могли подождать. Первым делом он должен позвонить Лоре и Кит и пожелать им доброй ночи. Беннон сунул телеграммы в карман и направился к лифту, ослабив по дороге тугой узел галстука и сдвинув его набок.

– Беннон, какая неожиданность. Не думал, что встречу вас в «Паласе».

Взглянув на человека, который так вежливо остановил его, Беннон мрачно улыбнулся.

– Здравствуйте, Лесситер. – Он выполнил ритуал рукопожатия. – Как поживаете?

– Отлично. Просто отлично, – ответил Лесситер с самодовольным видом. – Кстати, Сондра скоро свяжется с вами, возможно, дня через два.

– Сондра? – Беннон нахмурился. Имя Сондры заставило его насторожиться. – Зачем? – спросил он.

– По дороге сюда мы сделали остановку в Аспене и оставили у Сондры, как вы просили, наше предложение в письменной форме.

– Предложение? Какое? – Складка у Беннона на переносице стала еще глубже. – Боюсь, что вы чего-то недопоняли, Джи Ди.

Лесситер был искренне поражен реакцией Беннона.

– Речь идет об этом куске земли за кряжем. Как я понимаю, Сондра не сказала вам, что именно я заинтересован в его покупке.

– Нет. Но даже если бы она мне об этом сказала, это ничего бы не изменило.

– Я уверен, что мое предложение покажется вам достаточно заманчивым. Вы не пожалеете, что изменили свое прежнее решение и согласились продать эту землю.

Беннон покачал головой.

– Не знаю, откуда у вас эта информация, Лесситер, но эта земля не продается. Ни вам, ни кому-либо другому.

Теперь пришла очередь Лесситера хмуриться, и вид у него был не слишком любезный.

– Мне сказала Сондра, что вы встречались в субботу у нее и обо всем договорились. Не знаю, что вы выгадаете, если будете...

– Я виделся с Сондрой в субботу, это верно. Но мы не говорили об этом.

– Следовательно, вы утверждаете, что она солгала? Зачем?

– Я сам бы хотел это знать, – мрачно ответил Беннон.

Кит на цыпочках прошла по полутемному холлу к спальне для гостей, которую совсем недавно занимала Пола. Дверь была открыта настежь.

Кит осторожно заглянула в комнату и в полумраке различила очертания Лоры, свернувшейся калачиком на кровати, ее спутанные темные волосы и бледное личико на подушке. Девочка крепко спала. Кит с улыбкой смотрела на нее и впервые ощутила теплое, почти материнское чувство.

Она была рада, что предложила Беннону оставить Лору у нее, пока он в Денвере. Ей и дочери Беннона нужно было время, чтобы познакомиться без участия отца. Между ними еще случались моменты неловкости или настороженности, но все шло лучше, чем Кит могла предполагать.

Закрыв за собой дверь спальни, Кит вернулась в холл, стараясь ступать осторожно, чтобы не скрипнули половицы.

В гостиной ярко горел, потрескивая, огонь в камине. На каминной полке в беспорядке лежали альбомы с вырезками и альбомы семейных фотографий, некоторые из них были раскрыты. На кофейном столике стояла большая фаянсовая миска с жареной кукурузой, здесь же грязные тарелки, стаканы и смятые бумажные салфетки. На диване были разбросаны кассеты с записью музыки, которые перебирала Лора, так ни на чем не остановившись.

Кит окинула взглядом весь этот беспорядок и улыбнулась. Она не думала, что они так расшалятся, и пожалела, что Беннон так и не позвонил и таким образом не дал ей предлога отложить уборку. Она недоумевала, почему он молчит. Ведь он обещал, что позвонит сразу же, как вернется в отель. Но сейчас уже десять.

«Бедняжка», – пожалела она его, надеясь, что он хотя бы не забывает о еде.

Покачав головой, она принялась приводить в порядок гостиную. Собрала разбросанные кассеты и уложила их снова в ящик. Убрала со стола грязную посуду, сложив ее в миску с недоеденными кукурузными хлопьями, а сверху положила скомканные бумажные салфетки.

С миской в обеих руках она направилась в кухню, но тут же в испуге остановилась, увидев в дверях стройную высокую фигуру в черном. Женщина, одетая в черный, плотно обтягивающий лыжный костюм, в черной вязаной шапочке, под которую были тщательно убраны волосы, преградила ей путь. В темноте белело лишь лицо.

– Сондра, – узнав ее, тихо произнесла Кит, готовая с облегчением улыбнуться, как вдруг увидела, что рука Сондры в черной перчатке держит пистолет с глушителем. Сердце Кит замерло, она почувствовала страх.