Греши и страдай - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я мог справиться с честолюбием, потому что это проклятие заразило и меня.
Появился Спичка с подарками в виде пива для меня и дайкири для Клео.
— Приятно видеть старика на свободе.
Мы чокнулись пивом и сделали несколько глотков.
— Он заслуживает того, чтобы хорошо провести ночь.
Клео застыла, но Спичка сделал еще глоток.
— Думаю, что эта вечеринка продлится всю неделю, если Грассхоппер приготовил столько припасов.
Я засмеялся.
С тех пор как меня выписали из больницы, я позволил Грассхопперу контролировать ситуацию. Начнем с того, что у меня чесались руки вернуть себе лидерство — держать молоток в церкви и контролировать каждую деталь. Но это не было моим будущим, и чем раньше участники привыкнут к лидерству Хоппера, тем лучше.
Для всех.
Сегодня все было посвящено празднованию. Завтра — подготовке.
У нас не было времени что бы терять его зря. За последние несколько недель наша кампания, намекающая на определенные мошенничества и сокрытия, просочилась в журналы и небольшие телеканалы. Мы посеяли семена беспорядков — теперь пришло время стать больше, громче и прыгнуть в политический поток с собранными боеприпасами.
Я с нетерпением этого ждал, но в то же время боялся. В тот момент, когда мы выдвинулись вперед вместе с нашими высокими целями по изменению способа управления земным шаром, мы могли попрощаться с уединением и неосмотрительностью.
Я никогда не хотел иметь дело с политиками или погружаться в убогий мир законотворчества и законопроектов. Но иногда призвание требует определенных жертв, чтобы доставить максимальное удовлетворение.
Посмотрите на Клео.
Ее заставляли жить жизнью, которой она не хотела, но, в конце концов, она ценила все намного больше. Я завидовал ее удовлетворенности. Я хотел этого. И единственный способ добиться этого — стать кем-то, кем я никогда не думал, что стану, чтобы стремиться к этой вечно ускользающей цели достижения чего-то гораздо большего, чем я сам.
Сделав еще глоток, я наблюдал, как вокруг нас разливается атмосфера праздника. Спичка направился к Родерику, Споукс и Уоллстрит бродили по комнате, кивая на ремонт, иногда показывая мне поднятый вверх большой палец. Я бы в этом не сознался, но его признательность и трепет перед тем, чего я достиг, согрели мое гребаное сердце.
Я хорошо справился.
Я был горд.
Однако, даже несмотря на радость и счастье от того, что один из нас вернулся, была какая-то аура утраты и печали. Мо должен был быть здесь. Он был среди первых. И заслужил, чтобы его клуб совершил полный круг.
Каждый раз, когда я думал о Мо и Жуке, мне в сердце вонзался кинжал. Я скучал по ним. Ужасно. Особенно по Мо, потому что он был твердо на моей стороне, когда я завоевал его расположение.
Он был верен до конца.
— Артур? — прервала мои мысли Клео. Ее рыжие волосы пылали, словно ад, бордовым, золотым и бронзовым.
Она действительно была ходячим огнем.
Я заставил себя сосредоточиться.
— Да?
Ее длинные ноги привлекли мое внимание. В этих маленьких джинсовых шортах удлиненные мышцы ее бедер и икры смотрелись так, что у меня потекли слюнки. Ее серая футболка свисала с одного плеча, открывая черную лямку бюстгальтера. Мы целовались и ласкали друг друга последние несколько недель, но секса у нас не было.
После операции на голове мне дали строгие правила, что я не могу делать.
В отличие от прошлого раза, я неукоснительно следовал им.
Однако сейчас это не помешало моему члену набухнуть, как и непреодолимой потребности оказаться внутри нее Притянув ее к себе, я выдохнул ей на ухо:
— Я хочу тебя сегодня вечером.
Она закрыла глаза.
— Как долго доктор сказал воздерживаться?
Я провел языком по ее уху.
— До вчерашнего дня. Я готов трахнуть тебя, женщина.
Клео вздрогнула.
— Не думаю, что слышала что-нибудь лучше.
Мой член затвердел еще больше.
— Хочешь, чтобы я оказался внутри тебя?
— Хочу — это мягко сказано. — Она понизила голос. — Я несколько недель была мокрой из-за тебя.
Чтоб меня. Я застонал себе под нос.
Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к тому, насколько она прекрасна и совершенна?
Встав передо мной, она прошептала:
— Зачем ждать до вечера?
В тот момент, когда прозвучали эти слова, я не смог остановить неизбежное. Мне нужна была эта женщина. Нужна мне прямо сейчас.
— Ты не знаешь, что только что сделала. — схватив ее за запястье, я двинулся вперед.
Мы направились к выходу под звук ее смеха. Проходя мимо Спички, я сунул ему в руки свое пиво, а затем наполовину выпитый дайкири Клео.
— Оставь это себе. Мы уходим.
Спичка приоткрыл рот, но он не успел ничего сказать, поскольку я рванул Клео через комнату.
Было нелегко ориентироваться в толпе людей и избегать пьянящего, заражающего всех счастья. Каждая задержка, каждый невнятный разговор только делали мой член тверже. Я стиснул челюсти. Клео, блять, не помогла делу, извиваясь передо мной и прикусывая губу всякий раз, когда мои пальцы касались ее поясницы.
К тому времени, как мы добрались до коридора, мы оба тяжело дышали. Я едва мог ходить, потому что нуждался в ней.
— Черт возьми, я не могу больше ждать.
Выбрав комнату, которая у меня была, когда я впервые приехал, я втолкнул Клео внутрь и запер дверь. Обстановка сильно отличалась от той, что царила тут в мою первую ночь здесь. Грязные обертки, ужасная вонь и отвратительные ковры исчезли. В ней был свежий слой краски и бесцветная индивидуальность, присущая спальне для гостей.
Мои мысли вернулись к инциденту, произошедшему в этой комнате. Здесь я потерял девственность. Я изменял Клео, потому что был гребаным реабилитированным преступником, который каким-то образом оказался самым молодым президентом «Порочности».
На секунду мне захотелось сменить комнату, но потом Клео сорвала верх и встала передо мной в шортах и черном лифчике.
— Блять.
Я бросился на нее.
Бремя отсутствия ее — жизни в чистилище с верой в то, что она мертва — внезапно исчезло. Последние остатки страха, что она может снова исчезнуть, исчезли, и у меня задрожали руки, когда мы упали на матрас, наши ноги и губы сомкнулись в неразрешимой головоломке.
Она ахнула, когда я
