Избранница - Светлана Зорина

«Я веду себя глупо, — подумала Ариэна. — Как будто Великая Аранха боится того же, чего и пауки, живущие в Зимогорье. И вообще… С чего я взяла, что Великая Аранха — это нянька, которая готова отвечать ре6ёнку на все его вопросы, стоит ему только потеребить её за подол? Мы представляем себе божество похожим на нас самих. А что оно есть на самом деле? Великая Аранха… Кто это? Это не женщина и не паучиха… Нет, она и то, и другое, и ещё многое. Божество имеет множество лиц. Оно огромно и непостижимо… А я решила, что с ним можно разговаривать, как с соседом по дому. Великая Паутина беспредельна и хранит множество картин, но не так-то просто извлечь нужную. Мы лучше видим и слышим то, что ближе. Близкие люди иногда читают мысли друг друга — и это именно потому, что они близкие люди. Иногда мы неожиданно вспоминаем человека, и он перед нами появляется… В нашем сознании возникает образ того, кто к нам приближается. Да, проще поймать образ того, кто близко. И увидеть картину тех событий, которые уже не за горами. Это как я увидела судьбу Мелоры, Герона, Тенны, Рауда, Талмы… Метон способен притягивать железо, но лишь тогда, когда это железо достаточно близко. Разумеется, чем больше кусок метона, тем проще ему притянуть железяки, которые находятся далеко, но будь он хоть с гору, ему не притянуть к себе железо с другого конца мира. Вот и я вызываю из Великой Паутины только то, что мне так или иначе близко. Эта лиммеринка… Её образ уже давно в моём сознании. То есть не её, а той, что похожа на неё, как сестра-близнец. Мне было легче поймать этот образ, потому что он мне знаком. Тем более что эта женщина сейчас рядом с Тамраном, о котором я постоянно думаю… Я всего лишь маленький кусочек метона. Возможно, когда-нибудь я стану больше, разовью свою силу… Возможно, но совсем не обязательно. Увы…»

После своих попыток «побеседовать» с Великой Аранхой Ариэна чувствовала себя совершенно опустошённой. Она решила, что должна хорошенько отдохнуть. Близился сезон тумана, а она была твёрдо намерена узнать как можно больше о Нивене и вообще обо всей этой истории пятисотлетней давности. Великая Аранха ей не по зубам, но тех, что живут в Зимогорье, она сумеет разговорить. И туман ей поможет. Перестав бояться арилланов, она с их помощью вызвала на разговор одну аранху и сумела проникнуть в паутину другой. Судя по всему, преодолеть сопротивление аранх проще, воздействуя на предметы, к которым они имели какое-то отношение — как, например, та древняя рукопись… Или находясь в местах, где они часто бывали. Они сами или их предшественницы. Аранха, чьей избранницей являлась Нивена, часто беседовала с ней в пещере-святилище Ур-Фиола, и привязанность к этому месту передалась её дочери. Или внучке? В о6щем, той, кого вызвала Ариэна. Наверняка, эта аранха знала что-то ещё. Только вот разговаривать с ней было очень трудно. Она отличалась куда более упрямым и агрессивным нравом, нежели та её соплеменница, на которую Ариэна вышла через рукопись. Договориться с арилланами оказалось гораздо проще. Отросток арилла сразу стал послушным орудием в руках Ариэны, но она всё же считала, что в пещеру посреди озера лучше отправиться в один из туманных дней. Чем больше арилланов будет ей помогать, тем лучше. Ариэна старалась не думать о том, что за внешней сговорчивостью этих странных туманных существ может таиться коварство. Она уже зашла слишком далеко, чтобы поворачивать назад.

По правде говоря, сейчас её больше интересовала загадочная возлюбленная Тамрана. Однажды Ариэне удалось выследить их, когда они выходили из особняка и садились в изящную повозку, запряжённую серыми магалами, но разглядеть лицо незнакомки так и не удалось. Во-первых, Ариэна слишком далеко стояла — боялась, что её заметит Тамран. А во-вторых… Таинственная красотка как нарочно всё время отворачивалась. Словно догадывалась, что за ней наблюдают. А может, знала? В этой женщине было что-то зловещее. Ариэна чувствовала это даже на расстоянии. Возможно, это чувствовал и Тамран, но опасность его никогда не пугала. Скорее наоборот.

В Мастерские Ариэна не ходила, воспользовавшись разрешением старшей аранхины не появляться там до праздника. Она целыми днями бродила по городу, который в это время года был красив как никогда. Оранжевые кроны кемеров яркими кострами пылали в дымчато-синем не6е. Узкие листья хриссов пожелтели и казались золотыми на фоне белоснежных и светло-голубых осо6няков, которые сверкали чисто вымытыми к празднику серебристыми крышами и куполами. Среди рыжевато-красных листьев дикого амарисса, вьющегося на прутьях оград, загорелись жёлтые гроздья плодов. Его вечный соперник звёздчатый плющ к концу лета разросся так, что оплетал не только ограды, но и стены домов, а его лиловые листочки, действительно имеющие форму звёзд, выцвели и стали нежно-розовыми. Осень подпалила широкие зелёные листья травы лантан, раскрасив их по краям оранжевым и алым. Лантaн отцвёл в середине лета, и теперь на его высоких мясистых стеблях красовались жёлтые шишковидные плоды, покрытые тёмно-рыжими колючками. На окраинах их объедали магалы, которые в этих непрестижных районах часто паслись, бродя вдоль улиц. Ариэна любила такие места больше, чем респектабельный центр с его чисто выметенными тротуарами и подстриженными кустами. На окраинах дома по самые крыши утопали в буйных зарослях, а яркие осенние цветы, которым было тесно в маленьких садах, вырывалась на волю и разбредались по узким тенистым улицам. Сквозь голубовато-серые булыжники неровных мостовых пробивалась трава. Героны зацвели около месяца назад и уже вовсю облетали. Их лепестки золотисто-алой метелью носились по городу, а, оседая в лужах, превращали их в маленькие кровавые озёра. Дожди шли всё чаще и чаще. Влага, смешиваясь с пряными ароматами осени, наполняла воздух особой терпкой свежестью, которая свойственна лишь этому времени года. Только вот Ариэне почему-то всюду чудился сладковатый тлетворный запах, вызывающий мысли о смерти. Она остро чувствовала повисшую в воздухе тревогу. Казалось, люди с головой окунулись в предпраздничную суету, чтобы не думать о плохом и не поддаваться страху. Гвардейцы чуть ли не каждый день задерживали бродячих проповедников, кричавших о гневе богини, который вот-вот обрушится на головы нечестивцев. Таинственные кровососы продолжали охотиться на людей. Ариэна вздрагивала, когда, встречаясь порой взглядом со случайным прохожим, замечала в его глазах красноватые огоньки. Этот город, который всё больше и больше пропитывался запахами увядания и смерти, был городом Маттар. Злобной богини, постоянно жаждущей крови. В этом городе, где жизнь не утихала даже по ночам, предавались веселью с безумством обречённых — не потому что радовались жизни, а потому что боялись смерти, которая днём и ночью бродила по улицам, бесшумная как тень, и такая же безликая. Вряд ли кто-либо хотел увидеть её истинное лицо, поэтому люди предпочитали сами придумывать ей облик. Гуляя накануне праздника по базару, Ариэна не переставала удивляться количеству страшных масок. Их покупали охотней всего. В последние предпраздничные дни на главном городском рынке продавались даже карнавальные костюмы — для тех, кто поленился их сделать или не успел вовремя заказать портному. Именно к таким и относилась Ариэна. Костюмов было много и на любой рост, но все они казались ей нелепыми. Ариэна уже уходила с рынка, когда её окликнула старая торговка, которая, распродав почти весь товар, подсчитывала выручку. Её помощница, рослая девица со взглядом слабоумной, уже начинала сворачивать палатку.