Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник - Джим Батчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что вы предлагаете? – спросил Марконе.
– Нации договора должны обеспечить помощь. В том числе гуманитарную, – ответил я.
У всех без исключения эти слова вызвали целую бурю эмоций – от поднятой брови Ваддерунга до скептического хмыканья Эванны.
– Я не говорю об открытом дипломатическом контакте, – пояснил я. – Речь идет о косвенной, секретной, но действенной помощи. Раз уж за вами будут следить, пусть видят, чем вы занимаетесь. Давайте покажем, что мы делаем все возможное, дабы уравновесить чаши весов. После нападения Этне все изменилось. Битва была слишком громкой. Слишком заметной. Нас видели, и лучше сразу продемонстрировать, что мы не планируем убивать горожан. Ведь произведенное нами первое впечатление оказалось довольно скверным. В общем, это разумный ход. И правильный. – Я снова посмотрел в глаза Марконе. – Мужчины и женщины Чикаго ответили на мой зов. Последовали за мной. Сражались. И я чувствовал, как они умирают.
По лицу барона скользнула тень, и он едва заметно наклонил подбородок в знак согласия.
Я понизил голос, давая понять, что дело касается только меня и Марконе:
– Просто умыть руки? Этого мало. И на восстановлении города вы в любом случае наживете целое состояние.
Марконе удовлетворенно сверкнул глазами, признавая мою правоту.
– Организация Неписаного договора, – сказал он, тщательно подбирая слова, – благотворительной не является.
– Но мы не сборище бедняков, неспособных заплатить долги, – заметила Мэб. – Мой Рыцарь совершенно прав: сражение причинило смертным немалый ущерб. Защищаясь, они были вынуждены пролить кровь. Погибли невинные люди. Многие лишились имущества. Нюансы обсуждаются, но общая направленность долга вполне ясна. – Она повернула голову ко мне. – Какую компенсацию вы рекомендуете?
– Что касается денежных вопросов, имущество застраховано. Повсюду существуют экономические сетки безопасности. Нужно позаботиться о людях. Тем, кто пострадал при атаке, оплатим лечение и психологическую помощь. Заплатим за похороны. Выплатим вергельд семьям погибших. Не имеет значения, как это произойдет – то ли человек найдет золотой клад, то ли получит загадочный выигрышный лотерейный билет, то ли еще что, – но наш долг невозможно переоценить. А еще люди должны знать, что после всего пережитого их ждет лучшее будущее. Один из присутствующих при необходимости способен ежегодно спускаться в каждый чертов дымоход, так что не говорите, что вышеозвученное не в наших силах.
– Число пострадавших огромно, – возразила Мэб.
– Наш долг, – сказал я, – еще огромнее. Спросите у детей любого, кто погиб той ночью.
Как видно, эти слова отбили у нее охоту спорить.
– Нации договора, – объявила Королева Воздуха и Тьмы, – выплатят репарации пострадавшим сторонам. Вопрос касается гостевого права, а посему вызывает у меня глубокую обеспокоенность, и решать его надо с должным почтением. Компенсация понесенного смертными ущерба видится мне весьма уместным шагом – наряду с пониманием, что долговое бремя ляжет на плечи истинных виновников бедствия, а именно фоморов, как только наш конфликт с ними будет разрешен.
В итоге все проголосовали за, поскольку любой политик обожает тратить чужие деньги на благое дело.
Да и черт с ними. Я сделал так, чтобы людям помогли. Принес хоть какую-то пользу.
Но я еще не закончил.
– Незакрытым остается вопрос персонального долга, – сказал я, глядя на Мэб. – На глазах у участников договора я одержал победу над Последней из титанов, тем самым защитив владения Джона Марконе, барона Чикаго. – Я повернулся к нему. – Сей факт требует признания.
Все взгляды устремились на Марконе.
– По-моему, глаз Балора является щедрой наградой за этот подвиг, – заметил тот.
– Это по-вашему, – сухо и холодно произнесла Сарисса.
– Глаз Балора… Он у вас? – простодушно спросил я у Марконе.
Тот вдруг крепко насторожился.
– Ведь я не знаю, где он, – продолжил я. И с формальной точки зрения не соврал, поскольку специально для этого разговора запретил Альфреду говорить мне, где спрятана эта штуковина. На данный момент формальная истина была, пожалуй, самой подходящей. – Но если хотите передать его мне…
– Я предполагал, что вы забрали его у Этне, – сказал барон.
– Даже не знаю, что сказать, – вздохнул я.
– Значит, мы должны поверить, что вы просто бросили невероятно мощное оружие на берегу озера? – осведомился Марконе.
– Дружище, апокалипсис был в самом разгаре, – сказал я самым рассудительным тоном. – Дрожь земли. Гигантские волны. Я, знаете ли, чуть не захлебнулся в здоровенной чайной чашке, выплавленной из бетона каким-то идиотом, и с тех пор почти ничего не помню.
Марконе прищурился.
– Суть в том, что мои люди сражались и умирали за ваши владения, – продолжил я куда тверже. – Я тоже дрался и проливал кровь. Не будь это так, у вас не осталось бы территории. Я защитил ваш дом. А в процессе потерял свой.
Я указал на Эванну.
Все воззрились на нее.
– Квартиру… повредили во время нападения, – вежливо солгала сестра Этри. – Других свободных помещений у нас нет. Таким образом, чародей Дрезден не может оставаться нашим гостем.
– Вот видите?! – возопил я. – Барон у меня в долгу! И мы, придворные Зимы, относимся к недоимкам со всей серьезностью!
За спиной я почувствовал взгляд Мэб, словно пронесшийся по залу зябкий ветерок. Вот только этот взгляд был направлен на Марконе.
Тот посмотрел на меня, потом на Мэб, затем на Лару:
– Вы же не верите ему, правда?
– Последнее, что я помню, – в уголках губ вампирши заиграла улыбочка, – это как вы убегаете с глазом Балора, барон.
– Королева Мэб! – протестующе воскликнул Марконе.
– Рыцарь пока что не давал повода усомниться в его словах, – ответила Мэб, прекрасно понимавшая, что такое «формальная истина».
Не переставая щуриться, Марконе повернулся ко мне и заявил:
– Я же знаю, что глаз Балора у вас.
Рассказав всем на свете, как я победил Этне, Марконе сам возвел меня на пьедестал. Одного этого, пожалуй, хватило бы, чтобы перепуганный Белый Совет проголосовал за мое исключение. И теперь барону Чикаго, явно просчитавшему такие последствия своего поступка, не следовало удивляться, что при первой же возможности я лягнул его в лицо.
Я сделал глубокий вдох и помолчал, наслаждаясь моментом, а затем промолвил:
– Чем докажете, сэр барон?
Марконе смерил меня взглядом. Затем покосился на Королеву Воздуха и Тьмы.
Мэб вскинула брови столь энергично, что они едва не сомкнулись с линией роста волос, а затем сказала, как будто обращаясь к Марконе:
– Это многое объясняет.
Барон скользнул взглядом по присутствующим, оценил их
