Из двух зол... - Дмитрий Сысолов

— Это понятно, — задумчиво протянул я. — Ну ладно. Спасибо за инфу. В общем, договорились. Завтра ты приедешь и мы народ делим. И завтрашний день у меня, чтоб барахлишко кой-какое отсюда забрать.

— Только ты это… Через чур-то не увлекайся. А то с тебя станется и окна с дверьми со всех домов поснимать.

— Времени мало… — вроде как с сожалением протянул я, чтоб потроллить Гвоздя. — Не хватит везде снять.

— Но-но-но…

— Да шучу я, — усмехаюсь уголком рта. — У меня ведь совесть тоже есть. Ни двери, ни окна, ни печи, где они есть я трогать не буду. А вот всё остальное, извини… Что смогу — то увезу.

— У тебя один день, — еще раз напомнил Гвоздь и стал прощаться.

Проводив Гвоздя со свитой я уже думал найти себе уголок где можно всё-таки поспать до рассвета. Время, конечно, было еще детское, часов десять вечера. Только что темнеет всё ещё рано. Но и прошлую ночь почти не спали с этой атакой, и потому сейчас в сон рубило знатно. Эльбу с Тёмычем уже срубило. Васька с Настей ещё держались, но тоже позевывали.

И в этот момент ко мне подошел один из местных малышей. Из тех самых одиннадцати "самостоятельных". Мальчишке от силы лет пять. Худющий как палка. На свеж побритой голове — красная сыпь от покусов. Да и на шее и на лице пятна от зеленки, которой Малина обрабатывала и ссадины и сыпь. Ладно хоть отмыли его. А то сразу и вовсе плачевное зрелище было.

— Что тебе? — как можно мягче спросил я у малыша, видя что он подошел именно ко мне. — Ты почему не спишь? Все спят уже давно.

— Не все, — протянул он, пытливо заглядывая мне в глаза и, в то же время, самозабвенно ковыряясь в собственном носу. — Вжик не спит. Они с Шустрым туда бегали… Где Герцога похоронили.

— Зачем?

— А они на могилу эту насрали!

— Что?

— Ага. Ага. Прям взяли и насрали. Да. Прямо на могилу.

— Но почему?

— А Лысый Мамлюбу трахал постоянно… Придет к ней и давай ее… А Вжику по шее и на улицу. А Вжик сказал, что когда вырастет, то убьет Лысого. А тут вы. Лысого убили, вот он хотя бы так…

— Подожди, а могила Герцога-то тут при чем? — не понял я, судорожно пытаясь понять о ком он говорит. Вроде как Мамлюба — это была одна из "мамок". Ну а Вжик, получается — её подопечный.

— Так они же все вместе похоронены, — как дурачку объясняет мне карапет. — Все в одной могиле.

— Понятно… — протянул я. — А он значит на эту могилу…

— Ага! — жизнерадостно подтвердил шкет.

— Ясно, — вздохнул я. — Тебя как зовут?

— Кипиш.

— Гм… Ну ладно. Пусть Кипиш. А пойдем-ка, друг Кипиш посмотрим на ту могилку. Может ты всё выдумал?

— Да нет же. Я все честно…

— Пойдем-пойдем. Посмотрим.

Увы, мальчишка был прав. На свежем холмике действительно насрано. И, что делать? Наказывать мальчишку за то, что тот хоть так, в меру своих сил, попытался отомстить даже не своему обидчику, а обидчику своей новой "мамы"… Не смогу. Он всё сделал правильно… В меру своих сил и своего умишки. А вот доносчика наказать стоит. Вот вроде ж и понимаю, что, с одной стороны, он тоже все верно сделал. Доложил о непорядке. А, с другой стороны — противно. Всегда презирал стукачей.

— Бери лопату, — командую ему. — Вон лежит у забора. И снимай это говно.

— А что я-то? — неподдельно изумляется мальчишка. Глаза распахнулись мало не вдвое от прежнего размера.

— Ну а кто? Кто своего товарища сдал только что? Как у вас в садике говорят? Ябеда-корябеда? Ты же знаешь, что ябедничать нехорошо?

— Так я…

— Но я, на первый раз, не буду тебя за это наказывать. Вот только говно уберешь и спокойно спать пойдешь… Давай-давай. Смелее.

И, глядя как малыш корячится с лопатой, я испытал жесточайший упадок настроения. Вот так убьют тебя в очередной схватке и даже если похоронят, то твои недруги в лучшем случае харкнут на твою могилу, а то и вот так же… Кучу наложат. И для чего. получается, стараешься? Жилы рвешь. Под пули идешь? Внезапно захотелось бросить все и бежать куда-нибудь подальше. Туда, где никого нет в радиусе минимум полста километров.

А Ева? Как она назвала меня папой… А Андрюшка, изо всех сил пытающийся оправдать мои ожидания? А тихая Маша? Как же они все?

Резко встряхнувшись, я проводил шмыгающего носом пацаненка до дома, где они располагались, а сам прыгнул в Ниссан и помчался домой в Малиновку. Мне просто необходимо было увидеть своих ребятишек. Снова я за своими важными и неотложными заботами позабыл про них. А ведь, по большому счету, именно они и есть самое главное в моей новой жизни. А я опять позабыл об этом.

Уже по дороге малость опамятовал. Что за неожиданный порыв-то? Нет, ехать домой надо, конечно, но не так же! Никого не предупредил, взял да сорвался… Что за лидер? Да и девчонок можно тоже домой увезти. Настю, Ваську, Вилку… Поработали сегодня. Пусть хоть выспятся в человеческих условиях, а не на чужом матрасе в уголке переполненной комнаты… Пришлось возвращаться. Будить Эльбу с Тёмычем не стали. Малинка со Спицей не могли оставить раненых. Купа из команды Макса был ранен довольно тяжело и его состояние вызывало самые сильные опасения. Никак они не могли уехать. За старшего оставил Толстого, о чём-то оживленно толкующего с парой девиц из "союзниц" и, забрав девчонок, рванул домой.

Точнее попытался… Когда пришло время грузиться в авто — Васька с Вилкой выудили из багажника забравшегося туда малыша из местных.

— Ты что тут делаешь? — сурово сдвинул брови «главный сатрап и душитель свобод», то бишь я.

— Я с вами!!! — испуганно лепетал малыш (один из одиннадцати мелких «самостоятельников»). — Я к вам хочу… В Малиновку… Можно к вам? Я всё-всё буду делать. Я сильный!

Я скептически смотрел на пяти-шести летнего «силача», точно так же как и недавний Кипиш, перепачканного зеленкой и худого как скелет.

— Да пусть едет, — подала голос в его защиту Васька. — Потеснимся — правда, Вилка?

— Ага.

— Завтра мы будем спрашивать всех, кто в Левашово живет, чего кто хочет, — мягко начал я. — Кто к нам в Малиновку переехать, а кто и остаться решит.

— Ну а он уже сейчас всё решил, — продолжала заступаться Васька. — И спрашивать не пришлось.

— Ладно, — сдался я, — пусть едет. Но он на вашем попечении. Место, где ему спать