Похищение мечей - Майкл Салливан

— В облике бабочки? — искренне удивился Сальдур. — Вы уверены, что это возможно?

— Он ведь волшебник, черт бы вас побрал. Они на это вполне способны.

— Я очень сомневаюсь…

— Суть в том, что у нас до сих пор не было полной уверенности…

— И посейчас ее тоже нет. Могу лишь сказать, что, на мой взгляд, она не лгала. Но Ариста — умная девушка. Клянусь Марибором, она уже это доказала.

Галиен заглянул в свой пустой бокал и позвал Карлтона. Слуга поднял голову.

— Мне очень жаль, ваше преосвященство, — смиренным голосом сказал он, — но я недостаточно хорошо знаю принцессу, чтобы высказывать какое-либо мнение на сей счет.

— Болван! Меня не интересует твое мнение о принцессе. Я хочу еще вина.

— Ах, простите, ваше преосвященство, — смутился Карлтон и, достав бутылку, со звонким хлопком вытащил пробку из горлышка.

— Все дело в том, что Патриарх, винит меня в исчезновении Эсрахаддона, — продолжал Галиен.

Впервые после ухода Аристы Сальдур с любопытством взглянул на архиепископа и даже подался всем телом вперед.

— Это он вам лично сказал? — недоверчиво спросил он.

— В том-то и дело, что он ничего не говорил. Теперь он разговаривает только с кураторами. С Луисом Гаем и с этим, вторым, Траником. Гай неприятный парень, но Траник… — Он замолк, недовольно покачал головой и нахмурился.

— Я никогда не встречался с куратором.

— Считайте, вам повезло. Хотя удача, кажется, готова вот-вот изменить вам. Гай все утро провел наверху с Патриархом. — Галиен провел пальцем по краю пустого бокала. — Он сейчас в зале советов, обращается с речью к курии.

— А разве нам не полагается присутствовать на этом выступлении?

— Полагается, — мрачно сказал архиепископ, но при этом даже не пошевелился.

— Ваше преосвященство, что же мы сидим? — спросил Сальдур.

— Да-да…

Галиен махнул рукой Карлтону и велел ему подать себе трость.

Сальдур с архиепископом вошли в залу под звуки раскатистого мужского голоса. Зала советов представляла собой круглую трехъярусную аудиторию, соответствующую по ширине самой башне. Стены украшали тонкие узорчатые колонны, на которых были изображены сцены из жизни Новрона, защитника веры, и Марибора, бога людей. Между колоннами проглядывали высокие окна, открывавшие чудесный вид на близлежащие деревеньки. Члены курии, коллегии старших клириков церкви Нифрона, восседали на круглых скамьях, расходившихся от центра вверх. Помимо них, присутствовали еще восемнадцать епископов, явившихся послушать слова Патриарха, переданные Луисом Гаем.

Куратор Луис Гай, высокий худощавый человек с длинными черными волосами и беспокойными глазами, стоял в центре зала. По первому впечатлению он показался Сальдуру резким, собранным, сосредоточенным — как по внешнему виду, так и в манерах. Его черные как смоль волосы резко контрастировали с белой кожей. У него были тоненькие усики и короткая, тщательно подстриженная бородка. Он был облачен в традиционную алую сутану и черный плащ с капюшоном и аккуратно вышитым на груди символом — изображением разбитой короны. Ни волосок, ни складочка не выбивались из общей картины. Гордо подняв голову, он не сводил с присутствующих грозного взгляда.

— Патриарх верит, что во власти Руфуса убедить дворян Трента, а церковь возьмет на себя все остальное. Помните, что дело не в том, чтобы выбрать, на кого ставить. Патриарх должен выбрать того, кто принесет ему победу, и Руфус — наиболее подходящая кандидатура. Он уроженец севера и герой юга. У него нет видимых связей с церковью. Если короновать его как императора, это незамедлительно пресечет попытки большой части народа взбунтоваться против нас. Даже если Руфус не сумеет присоединить Калис и Трент к Новой империи, он по крайней мере не допустит, чтобы они объединились против нас. Пока они будут колебаться, мы сумеем объединить весь Аврин под властью одного императора. А потом один за другим вынудим Трент и Калис присоединиться к нам или поставим их перед угрозой вторжения. Учитывая, что Аврин превосходит их и богатством, и силой, они, вероятнее всего, сдадутся без боя. Руфус в роли императора лишь увеличит наши шансы.

— Вы говорите так, словно процесс объединения уже завершен, — заметил епископ Тилдейл из Данмора. — Но в Аврине восемь королевств, и только Данмор, Гент и Уоррик принадлежат имперцам. Как быть с роялистами? Они не сдадутся без боя. Сейчас все не так, как было при Гленморгане, которому противостояла только кучка полководцев, речь идет о королях, правивших своими землями столетиями. Альбурн и Меленгар — древние и гордые королевства. Даже король Урит из Ренидда, несмотря на свою нищету, не преклонит колени перед Руфусом лишь потому, что мы так велели. А как насчет Маранона? Их поля кормят большую часть Аврина. Если король Винсент воспротивится, он может уморить нас голодом. А Галеаннон? Король Фредрик нередко угрожал сдаться Калису, где он мог бы стать сильным вожаком слабой стаи, а не оставаться слабейшим среди сильнейших. Если мы будем настаивать, чтобы он отказался от тех крох независимости, которые у него есть, мы рискуем потерять его.

— Уверяю вас, король Фредрик преклонит колени перед императорским троном, когда придет время, — заявил епископ Галеаннона.

— И не стоит так волноваться о пшеничных полях Маранона, — подал голос епископ Маранона.

— Как видите, проблема роялистов решена, — объявил Гай. — На это ушло почти целое поколение, но церковь успешно внедрила имперцев на ключевые посты каждого королевства, за исключением Меленгара, где наши дела пошли не так, как задумывалось. Но это всего лишь единичная неудача, которая не влияет на общее положение дел. Когда Руфуса объявят императором, остальные королевства присягнут ему на верность, и Меленгар останется в одиночестве. Меленгарцам придется капитулировать или воевать против целого Аврина. Таким образом, за небольшим исключением можно считать объединение Аврина завершенным. Просто об этом еще не было объявлено во всеуслышание.

По зале разнесся шепот одобрения.

— Я знал, что проект продвигается успешно, — сказал Сальдур архиепископу, — но не думал, что мы уже так близки к цели.

— Назначение Браги королем Меленгара должно было стать завершающим шагом, — разочарованно ответил Галиен.

Из всех королевств, готовых к участию в становлении Новой империи, только королевство Сальдура потерпело неудачу.

— А как же патриоты? — спросил прелат Ратибора. — Их число растет, и нельзя закрывать на это глаза.

— Националисты — это проблема, — признал Гай. — Серет годами следил за Гонтом и его приспешниками. Их финансирует семья ДеЛур и несколько сильных купеческих картелей из республики Делгос. Делгос слишком долго наслаждался своей свободой, теперь его уже не убедишь в преимуществах централизованной власти. Их пугает сама мысль о возможности объединения в границах Новой империи. Конечно, они будут сопротивляться. С ними придется вступить в бой, и это еще одна причина, по которой Патриарх остановил свой выбор именно на Руфусе, превосходном и жестоком полководце. Он раздавит патриотов, и это будет его первое великое деяние на троне императора. Делгос вскоре падет.