Право на совесть - Николай Хохлов

Вечером, в полуподвале в Кривоникольском переулке, Яна, Алюшка, моя мама, Маша, тетя Варя и я встречали Новый год. На этот раз елка стояла не на чертежном столе, а на полу и упиралась серебряной звездой в потолок. Рождественских игрушек у нас прибавилось. Помимо «еще маминых» на ветках висели шоколадные фигурки и марципановые зверюшки, которые я привез из Берлина. И, вперемежку с цветными электрическими лампочками, белые стеариновые свечи…

В половине двенадцатого погасили свет и зажгли елку. Сказочные блики заиграли на стекле бокалов, на серебряной головке бутылки с шампанским, на покрытой яркой эмалью крышке шоколадного набора, на золотых каемках праздничного сервиза. Зеленый отсвет телевизорного экрана касался края вязаной скатерти и тут же растворялся в радуге елочных огней. Диктор московского телевизионного центра предупредил, что через три минуты — Новый год. Мы откупорили шампанское. Глоток красного вина был налит и Алюшке. Держа бокалы в руках, мы ждали пока часы на Спасской башне отобьют первые шесть ударов. Я знал, что, на душе у Яны было так же тоскливо, как и у меня. Диктор поздравил с Новым годом и пожелал нового счастья. Мы чокнулись и выпили. Нам с Яной было очень нужно, чтобы наше счастье в наступающем году оказалось действительно новым…

Рабочий кабинет полковника Хотеева помещался на третьем этаже кучинского хозяйства. Комната была небольшой, но в ней все же находились два стола, поставленные в форме буквы «Т». Полковник Хотеев заведывал кучинскими мастерскими сравнительно недавно. Осенью 1953 года он сменил полковника Железнова, командовавшего «лабораторией» с начала Отечественной войны. Хотеева я почти не знал, и разглядеть его как следует смог лишь пятого января, когда Студников, Мирковский, Годлевский и я собрались у него в кабинете для обсуждения готовых комплектов бесшумного оружия.

Совещание началось с монолога Хотеева, жаловавшегося на развал в делах лаборатории, который был оставлен ему Железновым. Хотеев говорил о «запущенной отчетности», о «многолетнем паразитстве на государственные деньги», об «отсутствии системы и тщательности в работе». Я косился на Студникова. Голос Хотеева был значительно ниже, чем у Студникова, но тон его жалоб и набор фраз поразительно напоминал отзывы Льва Александровича о бывшем руководстве Девятым отделом. Когда же Хотеев заговорил о наступающих блестящих перспективах работы лаборатории под его личным руководством, я едва смог удержать улыбку и сделал вид, что усердно рассматриваю свои часы.

— Это у вас автоматические? — негромко спросил меня Мирковский. В глазах его мелькнули хитрые искорки. Он добавил: — Я не особенно доверяю автоматическим часам. Так, на вид все налажено, продумано, а отложи в сторону — остановятся. Вот у меня сколько лет простой «Лонжин», а как ходят. И никаких жалоб…

Хотеев почувствовал, что центр внимания переместился и снял телефонную трубку:

— Дайте мне экспериментальный, — сказал он.

Слово «экспериментальный» прозвучало внушительно. Мы повернули к нему головы.

— Василий? — спросил Хотеев. — Как насчет опытного образца книги? Ну, проверь, проверь…

Он прижал трубку ладонью и стал давать нам объяснения:

— У меня здесь появилась одна мысль. Три-четыре заряда для боевого оружия — пустяки. Нужна серия, десять-двенадцать выстрелов. Вот я и разработал конструкцию серийного переключения. Мы сделали модель. Снаружи — обычная книга, внутри — батарея бесшумных камер. Стоит потянуть за ленточку, знаете такие цветные ленточки у книг бывают, и вылетает дюжина пуль. Можно все сразу, можно по частям…

Алло? Так заряди, чего же ты… И принеси сюда, ко мне в кабинет. Заряди боевыми, какая разница.

— О, нет! — запротестовал Мирковский. — Если эксперимент, да еще сюда в комнату, то боевыми не заряжайте. Нам своя жизнь дороже, чем научное любопытство.

— Ладно, — засмеялся Хотеев. — Вася? Заряди холостыми. Только поскорей. У нас времени мало.

Когда он бросил трубку, заговорил Годлевский.

— Книга, там, — книгой… А что же, все-таки, происходит с нашими портсигарами? Что они готовы, мы уже слышали, но вы их испытываете, или как? Может, все на сегодня отложили? Тогда лучше пойдем на стенд. Потому что мы собираемся придираться.

Хотеев пожал плечами почти в негодовании.

— Конечно, испытывали. И не раз. На автомобильном стекле, на мясе, завернутом в драп, на досках. Несколько дней тому назад пробовали на собаках.

— Ну, и как? — поинтересовался Студников.

— Очень неплохо, — категорически ответил Хотеев. — Смерть наступает минут через пять. Конечно, зависит от экземпляра. Мы пробовали разные и послабее, и поздоровее. Но, в общем, можно считать, что в случае приличного попадания объект отправится на тот свет через 10 минут. И без обратного билета.

— Вы имеете в виду пули с начинкой? — спросил Мирковский.

Хотеев кивнул. Студников сделал вид, что размышляет и даже склонил голову набок.

— Подойдет, — вымолвил он, наконец. — Подойдет… Думаю, что даже скорая не успеет приехать. Ну, а что же вы нам сегодня будете показывать?

Хотеев открыл боковой ящик и, выкладывая на стол свертки, начал рассказывать, как бы читая лекцию:

— Мы изготовили для вас две конструкции оружия. Обе сделаны по форме портсигарных коробок, которые мы получили для образцов. Разница между конструкциями в количестве зарядов и в спусковом приспособлении. И в том и в другом случае оружие представляет собой стальной блок, в котором высверлены камеры для бесшумных патронов. В одной конструкции таких камер четыре, в другой — две. Блок с четырьмя зарядами имеет одну кнопку переключателя, помещенную в центре большой грани. Каждое нажатие кнопки выстреливает попеременно по одной камере.

Блок точно соответствует внутреннему объему портсигара. Кожу портсигарной коробки мы утончили в месте соответствующем кнопке. Кнопку можно прощупать через оболочку и нажать, продавливая кожу внутрь. Нажатие небольшое и портсигар не деформируется. Во второй системе, в двухзярядном блоке, каждая камера выстреливается нажатием отдельной пружинной полоски. Полоски тоже скрыты под кожей портсигара и легко прощупываются.

Хотеев передал нам два стальных блока в форме тяжелых кирпичиков. В шлифованную поверхность стали были искусно врезаны куски прозрачной пластмассы. Сквозь пластмассу были видны зубчатые колесики, провода, алюминиевые колпачки контактов и цветные кольца электрических детонаторов. На верхней, короткой грани блоков, соответствующей крышке стандартной пачки западных сигарет, торчали рыльца пуль.

Кожаные портсигары с уже вмонтированными в них блоками оружия остались лежать на столе у Хотеева. Он передал нам лишь по два дубликата стальных кирпичиков без какой-либо камуфлирующей оболочки.

— Осторожно, — предупредил Годлевский. — Не направляйте на людей. Батарей там еще нет, но может скопиться статическое электричество.

Он взял один из блоков, направил его в угол и несколько раз нажал кнопку переключателя. Выстрелов не произошло и щелкания контактов почти не было слышно. Годлевский повертел блок в руках и посмотрел на рыльца пуль.

— Работа чистая, — заметил он. — Пули, помеченные красной краской это те, что с начинкой?

— Да, — ответил Хотеев. — По вашей просьбе мы зарядили несколько камер сплошными, неначиненными пулями. Две сплошных пули в четырехзарядном и одна в другом блоке. Все камеры приводятся в действие электрическими капсюлями. В нижнем торце блоков есть полость для батарейки. Мы работаем с отечественными полуторавольтовыми. По сведениям вашей же службы, батарейки таких размеров есть за границей. Те блоки, которые я вам дал — точная копия боевого оружия. С той разницей, что начинка пуль в них не настоящая, а из смеси сахара с минеральными солями.

— Надеюсь, что это не означает, что в боевом комплекте снаружи на пулях есть яд, — заметил Мирковский.. — А то как бы ребята сами себя не отравили. Мало ли, что бывает… Случайный порез на пальце…

— Нет, нет, — помотал Хотеев головой. — Уровень начинки гораздо ниже линии запрессовки. А в комплекте, предназначенном для тренировки, вместо пуль заряжены свинцовые болванки, чтобы не разбрасывать наших специальных пуль в случайных местах. Вообще же, мы даем вам еще два трехзарядкых пистолета и набор бесшумных камер для них. Специально для тренировки людей.

— Но для пистолетов мы тоже заказали боевые камеры, не только учебные, — возразил Студников.

— Да, да, правильно, — вспомнил Хотеев. — Изготовлено шесть боевых гильз и для пистолетов. И там, между прочим, все пули с красной пометкой.

Студников внимательно рассматривал блоки, поворачивая их во все стороны и изучая мелкие детали в глубине прозрачной пластмассы: