Вкус греха - Мэрилин Папано

Уилл отвел взгляд от ленточек и глянул в окно, на звездное небо. Если бы он мог, если бы он только мог…

Если он сойдет с ума настолько, что станет загадывать желания, то какое желание загадает? Быть таким человеком, какой нужен Селине… Быть в состоянии сделать ее счастливой, переменить ее жизнь так же, как она переменила его судьбу.

Помрачнев еще больше, Уилл засунул ленты обратно в карман. Желания тщетны. Они не изменят ничего. Они не сделают его лучше. Счастливее.

Из домика фермера раздался звонок колокольчика, приглашающий к ужину. Уилл тяжело поднялся с дивана, вышел на крыльцо, захлопнул за собой дверь. Ел он обычно на кухне вместе с хозяевами.

Он вдруг задумался о фермере и его жене. Молодая пара, они не так давно поженились. Они преисполнены решимости поднять ферму, которая принадлежала еще прадеду хозяина. Уилл понимал привязанность этого человека к старой ферме, но что же держит здесь жену фермера — молодую, миловидную, веселую женщину? Совершенно очевидно, что она не приспособлена к подобной работе. Она могла бы вести совсем другую жизнь, найти другого человека, который дал бы ей куда больше. Так почему же она все-таки здесь?

В нескольких ярдах от дома Уилл замедлил шаги. Окна кухни были распахнуты настежь, и в теплый ночной воздух лилась музыка. Уилл увидел, что стол накрыт к ужину, но хозяев за ним нет. Они танцевали под медленную мелодию, звучавшую по радио. Он смотрел на нее сверху вниз, а она улыбалась так, что все внутри у Уилла болезненно сжалось. Так нежно, обещающе, страстно улыбалась ему Селина. Это улыбка счастья. Улыбка любви.

Неужели все так просто? Эта женщина любит своего мужа и потому согласна делить с ним все его невзгоды.

Значит, и Селина могла бы выбрать кого угодно — обеспеченного, уважаемого человека, которого ее родители рады были бы принять в свою семью. Но она остановила свой выбор на нем.

Да, вот так все просто. Возможно, подобно жене этого фермера, Селина отдала бы привычное безбедное существование за то, чтобы быть с ним. Должно быть, одного уважения окружающих мало в такой теплый летний вечер. Должно быть, святости недостаточно, чтобы заполнить пустоту души.

Во рту у Уилла пересохло. Ему было очень тяжело, и все-таки он облек в слова последнюю мысль.

Заполнить ее душу должен он.

Воскресенье, последний день июля, побившего все рекорды жары. Впереди еще август. Все добрые люди Гармонии должны быть сегодня в церкви, и на лицах у них лицемерное постное выражение. Наверное, и Селина там же.

Уилл поерзал на сиденье и сжал в руке ленточки. Водитель грузовика, подобравший его милях в сорока отсюда, вглядывался вперед, погрузившись в свои мысли. Уилл был рад молчанию. Оно давало ему возможность подумать — и впервые в жизни Уилл Бомонт думал о будущем. Строил планы. Мисс Роуз оставила ему дом и изрядную сумму денег. Очень вероятно, что он сможет вернуться к работе в бригаде Роджера, во всяком случае, на то время, пока продолжаются работы по реставрации особняка Кендаллов. А может быть, Роджер согласится сделать его постоянным членом своей команды. Его компания занимается строительными работами по всей Луизиане и на юге Миссисипи. Не такая большая территория, и он всегда будет чувствовать, что дом недалеко.

Он никогда не уедет далеко от Селины.

Машин на шоссе почти не было, но благоразумный водитель вел машину со скоростью ровно пятьдесят миль в час.

За поворотом показалась заправочная станция, а за ней — щит с надписью «Добро пожаловать в Гармонию». Уилл прекрасно знал, что эти слова не имеют никакого отношения к нему. Но в это утро ему не было дела до местного гостеприимства.

— Вам сюда? — уточнил у него водитель.

— Да. Не могли бы вы подбросить меня еще пару кварталов?

Ему было не по себе, и он нервно теребил ленточки. Ему всегда было не по себе, когда он приезжал в новый город и привлекал к себе внимание. Но сейчас он волновался не из—за косых взглядов горожан. Он ехал домой, ехал к Селине.

Он заметил ее голубую машину на дальнем краю стоянки возле Первой баптистской церкви и попросил водителя высадить его. Поблагодарив его, Уилл поставил чемодан у обочины. Церковные часы пробили двенадцать, и он направился к входу в храм.

Служба закончилась. Уилл прислонился к фонарному столбу и стал ждать. Тяжелые двери отворились, и прихожане стали спускаться по ступенькам. Все они изумленно и неодобрительно смотрели на него, но он не замечал их взглядов. Он жаждал увидеть только одно лицо.

Джеред сразу заметил его и застыл на верхней ступеньке. Шедшая сзади женщина натолкнулась на него и подняла голову, чтобы извиниться. У Уилла заныло в груди. Это была Селина. Боже, ее волосы…

«Я остригусь в тот день, когда ты уедешь. И они будут короче, чем у тебя сейчас».

Вот что Селина сказала ему однажды ночью. И она сдержала обещание. Короткая стрижка очень шла ей. «Она стала совсем другой», — подумал Уилл, и у него перехватило дыхание. Как же она желанна…

— Джеред, проходи вперед, а то ты всем мешаешь, — попросила Селина.

Видя, что он не слушает ее, она проследила за направлением его взгляда… Сердце ее остановилось.

Уилл? Неужели это ответ на ее сегодняшнюю молитву?

Джеред взял ее за руку и слегка подтолкнул вперед.

— Идите. Он ждет вас.

Селина медленно двинулась по ступенькам, но уже через секунду была на тротуаре. Она остановилась в нескольких футах от Уилла.

— Я знала, что ты вернешься, — солгала она и тотчас увидела, что он не поверил ей.

Он улыбнулся ей знакомой нагловатой улыбкой.

— Ты была уверена, да?

— Я надеялась. — Она тихо вздохнула. — Я молилась. Уилл…

Он шагнул к ней. Лицо его стало вдруг серьезным.

— Даю тебе последний шанс, Сели. Ровно через тридцать секунд я поцелую тебя на виду у всех, и тогда…

Улыбаясь, она перебила его:

— Ты только обещаешь, Уилл.

Он улыбнулся в ответ, взял ее за оба запястья и медленно притянул к себе. Селина знала, что на них смотрят. Она даже услышала возмущенный голос Викки за спиной:

— Этот-то что здесь делает?

Но ей не было дела до зевак. Жаркие, жадные губы Уилла впивались в ее губы, и она вся отдалась этому поцелую.

Наконец он поднял голову, и несколько мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга. Селина ласково погладила его щеки, шею и положила ладонь ему на грудь.

— Что это? — удивленно спросила она, с первого взгляда узнав разноцветные ленты.

— Я взял их с собой. Я хотел… Я хотел открыть себе дорогу назад. Сели… Да?

Десять дней и десять долгих, безумно одиноких ночей были позади, и она сразу поняла, о чем он спрашивает. Крепко сжав его руку, словно она боялась, что он может исчезнуть, Селина произнесла: