Благословение Небожителей. Том 1 - Мосян Тунсю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Промучившись разговорами до глубокой ночи, Се Лянь давно забросил мысль о готовке еды в дальний угол памяти и вновь улёгся на циновку. Хуа Чэн тоже прилёг вместе с ним. И никого не беспокоило, почему, раскрыв друг перед другом свой истинный статус, небожитель и демон всё ещё могли преспокойно лежать на одной потёртой циновке, отпускать шуточки и болтать ни о чём.
Соломенная циновка не предусматривала подголовников, и потому Хуа Чэн подложил под голову руки. Се Лянь, посмотрев на него, сделал то же самое и спросил первое, что пришло в голову:
— У вас в мире демонов, кажется, всё устроено так просто и свободно! И не нужно ни перед кем отчитываться о своих перемещениях?
Хуа Чэн не только заложил руки за голову, но и закинул ногу на ногу со словами:
— С чего я должен перед кем-то отчитываться? Я и есть самый главный над собой. К тому же у нас каждый действует по своему разумению, никто никого не контролирует.
Оказывается, мир демонов — это просто неорганизованное сборище неприкаянных душ и одичалых демонов. Се Лянь произнёс:
— Вот как? А я-то думал, что у вас всё как у Верхних Небес, полная централизация для вершения общих дел. Но если всё так, как ты сказал… тебе когда-нибудь приходилось встречаться с другими Князьями Демонов?
Хуа Чэн ответил:
— Приходилось.
Се Лянь:
— И Лазурного Демона Ци Жуна ты тоже видел?
Хуа Чэн:
— Ты про эту низкосортную бесполезную дрянь?
Се Лянь подумал: «И как я должен ответить на это? Да? Нет?» К счастью, отвечать и не пришлось, Хуа Чэн продолжил:
— Как-то поздоровался с ним, да только он сбежал.
Шестое чувство подсказало Се Ляню, что под словом «поздоровался» наверняка имелось в виду не обычное приветствие. И действительно, Хуа Чэн вольготно протянул:
— Заодно заполучил прозвище «Собирателя цветов под кровавым дождём».
— …
Так значит, разворошенное Хуа Чэном гнездо демона, о котором он упоминал ранее, принадлежало именно Лазурному Демону Ци Жуну. И к тому же «поздороваться» означало «устроить кровавую баню». Се Лянь подумал — вот уж действительно незаурядный способ приветствия. Потерев подбородок, принц продолжил спрашивать:
— Между вами есть какие-то разногласия?
Хуа Чэн:
— Есть.
— Какие?
— Он мне не понравился.
Се Лянь, не зная даже, что на это сказать, подумал: «Неужели ты и тридцати трём небожителям бросил вызов лишь потому, что они тебе не понравились?», вслух же произнёс:
— Кое-кто из небожителей Верхних Небес говорит, что вкусы у Ци Жуна низкопробные, а ещё говорят, что все в мире демонов относятся к нему с презрением. Неужели это действительно так?
Хуа Чэн:
— Да. Черновод тоже его презирает.
Се Лянь спросил:
— Черновод? Кто это? — затем сразу же вспомнил: — Тот, кого называют «Хозяином чёрных вод1»?
1Дословно: «лодки тонут в чёрных водах».
Хуа Чэн:
— Именно. Его также зовут «Демон чёрных вод Сюань2».
2Дословно: «Чёрный демон в чёрных водах».
Се Лянь вспомнил, что этот Демон чёрных вод Сюань — тоже «непревзойдённый». А Лазурный Демон Ци Жун — всего-то притянутый для ровного счета «почти непревзойдённый». С большим интересом принц спросил:
— Ты хорошо знаком с Демоном Сюанем?
Хуа Чэн лениво протянул:
— Почти не знаком. У меня вообще нет хороших знакомых в мире демонов.
Се Лянь слегка удивился, услышав его слова.
— Что, правда? Я раньше думал, что у тебя, должно быть, множество подчинённых. Возможно, у нас немного расходятся понятия слова «знакомый».
Хуа Чэн приподнял бровь.
— Это верно. В мире демонов никто не смеет говорить со мной, не обладая статусом «непревзойдённый».
Это была крайне высокомерная фраза, но Хуа Чэн произнёс её столь уверенно и спокойно, что она воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Се Лянь, мягко улыбнувшись, заметил:
— У вас в мире демонов довольно неплохо, всего несколько сильнейших. Совсем не так, как на Небесах. Всех небожителей Верхних Небес и не упомнишь. А на Средних Небесах ещё целое море тех, кто ожидает вознесения.
Хуа Чэн:
— Было бы, что запоминать! Даже не пытайся, только зря потратишь силы.
Се Лянь:
— Ха-ха, если не запоминать имена и титулы, можно кого-нибудь невзначай оскорбить.
Надо сказать, небожители весьма заботились о своей репутации.
Хуа Чэн так и прыснул:
— Если для кого-то даже такая ерунда считается оскорблением, сразу ясно — личность это мелочная и совершенно никчёмная.
Поболтав с Хуа Чэном ещё немного о том о сём, Се Лянь, боясь затронуть деликатные темы, перестал рассуждать о различиях между двумя мирами. Посмотрев на плотно закрытую дверь, принц произнёс:
— Бань Юэ, бедный ребёнок… не знаю, когда она сможет к нам вернуться?
Стоило принцу подумать о совершенно оглушительной фразе «Я стремилась помочь людям, попавшим в беду», как в его памяти замелькала вереница разнообразных картин прошлого, которые он вновь с усилием подавил. Вдруг Се Лянь услышал голос Хуа Чэна:
— Фраза отличная.
Се Лянь:
— Что?
Хуа Чэн плавно продекламировал:
— Я стремлюсь помочь людям, попавшим в беду.
— …
Се Ляня словно ударили повторно в то же самое место.
Он перевернулся на другой бок, свернулся калачиком и закрыл лицо руками, даже жалея, что у него нет ещё одной пары рук, чтобы закрыть и уши, и простонал:
— …Сань Лааан.
Хуа Чэн, кажется, придвинулся поближе, и совершенно серьёзно произнёс у него за спиной:
— Хм? А что не так с этой фразой?
Он всё выспрашивал, и в конце концов Се Лянь сдался, не в силах его переупрямить. Повернувшись обратно, принц бросил:
— Это было так наивно.
Хуа Чэн возразил:
— Что здесь такого? Если кто-то не
