Ожог от зеркала - Александр Доставалов

– Работа опасная.

– Кишки кому-то надо вокруг шеи обмотать, а самому гребостно? – угадал Хвощ.

– Ты ведь сейчас думаешь взять с дурака задаток. Половину, а то и больше, и ничего не делать, потому как на пустяк ребят из леса не зовут.

– Ничего такого я не думаю, – несколько помедлив, сказал Тарасу Хвощ. – А хоть бы и подумал, так и что? Каждый по-своему хлеб добывает. Ты, малец, не юли, а выкладывай, что за дело. И кто таков, расскажи. А то ведь я могу и рассердиться. – Хвощ демонстративно прокатил в пальцах странный металлический крючок с плоским и кривым лезвием. Что-то вроде насадки на руку и ножа одновременно, а может, и пыточный. Предмет этот Тарасу очень не понравился, и уверенность, что начала появляться у школяра, стала его покидать.

– Я бакалавр. Тверской бакалавр, но пока без цвета.

– Врешь. – Наглость разом слетела с главаря, и он даже подался вперед, явно обрадовавшись. «На хрена ему, интересно, бакалавр и чем я лучше купеческого сына?» – с запозданием подумал Тарас, но отступать было поздно.

– Проверь. Это не сложно.

– Проверю, не боись. Стало быть, не врешь. А порчу ты снимать умеешь? Проклятия и все такое?

– Я много чего умею, – неопределенно ответил Тарас, который как раз в направлении порчи был не слишком силен, хотя кое-чему, разумеется, научили. Он понял, что для успешного разговора способности свои следует преувеличить. Только лгать было нежелательно.

– Отлично. Очень хорошо. Значит, так, купчик...

– Меня зовут Тарас.

– Значит, так, Тарас. Пойдёшь с нами. Есть у меня для тебя работёнка.

Тарас нахмурился, хотя внутри у него всё вздохнуло с облегчением.

– Ты не понял. Это у меня для вас есть работёнка.

Улыбка слетела с Хвоща, и в руках крутнулся клинок.

– Здесь я говорю, чего и как.

Тарас успокаивающе поднял ладони.

– Конечно, Хвощ. Конечно. Но мы можем договориться.

Главарь воткнул нож в бревно.

– Рассказывай. Что у тебя за дело.

Тарас оскалился в улыбке.

– А насколько ты не в ладах с законом?

– В смысле?

– В смысле, предложение у меня серьёзное.

Хвощ хмыкнул, крутнув головой так, что косички весело хлопнулись друг о друга.

– Ты говори, пока я слушаю.

Тарас выдержал малую паузу.

– Я хочу выкрасть весталку. И мне нужна твоя помощь.

Хвощ откинулся назад и постучал по голове согнутым пальцем.

– Ты, никак, считаешь, что мои ребята могут Тверь захватить?

– Не думаю, – жестко сказал Тарас. – Я считаю, что в прямом бою вам не одолеть и десятка рыцарей. На самом деле школяр считал, что банде не одолеть и троих, но с такой характеристикой остерёгся.

– И как же ты это себе представляешь?

– Про то потом. Пару дней вместе походим, и всё расскажу.

Хвощ хмыкнул. Мысль насчёт «вместе походим» явно его устраивала.

– А сколько ж ты думаешь мне заплатить, мамкина норка? Сколько, по-твоему, это стоит?

– Я тебе ничего платить не собираюсь. – Тарас наклонился вперед и смотрел теперь прямо в глаза Хвощу. – Я выведу тебя на Девичью башню и там ты возьмёшь столько, что тебе и твоим людям хватит до конца жизни. Сам понимаешь, чего это стоит.

Хвощ оценивающе посмотрел на школяра. С минуту он молчал, размышляя. Предложение было заманчивым и пока ни к чему не обязывало.

– Ладно. Поглядим, какой ты бакалавр. В сказки я не верю, но кишки тебе выпустить успеется. – Хвощ коротко хохотнул и снова хлопнул Тараса по плечу, давая понять, что аудиенция закончена. – А пока походишь с нами. И не пару дней, а сколько нужно. – Он наклонился совсем близко к Тарасу и повторил, глядя ему в глаза: – Сколько мне будет нужно.

– Есть охота.

– Кит, тебе всё время есть охота. Только что ведь из-за стола.

– Так мы не ели.

– А что ж мы делали?

– Я только пиво пил.

– Лучник, он ел?

Лучник лежал, запрокинув руки, и задумчиво смотрел в потолок. На вопрос он даже не повернулся, только вымолвил:

– Угу.

– Я бы ещё чего-нибудь съел, – сказал Никита. – Мяса какого-нибудь.

– Расслабься. Это твоё нормальное состояние.

– Мяса хочу.

– Какого?

– Всё равно.

Ярослав приподнялся на локте, заинтересовавшись разговором.

– А кенгуру бы съел? Или крокодила?

– Почему нет? Тамошние их употребляют. Только приготовить правильно. Кстати, Варвара уже спит. Говори потише.

Гостевая комната над корчмой представляла собой каморку с четырьмя топчанами, узеньким столом и крохотным окошком. Ни единого стула здесь уже не помещалось. Впрочем, относительно прошлых ночлегов обстановка была роскошной.

– Человек есть то, что он ест. А ты всё подряд готов хавать, лишь бы с пивом.

– Слышали уже, – сообщил во множественном числе Никита.

– Слышали, да недослышали. Это касается не только белков и протеинов.

– Ты где мудрости нахватался, второкурсник?

– У меня бабка знахарка. А вкусовой разлад от каннибализма идет и до сих пор диссонанс вносит.

– Что вносит? – приподнял голову Лучник.

– Диссонанс. Типа сумятицы. Например, живность надо сортировать, которую употребляешь. Нормально кролей и птицу, а всё остальное с изъянами. Остальные смерть чувствуют, смерть в себе несут.

– А птица с кролями?

– Эти глупые. Они жизнь, как мы, не ощущают.

– А белуга под хреном?

– Ну и рыба ещё. Вот в червях либо гусеницах масса питательных веществ, а есть их почему-то не хочется. Почему?

– Ну, такое я тоже не ем, – проявил снобизм Никита. – Чтоб ты знал, это называется брезгливость.

– Это не только брезгливость. Вернее, брезгливость – это нечто, чему была причина. Просто так из рациона белок не выбрасывают.

– И какая ж причина, что мы червей не жрём? Тем более, ты говоришь, они полезные?

– Они не полезные. Но биологически усваиваются. Чистый протеин.

– Ну, давай, давай, знахарь. Просвети народ. Змеи и пауки бывают ядовитые, ты это имеешь в виду?

– Поэтому мы боимся их в руки брать, здесь все понятно. Но почему их есть не хочется?

– А это, кстати, не везде и не хотят. Это просто культура питания. Вон в Китае любую жабу стрескают. И змею, и червячка, и личинку. В Европе тоже и жаб, и улиток, всякую нечисть намнут за обе щёки. В Африке кузнечиков едят.

– И заметь, что Европа, что Африка, что Китай. Дикие края, дикие страны. Притом потребители этой дряни даже внешне отличаются от нас. И характером отличаются, и культурой.

– Но они тоже люди.

– Они такие же люди, но при этом отличаются и внешне, и характером, и культурой.

– Тебя послушать, расистом можно стать, – зевнул Никита.

– Расист – это тот, кто говорит, что одна порода человека лучше другой. А я тебе пытаюсь доказать, что они различны. Это как с мужчиной и женщиной. Полного равенства не достичь по биологическим причинам.