Теряя невинность. Автобиография - Ричард Брэнсон

Для начала я предложил бы тебе вытащить и развернуть карту; представив, что ты летишь на воздушном шаре, скажем, из Швейцарии, Америки или Марокко, откуда стартовали мы. Теперь вычеркни некоторые страны, чьи политики заявляют, что не разрешат вам пересечь их воздушное пространство: Россию, Иран и Ирак (помнишь, воздушный шар, пересекший три года назад российскую границу, был безжалостно сбит, и оба пилота погибли).

Представь себе, что ты состязаешься с семью другими воздухоплавателями, которые также отправляются в кругосветное путешествие и намерены первыми завершить эту гонку. Все они постараются пролететь гораздо южнее России и Ирака. Тебе понятно, что, двигаясь следом за тобой, соперники смогут избежать многих трудностей, замедлявших твое продвижение к цели. Счет начинает идти на секунды, и в какой-то момент ты осознаешь, что нужно рисковать. Поэтому, когда метеоролог уверенно заявляет, что сможет провести тебя между Ираном и Россией, ты, вместо того, чтобы со всей решимостью отвергнуть эту безумную идею, соглашаешься рискнуть. Хотя это подразумевает полет по узкому 24-мильному коридору, находящемуся за 2600 миль от места старта, которое является территорией Турции и граничит с двумя странами, где твое появление совершенно нежелательно.

Не забывай и о том, что воздушный шар не имеет другого движителя, кроме силы ветра. И единственным способом осуществить какой-либо маневр, например поворот, является снижение в поисках воздушного потока, имеющего нужное направление. В этом случае присутствие на борту лучшего в мире метеоролога становится весьма и весьма желательным.

Этот специалист по погоде заявляет, что, по его мнению, это возможно. Вы всем экипажем решаетесь на такую авантюру. Потом вечером накануне старта тебе сообщают, что англичане и американцы бомбят Ирак; при этом ты сам англичанин, а Стив Фоссетт-американец. И предполагаемый маршрут пролегает в каких-нибудь 60 милях от границы Ирака.

Чтобы продолжать путь, ты должен быть законченным безумцем, и честно говоря, вплоть до последнего часа я так и думал: мы просто сошли с ума. Но мы знали и нашего метеоролога – мы уже работали с Бобом Райсом над Атлантикой и Тихим океаном. Если кто-то и способен провести нас по узкому коридору между двумя странами, на пролет над которыми у нас нет разрешения, то это именно он. Сейчас, в эту минуту, когда я делаю запись в дневнике, мы уже почти проскочили этот внушавший нам ужас коридор: Иран и Ирак остались по одну сторону, Россия – по другую. Благодаря помощи наших замечательных друзей, оставшихся на базе, мы чудесным образом пробрались через это игольное ушко.

Сутки назад на закате мы распрощались с Ливией и в сгущавшихся сумерках полетели над Средиземным морем в направлении Кипра. Прямо над нами пролетел бомбардировщик «Геркулес» королевских ВВС Великобритании. Они связались с нами по радио и сообщили, что летят бомбить Ирак. Они пожелали нам удачи, и мы им тоже.

Только я вознамерился, наконец, прилечь и немного поспать, как Стив закричал:«Быстро надевайте парашюты – нам сообщают, что впереди жуткая гроза». Всего два месяца назад Стив потерял свой воздушный шар в подобной грозе над Тихим океаном, так что он слишком хорошо знал, насколько она может быть опасной. Если же подняться повыше, то ветер унесет нас к Ираку. Вопрос: что хуже – возможная буря прямо по курсу или операция «Буря» над Ираком? На горизонте засверкали разрывы зенитных ракет. В качестве меньшего из двух зол мы выбрали грозу и не стали менять высоту полета. Похоже, силы небесные были на нашей стороне. Мы не только избежали шторма, но и пролетели в тридцати милях от Ирака, в семи – от Ирана и в десяти милях – от России. Теперь уж наш специалист по погоде не должен ошибиться. Если он доставит нас домой ко «дню подарков» – с меня шампанское.

От панорамы, открывающейся перед нами, дух захватывает. Мы пролетаем над заснеженными горами Армении; прямо под нами небольшое селение под названием Арарат -именно там Ной причалил свой ковчег во время всемирного потопа[94]. В наушниках сквозь шум и треск раздался голос армянского диспетчера:«Добро пожаловать, приветствуем вас от имени всего народа Армении». Это было сказано с таким искренним дружелюбием в голосе. Если бы все страны были столь гостеприимны!

Мы пролетели 2600 миль – это ширина Атлантического океана. Осталось еще 20 тысяч. У всех невероятно приподнятое настроение. Лично мне не помешало бы до конца полета одолжить у кого-нибудь запасные ногти: от моих почти ничего не осталось!

День четвертый. 21 декабря 1998

Мы все еще летим, и наше путешествие с каждой минутой становится все более необычным и удивительным.

По нашему тайному коридору мы перебрались из Турции в Армению, пролетели над горой Арарат, затем над Азербайджаном – новым независимым государством, входившим раньше в состав СССР, над Каспийским морем, Туркменистаном и Узбекистаном (что за удивительные названия у этих стран. ).

Затем мы пересекли Афганистан, где давно идет кровавая гражданская война. Это одна из стран, некогда завоеванных Александром Македонским.

Сегодня рано утром выяснилось, что ветер неожиданно переменил направление, и теперь мы не сможем облететь с севера величайшие в мире горные хребты: нам придется пролететь прямо над ними. Перспектива захватывающая, но в то же время пугающая.

Это те самые великие Гималаи, которые еще никто и никогда не пересекал на воздушном шаре. Нам придется пролететь над Непалом, очень труднодоступным королевством, расположенным между Индией и Тибетом. В Непале родился Будда, но эта страна также знаменита тем, что там находится высочайшая вершина мира – Эверест, вздымающаяся ввысь почти на 30 тысяч футов.

Звучит это все чудесно, но, как и во всем, что касается попыток совершить кругосветное путешествие на воздушном шаре, здесь нас поджидает опасная ловушка. Это так называемая «мертвая петля». Ветер может подхватить шар и в буквальном смысле расшибить его о противоположный склон, как только вы минуете вершину. Чтобы избежать этого коварного атмосферного явления, нам нужно иметь на каждые 10 миль в час скорости нашего продвижения запас высоты в 1 тысячу футов над горами.

Мы наскоро сделали расчеты, учитывая нынешнюю скорость – около 80 миль в час, и это означало, что мы должны пролететь над горами на высоте 8 тысяч футов. До нынешнего дня нам не удавалось подняться выше, чем на 30 тысяч футов, но чтобы пролететь над Эверестом и не разбиться о его склон, требовалось лететь на высоте 40 тысяч футов.

Так высоко нам, конечно, не взобраться. Возникает вопрос, сможем ли мы и оставшаяся на базе команда провести шар между Эверестом и вторым по высоте пиком – К2?

Ну что ж, пока что это останется загадкой еще на несколько часов, так что завтра, если нам повезет, я тебе сообщу.

День пятый. 22 декабря 1998

Ну вот, я все еще делаю записи в своем дневнике, значит мы миновали Эверест и К2. Мы действительно проскочили по дуге между ними – на этот раз скорее благодаря везению, чем собственному мастерству. Воздушные потоки подхватили нас и не отпускали, пока мы не миновали опасное место.

Последние 24 часа мы летим вдоль потрясающе красивого горного хребта. Днем горы просто великолепны. Ночью же от мысли, что они в нескольких тысячах миль под нами, становится не по себе. В дополнение ко всем проблемам верхняя часть шара стала покрываться льдом, перекрывающим гелиевый клапан.

Когда наступил рассвет, огромные куски льда начали падать на нашу капсулу. Но в итоге все закончилось вполне благополучно, и я снял прекрасный фильм о нашем перелете через Гималаи. Ганнибал гордился бы нами.

Благодаря тому, что ветер стих, мы не избежали «мертвой петли». о которой я писал вчера в дневнике.

День шестой. 23 декабря 1998

Примерно за три часа до пересечения китайской границы мы получили сообщение, обрушившееся на нас, словно бомба:«Разрешение на пролет в воздушном пространстве Китая отменено. Доступ на территорию страны запрещен». Но у нас не было другого выбора, кроме как пересечь границу. Мы не могли приземлиться в Гималаях – это означало бы почти неминуемую гибель. Нужно было лететь дальше. Мы понимали, что оказаться на китайской территории после столь решительного запрета означало навлечь на себя очень серьезные неприятности. Таким образом, оставалось примерно три часа на то, чтобы убедить китайцев впустить нас.

Первоначально китайские власти разрешили нам пролететь над южной частью страны. Перелетев через Гималаи, мы должны были пересечь границу на 150 миль севернее, чем нам было позволено.

На попытку переубедить их оставалось три часа. Я знаком с бывшим премьер-министром Великобритании сэром Эдвардом Хитом, у которого отличные отношения с китайцами. Поэтому наши люди в первую очередь связались с ним, и он великодушно согласился переговорить со своими знакомыми в Китае. Затем я связался с Саскией, находившейся в моем офисе, и попросил ее соединить меня с Тони Блэром.«Но я не знаю его телефона на Даунинг-стрит». – сказала она. Измученный и, если честно, не на шутку встревоженный, я даже повысил на нее голос.«Набери 192. Найди его в телефонном справочнике. »