Творения - Лактанций

10. 1. Перейдем теперь к тому, что противно добродетели, чтобы и на этой основе сделать вывод о бессмертии души. 2. Все пороки временные, ибо важны для настоящего момента. Вспышка гнева гасится в результате осуществления мести. Наслаждение тела служит концом сладострастию. Жадность притупляет или изобилие тех вещей, которых она вожделела, или появление других желаний. Тщеславие ослабевает после того, как добивается почестей, к которым стремилось. Так же и прочие пороки не могут оставаться и длиться [вечно], но заканчиваются, добившись того, к чему стремились. Вот и угасают, и вновь вспыхивают. 3. Добродетель же является постоянной, беспрерывной и не может удалиться от того, кто ее однажды принял. Ибо если бы она прервалась, если бы когда‑нибудь мы могли лишиться ее, сразу же появились бы пороки, которые постоянно противостоят добродетели. 4. Стало быть, добродетели вовсе не было, если она уходит, если когда‑либо удаляется. Если же она нашла себе постоянное обиталище, то она необходимо присутствует в каждом поступке и не может надлежащим образом прогонять и обращать в бегство пороки, если не будет крепкой душа, которая стоит на постоянной страже. 5. Следовательно, само постоянство добродетели доказывает, что человеческая душа, если примет добродетель, останется [в вечности], ибо как добродетель является постоянной, так и человеческая душа лишь принимает добродетель. 6. И вот поскольку пороки противоположны добродетели, неизбежно различна и противоположна вся их сущность. Ибо пороки являются движениями и волнениями души, а добродетель, наоборот, спокойствием и кротостью души. Ибо пороки являются временными и краткими, а добродетель является вечной, постоянной и всегда одинаковой. Ибо плоды пороков, т. е. наслаждения, равно как и сами пороки, кратки и преходящи, а результат добродетели и награда за нее непреходящи. 7. Ибо выгода от пороков проявляется в настоящем, а от добродетели — в будущем. Так получается, что в этой жизни не существует никакой награды за добродетель, поскольку добродетель существует все время. 8. Ведь подобно тому как за пороками, когда они завершаются при осуществлении их, следуют наслаждение и плоды их, так и вслед за добродетелью, когда она завершается, наступает вознаграждение. Добродетель же завершается только со смертью [человека], ибо высшее ее назначение заключается в принятии смерти. Следовательно, награда за добродетель приходит после смерти. 9. Наконец, и Цицерон в Тускуланских беседах, хотя и с сомнением, но все же признает, что высшего блага человек достигает только после смерти. Он говорит: «С твердой душой, коль скоро это суждено, следует подходить к смерти, в которой, как мы уже знаем, и высшее благо пребывает, и нет никакого зла».[696] Итак, смерть не уничтожает человека, но ведет к награде за добродетель. 10. «Кто же, — говорит тот же Цицерон, — оскверняет себя пороками и преступлениями и порабощен наслаждениями, тот осужден нести наказание»,[697] которое Божественные Писания называют второй смертью. Она является вечной и исполнена тяжелейших мучений. 11. Ибо как две жизни установлены человеку, из которых одна является жизнью души, другая — тела, так и две смерти определены: одна — относящаяся к телу, которой неизбежно подвержено все в соответствии с природой, другая — относящаяся к душе. Эту смерть получают за преступление, а избегают благодаря добродетели. Как эта жизнь является временной и имеет известные границы, поскольку является жизнью тела, так и [переживаемая нами] смерть является временной и имеет известную границу, поскольку относится к телу.

11.1. И вот когда исполнятся времена, которые Бог определил смерти, смерть и завершится. А поскольку временная смерть следует за временной жизнью, необходимо, чтобы души воскресли для вечной жизни, ведь временная смерть закончится. 2. Опять же, как жизнь души является вечной, в которой она пожинает божественные и невыразимые плоды своего бессмертия, так и смерть души неизбежно является вечной, и в ней она терпит постоянные наказания и нескончаемые мучения за грехи свои. 3. Стало быть, дело обстоит так, что те, кто в этой телесной и временной жизни счастливы, вечно будут несчастны, так как уже обладали теми благами, которые сами предпочли, так же будет и с теми, кто поклоняются богам и презирают [Всевышнего] Бога. 4. С другой стороны, те, кто, будучи справедливыми, в этой жизни были несчастны, презираемы, бедны и часто подвергались унижениям и несправедливости за справедливость, так как иным образом не может проявить себя добродетель, вечно будут блаженны и будут наслаждаться благами. Этого же достигнут и те, кто, презрев земных богов и тленные блага, примут небесную религию [истинного] Бога, блага Которого, как и Сам дарующий их, вечны.

5. Что же? Не показывают разве творения тела и души, что душа не подвержена смерти? Ибо тело, поскольку само является слабым и смертным, какие бы творения не создавало, и они также являются преходящими. Ведь Туллий говорил, что нет ничего сотворенного руками человеческими, что когда‑нибудь не подвергнется уничтожению или от несправедливости людской, или от старости, этой разрушительницы всех вещей.[698] 6. Творения же души, как мы видим, вечны. Ибо кто, презрев сущее, стремится оставить в памяти достижения своего таланта и великих поступков, те, конечно, стяжают неизгладимую славу своему уму и добродетели. Стало быть, если творения тела потому являются смертными, что само тело смертно, необходимо, чтобы душа представлялась бессмертной на том основании, что творения ее не являются смертными. 7. Таким же образом и потребности тела и души свидетельствуют о том, что тело является смертным, а душа — вечной. Ведь телу нужно только смертное, а именно еда, питье, одежда, покой, наслаждение. И все же ничего из этого без воли и поддержки души оно не может ни жаждать, ни обретать. Душа же сама по себе требует много того, что не служит нуждам и пользе тела, и это многое является не тленным, а вечным, например слава добродетели и память о добром имени. 8. Ведь и почитания Бога, которое состоит в воздержании от жадности и страстей, в терпении к боли, в презрении к смерти, также жаждет, в отличие от тела, именно душа. Отсюда становится ясным, что душа не умирает, а отделяется от тела, ибо тело без души ничего не может, душа же без тела способна на многое и великое. 9. А что сказать насчет того, что видимое глазами и осязаемое руками, поскольку может подвергаться внешнему насилию, не может быть вечным, а то, что не видимо и не осязаемо, но очевидны лишь сила чего, смысл и действие, вечно, ибо не испытывает никакого насилия извне? 10. Если же тело потому смертно, что видимо и осязаемо, стало быть, и душа на том основании бессмертна, что невидима и неосязаема.

12. 1. Теперь опровергнем доводы тех, кто рассуждает иначе. Эти доводы в третьей книге привел Лукреций. «Поскольку, — говорит он, — душа рождается вместе с телом, то неизбежно с телом и умирает».[699]2. Однако сущность тела и души неодинакова. Ведь тело плотное, осязаемое руками и видимое для глаз, душа же тонкая, неосязаемая и невидимая. Тело создано и сформировано из земли, душа же, как рассуждал уже Платон, не содержит ничего плотного, никакой земной тяжести.[700]И ведь не могла бы она иметь такую изобретательность, такую силу и такую быстроту, если бы не обладала небесным началом. 3. Итак, поскольку тело, созданное из тяжелого и тленного начала, осязаемо и видимо, то оно разрушается, умирает и не может противостоять внешнему насилию, ибо его можно осязать и видеть. Душа же, поскольку из‑за тонкости своей совершенно неосязаема, не может быть разрушена никакой силой. 4. Стало быть, хотя тело и душа рождаются связанными и соединенными друг с другом и хотя тело, которое создано из земного вещества, является как бы сосудом для души,[701] которая произведена из небесной легкости, все же, поскольку сила их, которая именуется разложением или смертью, различна, то как тело, так и душа возвращаются к своей природе. Тело, сотворенное из земли, возвращается в землю, а душа, сформированная из небесного духа, сохраняется и живет вечно, поскольку вечен Божественный Дух. 5. К тому же тот же Лукреций, забыв, что он говорил и какую позицию отстаивал, поместил следующие строки:

Также все то, что земля породила, уходит обратно

В землю, а что изошло из пределов эфира, то снова

Все возвращается к ним, улетая в обители неба[702]

Этого не мог сказать тот, кто утверждал, что души умирают вместе с телами. Однако он был побежден истиной, и к нему, незнающему, [незаметно для него] подкралось верное понимание. 6. Кроме того, то умозаключение, к которому он пришел, будто душа рассеивается, т. е. умирает вместе с телом, ибо они рождены вместе, ложно и может быть обращено в другую сторону. Ведь душа и тело не исчезают одновременно, но когда душа отходит, тело остается на протяжении многих дней невредимым, а если будет набальзамировано, то сохраняется весьма долго. 7. Ибо если бы они как вместе рождались, так вместе бы и умирали, то душа не отделялась бы внезапно и не покидала бы тело, но в один момент душа и тело равно бы уничтожались, и тело так же скоро, пока еще дух в нем остается, исчезало бы и разрушалось, как скоро отделялась бы от него душа, а вернее, исчезала бы душа в самый момент разрушения тела, подобно жидкости, изливающейся из разбитой вазы.[703] 8. Если же телесное и хрупкое тело после отделения души не тотчас же подвергается тлению и не сразу же уходит в землю, из которой оно получило начало, следовательно, и душа, которая не является хрупкой, сохраняется навечно, ибо она получила начало от вечного источника.