Заговор генералов - Владимир Понизовский

Он бросился на Сампсониевский. Даль бесконечная, а пролетел как на крыльях. Вот он, четырехэтажный угловой облупленный дом с частыми переплетами окон. Вбежал в арку, поднялся на этаж. Двери с картонками названиями отделов. Народ в коридоре. "Культурно-просветительный..." Рванул дверь. Увидел против света обернувшуюся тонкую фигуру. И еще не разглядел, как все в нем оборвалось и покатилось:

- Оля!..

- Антон! Наконец-то! - просияла она от радости, покраснела, и глаза ее засветились. - Ты ли это?

Он взял ее за руки и начал разглядывать. Все такая же! Огромные зеленые глаза. Зеленые, если можно было смотреть в них вот так близко. А издали серо-голубые, так часто насмешливые или презрительно-холодные. Но в тот последний и единственный раз они изумрудно сияли - так же, как сейчас.

- Оля!.. Оля!..

Само звучание ее имени казалось ему чудом. Невысокая и тоненькая, едва ему до плеча, с густыми темными бровями и легким пушком над верхней губой. И натянутая на щеках кожа - будто фарфор. Только больше стало паутинок-морщин. Но так же, как тогда, свободно падает на плечи копна волос. Невозможно!..

- Уже вернулся с фронта? Вот ты какой!.. - Она не отнимала рук, не отрывала взгляда, словно вливаясь в него.

- Уже не мальчик? - счастливо пробормотал он.

Ольга была старше его на два года. И тогда, в ужасающе далеком прошлом, поддразнивала, называя мальчиком, а он обижался едва не до слез. Но потом была их ночь в "Бельфорском льве", в гостинице на парижской авеню д'Орлеан. Утром, проснувшись, он увидел ее, склоненную у его ног и с ужасом разглядывающую струпья-раны от кандалов на щиколотках. Он не успел отстранить ее, как она наклонилась и стала целовать раны, а он вспомнил мучительно-счастливые строки: "...и прежде чем мужа обнять, оковы к губам приложила..." Каждый, наверное, мечтает о Марии Волконской. И надо было ему пройти все то, что он прошел, чтобы найти ее. И потерять - тогда, шесть лет назад, он тем же вечером уехал в Питер, навстречу новому аресту. А она тоже уехала из Парижа - к своему мужу, в Женеву.

Он отпустил ее руки, не скрывая горечи, спросил:

- Ты вернулась с мужем?

- Нет, Антон, - не отрывая от него взгляда, покачала она головой. - Я глубоко уважаю Виктора, он очень хороший человек... Но я поняла, что люблю тебя. Давно поняла, еще до Парижа... Но до нашей последней встречи это было просто... Мечта, ожидание?.. Не знаю... А когда вернулась в Женеву, сказала. Он понял. Мы остались добрыми друзьями. А как же иначе, правда? Лицо ее стало серьезным, но глаза все равно светились. - Зачем же мы тогда делаем все это, если не ради того, чтобы люди были свободны - в своих делах, в своих мечтах, в чувствах?

- А в обязанностях?

- Конечно! Но у чувств только одна обязанность - они должны быть искренними. Я и приехала теперь одна. Виктор еще остался там, в Женеве: готовит к отправке в Питер нашу библиотеку и партийный архив... Когда ехала, могла надеяться только на чудо...

- Ты давно вернулась?

- В одном вагоне с Владимиром Ильичей.

- Боже мой! Все эти месяцы!..

- Пыталась разузнать о тебе - и не смогла... Я ведь даже не знаю твоей настоящей фамилии, а Владимировых оказалось так много... - Она тихо засмеялась. - Пока не пришла эта чудная девочка, Надюша...

- Наденька! - Антон вложил в свой голос все тепло.

- Она такая молодая, такая хорошенькая. И все уши о тебе прожужжала: и такой ты, и этакий - и вообще лучше тебя на свете быть не может! - В насторожившемся взгляде, в тоне Ольги проскользнула ревность. - Надюша влюблена в тебя по уши, по макушку. Она тонет в этой любви.

- Это хорошо... Даже если любовь безответна. Она - как путеводная звезда: в тайге ли, в пустыне.

- Она так молода...

- Хорошо быть молодым... Все впереди. Я очень ее люблю. Как родную сестренку. И желаю ей счастья. И постараюсь помочь... Нет, счастье она найдет сама. Постараюсь, чтобы стала она личностью.

- Станет, - уверенно проговорила Ольга. - Помимо всего, у нее превосходный слух, прекрасный голос, музыкальное дарование. Вот увидишь, она станет знаменитой певицей, и ты будешь хвастаться: мы были знакомы!..

Она легко рассмеялась. И только сейчас они увидели, что в комнате полно народу - и девушек и ребят - и они с изумлением смотрят на эту странную пару, забывшую обо всем на свете.

- Сейчас я освобожусь, - смутилась Ольга. - Ты проводишь? Я живу тут рядом.

- Конечно! У меня самого остались считанные часы...

6

- Антон, Антон, посмотри: сколько у тебя уже седых волос, сколько шрамов на теле... А ты все такой же глупый...

Как тогда, в "Бельфорском льве", ветер качал за окном фонарь и стремительно, снегом в ладони, таяло время.

- Ты, Оля, как награда. В конце долгого-долгого пути... Не знаю только, за что удостоен я ею.

- Глупый ты, глупый...

Глава шестая

29 августа

Резолюция собрания делегатов Военной организации при ЦК РСДРП. Контрреволюция, создавшаяся в обстановке благоприятствующего ей соглашательства вождей из большинства Совета р. и с. д. в прочную организацию, которая, идя шаг за шагом в укреплении своих позиций, подошла к настоящим событиям "корниловского наступления".

Это наступление открыло глаза всем ослепленным контрреволюционной политикой, и лозунг "Революция в опасности!" стал лозунгом для широких масс демократии.

Отдавая себе полный отчет в важности происходящих событий, делегатское собрание 28 августа в целях укрепления революционного фронта, выпрямления его и для боевой готовности, бодрости и мощи революционной армии постановляет:

1) Попытки уступок, соглашательства и поблажек всем контрреволюционным требованиям, усиленно проводившиеся составом Временного правительства, были той канвой, на которой буржуазия выполнила организованный и глубоко продуманный заговор против революции.

Нужно организовать власть народа - рабочих, солдат и крестьян, дав этой власти всю полноту гражданских и военных полномочий.

2) Чтобы готовность у вождей большинства Совета р. и с. д. окончательно порвать с контрреволюционной буржуазией выразилась на деле, необходимо:

а) освободить арестованных после событий 3 - 5 июля товарищей большевиков - солдат, матросов и рабочих;

б) арестовать весь контрреволюционный командный состав в воинских частях, предоставив в этом право решения солдатским организациям;

в) провести в жизнь солдат, и в управлении и в руководстве, широкое выборное начало и выборность командного состава.

3) Немедленно развернуть гарнизон Петрограда в боевой порядок и совместно с представителями солдатских организаций обсудить план обороны и подавления контрреволюционного выступления, а также и охраны в Петрограде всех опорных пунктов революции.

4) Вооружить рабочих и под руководством солдат-инструкторов организовать рабочую гвардию.

5) Протестуя против смертной казни на фронте, которую генерал Корнилов настаивал распространить и на тыл, и требуя немедленной ее отмены, делегатское собрание находит, что конец смертной казни на фронте должен завершиться на страх буржуазии смертью авторов и проводников ее, т. е. контрреволюционного командного состава на фронте во главе с ген. Корниловым как изменником и предателем народа.

Делегатское собрание Военной организации РСДРП

Предстоят новые аресты

В настоящий момент вся полнота власти сосредоточена исключительно в руках А. Ф. Керенского, который фактически является диктатором. Министр-председатель сегодня же предложит всем членам Правительства, в том

числе и кадетам, сохранить свои портфели. Сегодня, как нам передают из официального источника, предстоят новые сенсационные аресты.

"Биржевые ведомости"

1

Эшелон катил быстро. Только мелькали за окнами телеграфные столбы и частили колеса. Пока во дворе "Айваза" Путко строил, пересчитывал, распределял оружие, собирал командиров подразделений, уже занялось утро. Фронтовиков в отряде набралось всего десятка два. Остальные вовсе необстрелянные, винтовку держать как положено не умеют. Зато горят, жаждут дела! Значит, станут солдатами!..

И сам он, под стать этим юнцам с горящими глазами, чувствовал воодушевление. Его стихия! Самое же главное: впервые за все тяжкие месяцы фронтовой жизни, да и всей своей жизни вообще он поведет бойцов-товарищей против действительных врагов революции. Эх, сюда бы его батарейцев! Где-то сейчас друзья-артиллеристы, где Петр?.. Кастрюлин-младший должен быть где-то там, по ту сторону...

Еще когда грузились в эшелон, Антону передали, что авангард Корнилова вроде бы под Гатчиной. Поэтому он приказал остановить поезд за два разъезда до станции. Выставил охранение, выслал разведку.

- Нет, в Гатчине спокойно, - вернулись парни. - Местный гарнизон за нас, сидят по окопам. Сказывают: путь на Лугу свободен!..

Двинулись дальше, пока паровоз не уперся в разобранный, прегражденный наваленными поперек рельсов деревьями и шпалами путь. Антон спрыгнул на насыпь. Подошел к баррикаде. На срубленных стволах сидели, курили измазанные, черные от мазута и усталости рабочие-железнодорожники. Один, пожилой, небритый, трудно поднялся: