Фантастика-2009 - Л. Макарова

Если Петрова Елена и смутилась, то лишь на одно мимолетное мгновение, после чего одарила Николая Леонидовича безмятежным сияющим взглядом.

– Всегда считала, что он португалец, – отчеканила она. – Но если нет, то итальянский я тоже могу выучить, причем за короткий срок. Я очень способна к языкам. Я однажды...

Договорить Петрова Елена не успела, потому что Николай Леонидович взорвался.

– Вон с моих глаз! – выкрикнул он. – Это уже ни на что не похоже! Этого я даже от вас, журналистов, никак не мог ожидать! Как можно работать в познавательном журнале и не знать, что Колумб по общепризнанной версии был итальянцем! Да еще ухмыляться во весь рот! До чего докатилась журналистика!

На мгновение в зале стало очень тихо, потом он взорвался хохотом, кое-кто зааплодировал.

Петрова Елена сначала не поняла, что гнев ученого обращен именно на нее, потом не могла в это поверить, но наконец вспыхнула, ударилась в слезы, подхватила сумочку и, закрывая ей лицо, стала пробиваться к выходу сквозь густую зубоскалящую толпу.

– Христофор Колумб – португалец, – говорил ей вслед Николай Леонидович гневно, но уже остывая. – Представляю, что это за журнал такой – «Любознайка». И что это за главный редактор, который ее в этом журнале держит.

Многоопытный пресс-секретарь Академии наук знал свое дело. Ситуацию он разрядил несколькими фразами.

– Полагаю, все присутствующие уже поняли, что Николай Леонидович не планирует брать с собой в первое путешествие по времени никого из журналистов, – молвил пресс-секретарь, вызвав в зале дружный смех. – Даже если они знают португальский язык. Возможно, в другой раз? А пока предлагаю всем подождать итогов первого путешествия. Все мы уверены в том, что оно окажется успешным.

2

Если сенсационная пресс-конференции, где было объявлено, что машина времени наконец-то создана, прошла при невероятном журналистском столпотворении, то само первое в мире путешествие в далекое прошлое начиналось в присутствии лишь очень немногих свидетелей, и о времени старта не объявлялось. В лаборатории присутствовали несколько ученых, которых Николай Леонидович считал своими близкими друзьями, да еще величаво-торжественный президент Академии наук, деловитый пресс-секретарь и около десятка академических секьюрити с каменными лицами.

Из журналистов в лабораторию не был допущен никто, да и зачем? В дальнейшем эти бесцеремонные недалекие существа, для которых нет ничего святого, все равно получат необходимую информацию и, конечно, переврут ее на все лады. Пока же запечатлеть исторический момент старта на фото и видео предстояло одному лишь пресс-секретарю Академии наук.

А момент в самом деле был историческим, может быть, даже более значимым, чем, к примеру, первый шаг человека, высадившегося на Луну. И Николай Леонидович по понятным причинам чувствовал это еще острее всех остальных, за исключением разве что ассистента Василия, который отправлялся в прошлое вместе с ним, и тоже должен был испытать все на себе.

Машина времени стояла в дальнем углу лаборатории, поблескивая хромированными деталями. Близкие друзья рассматривали ее со странными лицами. Николай Леонидович и сам отдавал себе отчет, что вид у машины с точки зрения эстетики был не очень притязательным: больше всего она походила, пожалуй, на грибок, под какими в городских дворах возятся в песке дети, только не деревянный, а металлический и вдобавок не сплошной, а ажурный. Этот «грибок» был укреплен в центре круглой металлической подставки-помоста. Под ним, спинками к «грибку», разместились два кресла, похожие на те, в которых сидят авиапассажиры, а перед одним из них была панель с приборами, а еще руль наподобие автомобильного.

Тем не менее устройство было продуманно-функциональным и самым оптимальным. Кроме того, позади «грибка» на помосте помещался еще вместительный холодильник с запасом продуктов и напитков, а рядом с ним была установлена закрытая кабинка с душем и прочими важными приспособлениями, оснащенная системой регенерации воды, словно на орбитальной космической станции. Предусмотрен был и маленький гардероб для одежды.

Да и как иначе, если, попав в прошлое, Николай Леонидович намеревался полностью проделать на каравелле Колумба путь от испанского порта Палос, откуда великий адмирал отправился в свое первое плавание, до самого открытия Америки.

Согласно историческим источникам, Колумбу пришлось потратить на это чуть более двух месяцев. На всякий случай продовольственный запас двух путешественников по времени был рассчитан на три месяца.

Другое дело, что вернуться из этого долгого путешествия в свое время исследователь намеревался как раз в тот самый миг, из которого и стартует. Поэтому для всех, кто оставался в лаборатории, ему предстояло исчезнуть вместе с ассистентом Василием и машиной времени лишь на кратчайшую, совершенно неуловимую для глаза долю секунды, и сейчас же объявиться на прежнем месте снова. Иными словами, присутствующие при старте и финише вообще ничего не должны были заметить.

Однако бесспорными доказательствами того, что долгое путешествие сначала сквозь время, а затем вместе с Колумбом через Атлантический океан было совершено в действительности, станут привезенные ОТТУДА многочасовые видеофильмы вместе с аудиозаписями.

Кстати, еще одним неопровержимым свидетельством окажется и значительно опустевший за долгое путешествие через Атлантический океан холодильник...

Пора пришла! Собираясь с душевными силами, Николай Леонидович Бычков набрал в грудь воздуха и шумно выдохнул. Потом глянул на лаборанта-ассистента Василия, который уже сидел под ажурной сферой в одном из кресел, держа на коленях гитару.

Против музыкального инструмента Николай Леонидович с самого начала не возражал. Во время долгого путешествия будет и досуг, а песни под гитару окажутся отличной психологической разрядкой.

Но в эти минуты молодой человек явно волновался: он побледнел, то и дело поправлял свои новомодные очки, хотя в этом не было никакой необходимости. В целом же, однако, ассистент держался молодцом.

Да и вообще он был истинным героем – ведь поначалу Николай Леонидович намеревался бесстрашно отправиться в прошлое в одиночку, но Василий упросил взять его с собой. Не сразу, но ученый согласился, и теперь ассистента тоже ожидала необыкновенная слава первопроходца. Что ж, отважный молодой человек честно заслужил свою строку в летописи величайших открытий человечества.

Николай Леонидович еще раз вдохнул, выдохнул, крепко зажмурился, зачем-то потрогал свою бородку и сказал, чувствуя, что голос звучит совсем не так уверенно, как хотелось бы: