Генералиссимус князь Суворов - Александр Петрушевский

Суворов направил свой отряд влево, частью через лес Каята, частью в обход его с обеих сторон, переменив таким образом фронт от Тыргокукули к Крынгумейлорскому лесу, т.е. почти под прямым углом. Маневр исполнен совершенно благополучно, Турки бежали из Каяты, русские каре стали выстраиваться в линию по новому направлению. Не доходя версты 3 или 4 до Крынгумейлорского турецкого лагеря, Суворов остановил свои войска около полудня и, пользуясь близостью колодцев, дал им отдых. Прекратили бой также Австрийцы, да и Турки, как бы по безмолвному соглашению с неприятелем, приняли выжидательное положение.

Самое трудное было исполнено: движение вдоль главного турецкого лагеря, взятие флангового отдельного лагеря при Тыргокукули и перемена фронта, Кобург, отбив атаки турецкой конницы, тоже продвинулся несколько вперед. Интервал между корпусами австрийским и русским уменьшился, но все-таки был значителен, да притом оба корпуса находились еще далеко не на одной высоте относительно друг друга.

Полчаса с небольшим отдыхали войска, а Суворов в это время осматривал впереди лежащую местность. По западной опушке Крынгумейлорского леса, куда вели Австрийцы атаку, расположены были главные турецкие силы и тянулся длинный неоконченный ретраншамент, на котором и в это время еще производились работы. Позиция была крепкая. Оба её фланга прикрывались глубокими, топкими оврагами, по которым протекали речки, и хоть между левым флангом и оврагом тянулась узкая полоса, удобная для движения, но за то впереди его лежала деревня Бокса, укрепленная батареями, которые обстреливали к ней подступ и анфилировали Крынгумейлорскую позицию.

Суворов положил овладеть Боксой и потом атаковать крынгумейлорскую позицию. В час дня войска поднялись и тронулись, — Русские на левый турецкий фланг, Австрийцы на центр и правый. Тысяч сорок Турок бросились в атаку на корпус Кобурга со всех сторон, преимущественно на левое крыло. Удары следовали почти без перерыва, но австрийская пехота держалась мужественно, а кавалерия врубалась в неприятельские толпы, окруженная и теснимая открывала себе обратный путь и снова атаковала с замечательной отвагой. Принц Кобургский, окруженный громадными полчищами, не без тревоги замечал, что неприятеля не убывало, а прибывало и что отбитые толпы постоянно сменялись свежими. По-видимому наступала критическая минута, и не в состоянии будучи превозмочь свое душевное волнение, принц посылал офицера за офицером к Суворову, прося его поскорее присоединиться.

Суворов не мог еще этого сделать. Он двигался по направлению на Боксу, под выстрелами тамошних батарей и при налетах турецкой конницы. Русская артиллерия действовала так удачно, что Турки два раза свозили свои орудия с позиции, наконец убрали их совсем и очистили Боксу. Суворов «держал марш параллельный, вдоль черты принца Кобурга», занял Боксу и продолжал движение к Крынгумейлорскому лесу. Спаги производили беспрерывные атаки; из них одна была очень сильная, так что казаки и арнауты были совершенно ею смяты, но регулярные войска выдержали, и отбитые Турки понеслись назад, под ударами русских карабинер и австрийских гусар. На полном марше Суворов велел кареям первой линии раздвинуться, части кавалерии занять эти интервалы, части казаков и арнаутам поместиться по флангам, остальным казакам в резерве. а австрийским эскадронам на оконечности левого фланга. В таком порядке войска его приближались к турецкому ретраншаменту при непрерывном действии артиллерии своей и турецкой, сближаясь с австрийским корпусом и наконец составив с ним одну общую, несколько вогнутую линию.

Турки занимали ретраншамент и опушку очень редкого Крынгумейлорского леса пехотой и артиллерией, а конница прикрывала фланги. Суворов послал полковника Золотухина к принцу Кобургскому — передать предположение к атаке и просить об одновременном и однородном действии; принц на все согласился. Таким образом оба корпуса продолжали движение под учащенным огнем турецких батарей; союзная артиллерия отвечала им все с большим успехом, по мере сокращения пространства, и наконец заставила замолчать. В неприятельских рядах произошло движение, — признак приближающейся развязки: более робкие стали уходить, более смелые готовились к отпору. Минута наступила жуткая, внушительная.

Когда атакующие подошли к неприятелю сажен на 300 или на 400, конница по данному знаку бросилась из интервалов всей линии полным карьером в атаку, а за нею с удвоенною скоростью пошла пехота. Так как ретраншамент турецкий далеко еще не был похож на оконченное укрепление, то кавалерия без труда перескочила рвы и бруствера и врубилась в толпы янычар, оторопевших при виде такой небывалой атаки. «Не можно довольно описать сего приятного зрелища», говорит Суворов в своем донесении про кавалерийскую атаку окопов. Но впечатление неожиданности скоро прошло под сабельными ударами союзников, и янычары стали защищаться с яростью отчаяния. Казаки и арнауты с правого русского крыла и австрийские уланы с арнаутами с левого австрийского, атаковали турецкую кавалерию и ворвались в лес. Вслед затем, с грозными раскатами «ура», подоспела и ударила пехота, никем не тревожимая на ходу. Суворов, находившийся почти весь день в постоянном огне, был тут же и кричал солдатам: «ребята, смотрите неприятелю не в глаза, а на грудь: туда придется всадить ваши штыки» 4. Началась страшная резня, а затем беспорядочное бегство Турок. В 4 часа дня победа была обеспечена.

Турки бежали к Мартинешти на р. Рымнике, где находился их третий самый большой лагерь, верстах в 6 от Крынгумейлорского леса. Союзники преследовали их настойчиво и беспощадно: неприятелей было слишком много, чтобы забирать их в плен. Небольшая часть союзных войск осталась на месте, охраняя взятую артиллерию, очищая и занимая лес; остальные гнали, рубили и кололи Турок. Кобург обогнул лес слева, Суворов с Карачаем справа, направляя в лес выстрелы. Преследование производила собственно кавалерия, пехота не поспевала. Тут отбито несколько тысяч повозок, пушки, зарядные ящики; под эти последние Турки приспособляли зажженные фитили и взрывами наносили союзникам немалый вред.

Во время сражения великий визирь находился на крынгумейлорской позиции. Он страдал изнурительной лихорадкой, а потому ездил в коляске; но когда бой разгорелся и сделался вероятным дурной его исход, визирь в нервном возбуждении пересел на коня. Он делал все возможное, чтобы собрать войска и восстановить бой; убеждал их священными для мусульман именами, подымал и показывал коран, даже прибегнул к силе, приказав артиллерии стрелять по беглецам из лагеря при Мартинешти. Орудия сделали 10 выстрелов, но ничто. не действовало; Турки были слишком глубоко потрясены нравственно, и визирь с поспешностью уехал по браиловской дороге.