Сансара - Дарина Гордина

– С этого дня это ваша комната – 607. Надеюсь, не нужно объяснять, что после того, какие файлы мы обнаружили в вашем подсознании, не может быть и речи о том, чтобы покинуть нашу базу!

– Кто это мы? – спросил Сергей, но Ева не отреагировала.

– Обратите внимание – мы не пускаем вас в расход, не сажаем на голый пол в железные казематы, мы предоставляем вам номер класса люкс и говорим: осваивайтесь, господа, будьте как дома! – Ева хозяйской походкой прошлась к окну и приоткрыла жалюзи.

Из окон на всех ударил яркий свет все того же сказочного лета. Как только свет залил комнату, сразу же обнаружилось, что в ней уже есть один человек – на кровати спиной к ним лежал мужчина и тихо похрапывал. Филиппенко подошел к кровати и осторожно повернул мужчину, тот во сне перевернулся на спину, и все трое тихо ахнули – это был Никитенков. Он спал так глубоко, что ни крики, ни похлопывание по щекам не могли вернуть его в реальность. Филиппенко тормошил его и трепал во все стороны, но видя его полнейшую индифферентность к происходящему, снова накрыл его одеялом и плюхнулся на рядом стоящую кровать.

– Можете не стараться, – посоветовала Ева, – он проспит не меньше суток, все с вашим другом будет в порядке, – добавила она улыбнувшись и вышла из комнаты.

Рахманов рванул за ней, открыл дверь, но, увидев охрану, тут же хлопнул ею у них под носом и повернул в двери ключ.

– Я не понял, что там она сказала про файлы, про то, что нет речи покинуть базу… Она че, гонит в натуре? Какое они имеют право нас здесь задерживать, кто они вообще здесь такие?!

– Они-то, наоборот думают, кто такие мы? В себе они явно не сомневаются!

– В том-то и дело, что не думают, они точно знают! – Голубев ходил по комнате взад-вперед, не находя себе места.

Рахманов скинул ботинки и, как и был в куртке и штанах, растянулся на нежном шелковом покрывале кровати:

– Никто не сочтет меня дезертиром, если я немного посплю?

– Да, ничто человеческое нам не чуждо, даже в глубоком вражеском тылу, – поддержал друга Филиппенко.

– А все же, несмотря ни на что – мы попали куда нужно! – подскочил к Рахманову Голубев и стал тормошить засыпающего бойца. Идеи озаряли его, одна ярче другой. – Это и есть штаб невидимых! Так?

– Так!

– Ну и что, что затянулось путешествие, зато не с пустыми руками возвращаться будем! – потер руки Сергей. – Мы с собой заложников приведем!

– Вообще-то нас только что предупредили, что наше возвращение не планируется, Сергей Викторович! – вяло напомнил Филиппенко.

– А что, обязательно у них разрешения спрашивать? Что мы не спецподразделение? – очнулся Рахманов. Он всегда был готов к какой-нибудь авантюре.

– Ты, «Спец» – где твое оружие и где документы? – возразил ему друг. – Так, тише всем! Мы должны грамотно разработать операцию! Нет такого места, из которого невозможно было бежать!

Голубев уже простукивал стены и внимательно осматривал углы на предмет прослушивающих устройств.

– Ловко, очень ловко замаскировали, – бубнил он себе под нос, но ведь где-то же они их прячут. – Голубев уже продолжал исследование второй комнаты и коридора и издал короткий радостный вопль, обнаружив в этом стильном гостиничном номере небольшую ванную комнату с душем, туалетом и умывальником. Он коротко присвистнул, созывая бригаду в тихое место, и трое крепких мужчин, задевая плечами друг друга, забились одновременно в небольшую ванную комнату и, открыв на полную мощь все краны, оживленно зашептали, перебивая друг друга.

– Нужно выработать план побега! Нет такого места, из которого невозможно было бежать!

Рахманов нашел в кармане пачку сигарет и закурил, ванная наполнилась дымом, закурил и Филиппенко.

– Для начала нужно все разузнать про них: кто такие, что за организация и кто их финансирует, – возразил Голубев. – Судя по опытам и навороченной технике, здесь проводят какие-то сверхсекретные эксперименты на людях. Но что удивительно, ФСБ об этом объекте ничего не известно…

– А откуда вы знаете, Сергей Викторович, что неизвестно? Может быть, это засекреченный бункер высших эшелонов власти, а мы вторглись сюда без предупреждения?

Все замолчали, чувствуя, что из приоткрытой двери, ведущей к тайне, веет невообразимым холодом.

– Да нет! – потряс головой Голубев. – Если бы это был даже самый засекреченный объект, то хоть какая-то информация бы просочилась, я бы хоть краем уха слыхал. А что, если… – он нахмурился и сам испугался того, что лезло на ум. Быть не может! Он подошел к крану и подставил голову под струю холодной воды. – А что, если правду сказала Ева, и отсюда бежать не удастся?

– Все от нас зависит!

– Вот и вопрос, всегда и все ли зависит только от нас? Они тут такие штуки понаразрабатывали, что наши наиновейшие – отдыхают! Кто знает, как их приборы обдурить?

– Особенно эти опыты с памятью, я так и не понял, что это было? – шептал Филиппенко. – Но когда я увидел на экране себя с Геркой, моей девушкой, я подумал, что у меня в мозгу встроенная камера, очень уж жутко стало.

– Так и есть, Олежка, – Голубев сочувственно похлопал его по спине, – только камера эта твоя память, и она все записывает, а они эту ленту как видео смотрят.

– Честно, я в шоке!

– Да мы все в шоке! Если это все так серьезно, то, значит, нам отсюда не выбраться! – Рахманов в ужасе сползал по кафельной стене на пол. У него начиналась тихая истерика. – Я не могу, братцы! Я к матушке в Ростов на день рождения обещался…

– А кто может! – грозно пресек нытье Голубев. – Я уже молчу о брифинге и о начальстве! Я же в самовол, никого не предупредил. Но ведь дома-то жена и дети! Я и думать боюсь о том, что они там думают! – Голубев не жаловался, а хотел хоть как-то поддержать друзей. Он же старше всех, не только по возрасту, но и по званию, а значит должен быть человек-кремень.

– Тут только одно и может помочь: все узнать, просчитать, разведать, и когда представится удобный момент, разоружить охрану и рвануть! Но сначала нужно хотя бы понять план здания. Нам нужно время! – Голубев пытался сам поверить в то, что говорит, и настроить на хорошее в первую очередь самого себя, но внутри все рвалось на части от отчаяния и гнева.

– А кто сказал, что случай представится? – теперь засомневался Игорь. – Я фильм такой видел! Там тоже одни попали в секретный бункер, думали на день, на два, а оказалось на всю жизнь! – Игорь высказал вслух то, во что никто не хотел верить.

– Тьфу, что б у тебя на языке прыщ вскочил! – пожелал ему Филиппенко. – Мастер Лоу говорил: что все задуманное рано или поздно проявляется! – Пусть бы Лоу этот сам проявился! А то закинул нас сюда!

– Так выдал же он очки, мы ведь ушли бы, если б не Никитенков!