Воспоминания о Рерихах - Зинаида Фосдик

С утра все время были с Н.К. и Е.И. Печатали портреты Учителя. Разводили в ванночке с тепловатой водой кристаллы Nipo. Негативы накладывали в рамочку, закрывали на печатную бумагу и выставляли на солнце, пока не чернело почти совсем, затем вынимали отпечатанную бумагу и клали на пятнадцать минут в ванночку, а потом в миску под воду из-под крана на один час. Затем вынимали и вешали на кнопочке сушить, а потом выравнивали в книге.

Е.И. все время обнимает и целует нас, говоря, что не может поверить, что мы так скоро уезжаем, ибо время буквально промчалось. В 12 часов пришел Харди, и мы подписали все доверенности. После ланча опять сидели с Е.И. и Н.К. (Немного начали переводить с Н.К. «Гайятри», но бросили, ибо все хотели беседовать.) Н.К. и Е.И. говорят, что кампания по сбору денег должна осуществляться со всех сторон — и большим менеджером, и лично нами, и клубами и друзьями, и [должна] идти все время, а не прекратиться вдруг.

Научная станция очень поможет кампании. Е.И. говорит, что я ничего не боюсь и должна бороться, что много тяготы на моих плечах, но мы должны верить в будущее, и Учитель нам поможет. Все время Е.И. целует и обнимает меня и Франсис.

Говорила, что этой ночью ей опять было Сказано, что она готова к смерти. Она не понимает этого, ибо как тогда она выполнит поручение? Она не думает, что сможет выполнять работу для Земли в уплотненном астрале. А Указания на ее смерть идут все время. Неужели в последний раз мы ее видим? Ибо она не знает, когда мы вновь увидимся! Не знаю, что и думать. Целый день мы с ней вместе. Она нас просит быть ее столбиками дел и показать пример, не раздражаться. Просит нас смотреть, не волнуясь, в будущее, веря в Учителя и не внося раздражение в дела.

После Беседы вечером (я получила монету, и одна есть для Порумы. Я так счастлива, что мне тоже принесли монету чудесным образом!) Е.И. долго нас не отпускала, все обнимала, целовала без конца, гладила меня по голове, целовала лоб, лицо, не могла расстаться. Обогрела меня всю и Франсис. Ее она очень, видно, жалеет. И Н.К. меня гладит по плечу и с такой любовью смотрит. Все, все выказывают любовь.

Неужели я больше не увижу Е.И.? Что это значит — такое чувство [выражено] у нее на лице, будто она знает то, что не хочет сказать?

01.11.28

Прощальное напутствие Е.И. Рерих

Рано утром Н.К. позвал в последний раз посмотреть на горы — чудесно выглядели. Затем получили телеграмму, что сталь Дома начнут возводить с 10 ноября. Все огорчены.

Е.И. все время с нами. Успела немного поговорить со мной наедине, сказала, как жаль, что даже не смогли поговорить вместе [наедине], [ибо] маленький цербер (Франсис) все время сторожит. Советовала сказать Енточке, что ей было Указано быть сердцем в Круге — чтобы она не забыла этого, и что великое сердце не знает обид и все вмещает. Она огорчена Енточкой, думает, [нужно,] чтобы я с ней поговорила, но не говоря, что знаю про письмо и телеграмму, посланные ею Е.И. Также [сказала], что Пор[ума] должна принять в сознание [научную] станцию на Гим[алаях] — это поддержит все Учреждения. Но что она должна понять это.

Е.И. говорит, что много тяготы лежит на моих плечах, но я должна говорить о вреде раздражения всему Кругу. Франсис пусть даст монетку и Будду Поруме, а я должна прочесть текст из Учения и говорить о нем, но не в два голоса, ибо этим мы ослабим Слово Учения. Это Е.И. сказала мне наедине и Франсис при мне.

Она нас без конца обнимала и целовала. Увидим ли ее и когда?

Свет[ик] и Е.И. проводили нас до автомобиля, и она вся сияла, напутствуя нас.

Н.К., Юрий и Яруя поехали с нами на станцию. Н.К. сказал, что расстояния стираются. Мы говорим, что увидимся в будущем году, словно это будет завтра. Со всеми крепко в силе простились и уехали. <…>

Америка, 1929-1930

18.06.29, Нью-Йорк

Приезд Н.К. и Ю.Н. Рерихов. Почетная встреча Н.К. Рериха в Нью-Йорке. — Первые деловые встречи

Наш великий учитель, член Бел[ого] Бр[атства] в теле, вновь с нами. Сегодня приехал, и в нас всех уже воцарилась радость. Какая великая возможность опять дана нам всем. Опять строим под его указанием. Мир, и радость, и успех будут с нами, если мы исполним его указы. Бесконечно счастлива сегодня. <…>

20.06.29

<…> По приезде Н.К. был встречен на пирсе тремя членами комитета мэра Нью-Йорка и нами. В трех автомобилях и с полицейскими мотоциклами [в сопровождении] мы проехали через весь город, остановились у Музея, зашли вовнутрь, Н.К. посмотрел вход, вестибюль.

Потом мы поехали в Билтмор пить чай, затем обратно в Школу. Все это с полицейским эскортом, сиренами, останавливая для нас все движение в Нью-Йорке на Пятой авеню и повсюду.

Вечером [18-го] собрались в доме Пор[умы], имели чудную Беседу с изумительным Посланием. На другой день, 19-го, сутра ряд репортеров в Школе интервьюировали Н.К., затем [мы] пошли в дом — [показать] перемены в Школе. <…>

Утром была длинная беседа со Штрауссом. Н.К. одобрил идею «The Master» как название для Дома. <…>

Вечером от 8 до 11 [часов был] большой прием в честь Н.К. Присутствовали пятьсот человек, все известные, председателем был Чарльз Крейн. Был большой успех, все — ученики, учителя, друзья, чужие — жаждали познакомиться с Н.К. Прекрасно все декорировано флагами всех наций, цветами. Н.К. принимал [гостей] в Восточном Зале. <…>

20.06.29

Прием у мэра Нью-Йорка

Рано утром Н.К. и Юрий первыми пришли в Школу <…>.

Смотрели дивные новые картины Н.К. Джули снимал его в профиль, для медали, затем в 1 ч[ас] дня был устроен ланч в Clairmont на двадцать четыре человека с Гектором Фуллером, представителем мэра, который ему представляет знаменитых людей. Он сказал речь — недурно. Н.К. чудно ответил об Америке, стране будущей эволюции. <…>

Затем все в пяти автомобилях поехали в городское управление и в 3.45 были приняты мэром Уолкером. Фуллер представил Н.К., говоря о нем как об ученом, исследователе, способствующем делу мира. Н.К. опять чудно говорил мэру о своей радости вновь быть в Америке, о которой он всюду в Азии говорил с любовью. Мэр прекрасно ответил, назвав его «посланцем доброй воли» и сказав, что он приветствует его от имени семи миллионов жителей Нью-Йорка. Затем мы все пожали ему [мэру] руку и помчались в автомобилях и с эскортом домой.

Опять принялись за работу: послали телеграммы Е.И., Шкляверу, разбирали корреспонденцию.

Вечером у Порумы было собрание. Доклад по Мастер-институту].