Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

Последовало озадаченное молчание. Потом я почувствовала, как палец медленно заскользил вниз по ложбинке моей спины.

— Что это? — спросил Джейми с удивлением в голосе.

— Это называется молния, — ответила я. — Видишь сверху маленький язычок? Возьмись за него и потяни вниз.

Зубчики молнии расходились с приглушенным треском, освобождая меня от творения Джессики Гуттенберг. Я подняла руки, выпростав их из рукавов, а когда платье тяжело упало к моим ногам, я быстро, пока не растеряла всю храбрость, повернулась лицом к Джейми.

Это неожиданное появление куколки из кокона заставило его отпрянуть. Потом, моргнув, он уставился на меня.

Я стояла перед ним без ничего, на мне были только туфли и шелковые розовые чулки с подвязками. Захотелось подхватить с пола платье и прикрыться, но мне удалось справиться с этим порывом. Я выпрямилась, вскинула голову и стала ждать.

Джейми не промолвил ни слова. Его глаза блеснули в свете свечи, когда он слегка мотнул головой, но он по–прежнему ловко умел скрывать свои мысли за непроницаемой маской.

— Ты скажешь что–нибудь или так и будешь молчать? — не выдержав, спросила я дрожащим голосом.

Джейми открыл рот, но не смог произнести ни слова, лишь медленно покачивал головой.

— Господи, — прошептал он наконец. — Клэр, ты самая красивая женщина, которую я когда–либо видел.

— Тебя подводит зрение, — заявила я убежденно. — Это, наверное, глаукома: для катаракты ты слишком молод.

Эти слова вызвали у него нервный смешок, а потом до меня дошло, что он на самом деле ослеплен: в его глазах, даже когда он улыбался, блестела влага. Проморгавшись, Джейми протянул руку.

— Глаза у меня, как и были, ястребиные, — уверенно сказал он. — Иди ко мне.

Я нерешительно взяла его за руку и переступила через упавшее платье, покинув это ненадежное прибежище. Сидя на кровати, он нежно привлек меня к себе, так что я оказалась стоящей между его коленями, коснулся поцелуями обеих моих грудей и положил голову между ними, дыша теплом на мою обнаженную кожу.

— Твоя грудь бела, как слоновая кость, — тихо произнес он с сильным горским акцентом, всегда проскакивавшим в речи Джейми в моменты сильного волнения.

Он поднял руку и взял одну грудь в свою ладонь. Его загорелые пальцы темнели на фоне бледного свечения моего тела.

— Даже просто видеть их, такие полные и округлые… Господи, я мог бы вечно держать здесь голову. Но коснуться тебя, моя англичаночка… Тебя, с кожей, подобной белому бархату, и нежными линиями тела…

Джейми умолк. Его рука медленно двинулась по изгибам талии и бедра к выпуклости ягодиц.

— Боже мой, — прошептал он, — я не могу не смотреть на тебя, англичаночка, не могу отнять от тебя руки, не могу не находиться рядом с тобой, не могу не желать тебя.

Джейми поднял голову и поцеловал меня в область сердца. Его рука скользнула по мягкой выпуклости живота, слегка касаясь небольших отметин, оставшихся там после рождения Брианны.

— Тебя это правда не смущает? — нерешительно спросила я, проводя пальцами по своему животу.

Ответом была улыбка, тронутая тенью печали. Немного поколебавшись, Джейми задрал свою рубашку.

— А тебя?

Шрам проходил от середины бедра почти до паха — рваный белесый рубец в восемь дюймов длиной. Не удержавшись, я ахнула и опустилась на колени рядом с ним.

Моя рука легла на его бедро и крепко обхватила ногу, как будто я могла удержать его теперь — если не смогла удержать тогда. Под моими пальцами ощущалась медленная пульсация крови в артерии, проходившей всего в дюйме от ужасного, грубо зарубцевавшегося шрама.

— Это не пугает тебя, не отвращает тебя, англичаночка? — спросил он, положив руку мне на голову.

Я посмотрела ему в лицо.

— Конечно нет!

— Ну–ну.

Он потянулся и коснулся моего живота, удерживая при этом мой взгляд.

— И если ты носишь шрамы собственных сражений, — тихо добавил Джейми, — то и меня они не беспокоят.

Он поднял меня на кровать, уложил рядом с собой и наклонился, чтобы поцеловать. Я сбросила туфли и подтянула ноги, ощущая его тепло через рубашку. Моя рука нашарила пуговицу у ворота, чтобы расстегнуть ее.

— Я хочу увидеть тебя.

— Ну, англичаночка, смотреть особо не на что, — неуверенно рассмеялся Джейми. — Но все, что там есть, все твое, если тебе угодно.

Он стянул рубашку через голову, бросил ее на пол, а потом откинулся, опершись на ладони, чтобы продемонстрировать свое тело.

Не знаю сама, чего я ожидала, но при виде его обнаженного тела у меня захватило дух. Он по–прежнему был прекрасно сложен и, будучи высокого роста и худощав, не выглядел костлявым благодаря прекрасной, рельефной мускулатуре. Кожа его поблескивала в свете свечи, словно это сияние исходило от него самого.

Конечно, он изменился, но не разительно, впечатление было такое, будто его основательно подкоптили в печи. Казалось, мускулатура чуточку уплотнилась, да и кожа сильнее обтягивала кости, но в результате Джейми лишь выглядел еще более крепко сбитым. Неуклюжим верзилой он никогда не был, но теперь не осталось и намека на юношескую нескладность.

Его кожа слегка потемнела, приобрела золотистый оттенок, переходивший в бронзовый на лице и горле, но светлевший в нижней части тела, доходя на внутренней стороне бедер до чисто–белого, с голубоватым узором вен. Паховые волосы топорщились каштановым кустиком, и было совершенно очевидно, что Джейми не солгал: он действительно хотел меня, очень хотел.

Наши глаза встретились, и он неожиданно усмехнулся.

— Когда–то я обещал тебе, англичаночка, что всегда буду с тобой честным.

Я рассмеялась, чувствуя, как слезы щиплют глаза, и в то же время во мне всколыхнулось смущение.

— Я тоже.

Стоило мне нерешительно потянуться к нему, а ему взять меня за руку, и я вздрогнула от соприкосновения с его силой и живым теплом, но потом потянула его к себе. Он встал, и мы оказались лицом к лицу.

И замерли в неловкой растерянности, наслаждаясь ощущением друг друга. Да и могло ли быть иначе? Комната была совсем маленькой, и вся ее атмосфера пропиталась энергией наших чувств, столь сильной, что она была почти видимой. И одновременно у меня возникла пугающая пустота в желудке, какая бывает, когда оказываешься на вершине «американских горок».

— Ты так же боишься, как и я? — прозвучал мой голос, как мне показалось, слегка хрипловатый.

Джейми внимательно оглядел меня и поднял бровь.

— Вот уж не думал, что смогу тебя бояться. Но ты покрылась гусиной кожей. Тебе страшно, англичаночка, или просто холодно?