БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ - Лорел Гамильтон

Баринтуса, с короткими волосами всех оттенков серого цвета — от седого до

белого. Уилсону было всего тридцать лет. Первая седина у него появилась

после взрыва одной из волшебных реликвий, угрожавших всеми миру.

Что-то из предметов, что могло вызвать конец мира, всегда уничтожалось.

Проблема была в том, что уничтожение подобного сильного предмета не

всегда было самым безопасным занятием. Уилсон был волшебным

эквивалентом сапера. Он был одним из горстки человеческих

волшебников страны, которые могли решать судьбу подобных реликвий.

Как считали в лаборатории, другой взрыв украл с десяток лет жизни

Уилсона, добавив в его шевелюре новой седины.

Он поправил свои очки в тонкой оправе. Сейчас он был больше похож

на книжного червя, хотя и был им, если не считать того, что он был при

этом волшебным книжным червем, и, по мнению коллег, был либо самым

храбрым, либо самым сумасшедшим с ума ублюдком. Это была цитата.

Тот факт, что только Уилсон и Кармайкл все еще работали с тем, что было

в этой комнате, означал, что палочка сделала что-то неприятное.

— Полицейский, которого Гилда коснулась этой палочкой, умер? — Спросила я.

— Нет, — сказала Кармайкл.

— Нет. Что ты слышала? — Спросил Уилсон.

Она, нахмурившись, смотрела на него.

— Что? — Переспросил он.

Я сказала:

— Эта комната только для вещей, которых опасается полиция. Основные

реликвии, вещи, предназначенные для совершения зла, и они здесь до тех

пор, пока вы не выясните, как их уничтожить или обезвредить их магию.

Что палочка Гилды сделала, чтобы попасть сюда?

Волшебники переглянулись.

— Чтобы вы не скрывали, — сказал Джереми, — это может быть ключом к

расшифровке силы этой палочки.

— Сначала скажите нам, что вы увидели, — сказал Уилсон.

— Я уже сказал тебе, что думаю, — сказал Джереми.

— Ты сказал, что это могла бы быть работа сидхе. Я хочу знать, что по этому

поводу думают сами сидхе. — Уилсон по очереди на каждого из нас, его лицо

было при этом очень серьезным. Он изучал нас, как изучал что-нибудь

волшебное, что заинтересовало его. У Уилсона была склонность иногда

видеть в фейри еще один вид магических вещей, и наблюдать, что бы мы

делали в том или ином случае.

Мужчины посмотрели на меня. Я пожала плечами и сказала:

— Мерцающие волшебные символы белого и желтого цвета, проступают на

древесине, иногда странно вспыхивают оранжевым и красным. Символы

не статичны, но, кажется, что они перемещаются. Это необычно.

Волшебные символы иногда пылают для внутреннего зрения, но не эти,

эти… свежие, словно краска не высохла. Мужчины кивнули, подтверждая мои слова.

— Именно поэтому я думал, что это могло бы быть создано сидхе, — сказал

Джереми.

— Не думаю, — сказала я.

— В прошлый раз я видел магию, которая оставалась, словно новая, и это

был волшебный предмет, сделанный одним из великих магов вашего

народа. Эти мастера прятали основу магии за металлической

конструкцией или за живыми растениями, которые скрывали новизну

магии, но это была лишь маскировка, Мерри. То есть было предназначено

скрыть основу.

— Я понимаю, что ты говоришь, но почему это должно быть сделано именно

сидхе?

— Твои люди — единственные из тех, кого я знаю, кто мог сохранить магию,

вложив ее в другой материал — свежий и живой.

— Мы никогда не видели ничего подобного, — сказал Уилсон.

— Поэтому считаете это работой сидхе? — Спросила я.

— Это не так, — сказал Баринтус.

Мы все посмотрели на него.

Джереми было явно неловко, но он посмотрел на высокого мужчину и

спросил:

— Почему это не волшебство сидхе?

Баринтусу удалось выглядеть таким же презрительным, каким я всегда

его видела. Он нависал над Джереми. Сначала я думала, что это было

что-то личное, но потом поняла, что это было предубеждение Баринтус к

Джереми, который был трау. Это было похоже на расовую неприязнь, как

будто Баринтус не считал трау достойным бать нашим боссом.

— Сомневаюсь, что я смогу это объяснить так, чтобы ты понял, — сказал

Баринтус.

Лицо Джереми потемнело.

Я повернулась к Уилсону и Кармайкл, улыбаясь, и сказала:

— Простите, не оставите нас на минутку? Мне очень жаль, но не могли бы

вы отойти подальше.

Они переглянулись, потом посмотрели на злое лицо Джереми и

надменное Баринтуса, и отошли. Никому не хочется стоять рядом с

начинающим ссору мужчиной в семь футов ростом.

Я повернулась к Баринтусу.

— Хватит, — сказала я, толкнув в его грудь пальцем так сильно, он немного