Моё небо - Анна Максимова

Потом сестра, эмоционально жестикулируя рассказала, как страшно ей было узнать, что я сгинул в лапах эромайцев. Как она постоянно молила богов помочь мне и отказывалась поверить, что больше никогда меня не увидит. Также поведала о своей жизни и учёбе. Как, когда приезжала домой, подолгу разговаривала обо мне с мамой или Риасом. При упоминании имени друга Ялмиса привычно покраснела, заставив меня тоскливо вздохнуть. Наверное, только слепой не видел, что сестрёнка влюблена в моего лучшего друга. И я, положа руку на сердце, был бы рад, если бы они сошлись, так как если кому и мог доверить любимую сестру, то Риасу. Только вот друг не видел в ней женщину, воспринимал Ялмису, как и я, — младшей сестрёнкой. Чаяния девушки были обречены.

Следом сестра стала расспрашивать о том, как я жил, а точнее существовал, всё это время. Рабское клеймо не произвело на Ялмису никакого впечатления.

— Плевать, — фыркнула сестра. — Ты мой любимый старший брат, так было, есть и будет.

От слов сестры, искренней убеждённости в сказанном, на душе потеплело. Облегчение было просто ошеломительным, заставляя лишний раз изумиться, как я, оказывается, боялся порицания от Ялмисы! Между нами вообще всегда была какая-то особенная связь. Она всегда со своими проблемами шла ко мне, а не к Таю. Всегда искренне любила меня. И я ей отвечал полной взаимностью. Я даже удивился, узнав, что сестра тоже капитально рассорилась с Таймиром, узнав о его поступке. С одной стороны, было приятно знать, что Ялмиса определённо на моей стороне, с другой, он тоже её брат и ссориться с ним из-за меня не стоило. Это только наше с ним дело. Но девушка была непреклонна. И одним богам известно как, но ей удалось разговорить меня исповедаться. Заставить рассказать о пережитом ужасе и о том, что мучает меня сейчас. На протяжении всего рассказа сестрёнка то бледнела, то нервно заламывала руки и кусала губы, то откровенно ругалась, используя выражения, неподходящие молодой девушке. Когда речь дошла до Эллы, она искренне заинтересовалась, но когда я закончил свои откровения, заметно скисла.

— Ты капитальный и непроходимый придурок, братец, — констатировала Ялмиса. — Я вообще всегда говорила, что эта крыса Илнета тебе не пара.

О, да! Она была ещё одной в стане окружающих меня людей, которые недолюбливали мою бывшую и часто об этом говорили, из-за чего ссоры были не редки.

— Ты лучше скажи, что делать планируешь? — продолжала сестра.

— А что я могу сделать? — отозвался я уныло. — Рвануть через Заброшенные земли, наплевав на желание Императора видеть меня? Да меня тут же обвинят в измене родине.

— Да даже если бы тебя и пустили обратно в Эромайское Королевство, не уверена, что эта Элла была бы тебе рада. Слишком много ты натворил фатальных ошибок, — ответила мне девушка.

— Ну спасибо! Ты в меня так веришь! — фыркнул саркастически.

— Ну вообще-то, я и правда верю в тебя, — улыбнулась Ялмиса. — Просто хочу донести, что если даже вы и встретитесь, то легко тебе не будет. Ты сильно обидел её. Я бы не простила.

Тема разговора начала меня нервировать, и я постарался перевести беседу в более мирное русло. Поболтав ещё с полчаса о всякой ерунде, мы распрощались. Даже на расстоянии сестре удалось зарядить меня энергией и верой в лучшее. Сидеть в четырёх стенах, спрятавшись от всего мира, больше не хотелось, и я связался с Риасом. Быстро договорившись с другом о встрече, начал собираться.

Я уже почти покинул родные стены, как пришёл курьер, который доставил указ о том, что завтра утром нас навестит сам Император. Узнав об этом, отец настаивал на том, чтобы я остался дома, но переубедить меня ему не удалось. Слишком я соскучился по другу. Да и не настолько я глуп, чтобы накануне встречи с монархом ввязываться в сомнительные приключения. Сейчас с Риасом немного отдохну душой в хорошей компании и завтра буду готов к судьбоносному разговору. Это куда лучше, чем сидеть наедине с собой и накручивать себе нервы, мучаясь вопросом: что от меня нужно правителю?

АНИЭЛЛА

Это была поразительно гадкая книга по некромантии, где описывались не только ритуалы поднятия мертвых и их отправления обратно в загробный мир, но и все физиологические особенности этих тварей, известные эромайским магам. И некоторое описания вызывали откровенную тошноту. Оттого, читая сей шедевр, я кривилась как могла и злилась на Лурена, который постоянно заглядывал на страницы и комментировал написанное. Комментарии парня — отдельный повод зеленеть, плеваться и злиться.

— Лурен, да убери ты свой хобот отсюда! — зашипела я сердито.

— Что такое хобот? — не растерялся эромаец.

— Хвост на лице, — буркнула я.

Брюнет мне сегодня определённо мстил за мои недавние подтрунивания. Также Лурен не упускал возможности навести справки обо всех непонятных словах и выражениях, ещё одно развлечение этого невыносимого типа. И сейчас его любопытство сыграло против хозяина. Парень скосил взгляд на собственный нос, и выражение «Глаза в кучку» обрело новый смысл. Глядя на это, я чуть не расхохоталась, так забавно это выглядело. Позабавило происходящее не только меня, Эслан тоже сидел и давил смешки. Когда все немного успокоились, пришлось всё же объяснить значение неизвестного ребятам слова, так как о слонах в этом мире и не слышали.

— Ну и сравнения у тебя, — обиженно прогудел эромаец.

На самом деле обидеть всерьёз Лурена было непросто. Отказавшись от планов сделать меня своей, он стал относиться ко мне со снисходительностью, какую обычно взрослые проявляют к неразумному ребёнку, и это часто раздражало.

Решив, что моих «ласковых» сравнений и прозвищ, какие я давала парням, когда они выводили меня из себя окончательно, с него достаточно на сегодня, Лурен поспешил свалить. Перед этим с откровенно пошлой и предвкушающей улыбочкой поведал, что его приятель одолжил ему на ночь своего нового и очень сладкого мальчика. Мы с Эсланом хором попросили избавить нас от таких подробностей. Всё же некоторые поступки и наклонности эромайца мне не понять и не принять. Он не был плохим человеком, но то, что он не понимал, что такого в рабстве, или его склонность к гомосексуальным постельным утехам меня сильно из равновесия выбивали. Наверное, именно это не давало мне ослабить барьеры и позволить Лурену стать мне ближе, и потому вряд ли я когда-нибудь смогу назвать его кем-то, кроме как приятелем. Слишком мы с ним разные, чтобы из нас получились друзья. К моей бесконечной радости, Эслан полностью разделял мои взгляды на вещи, которые меня отталкивали в эромайце,