Моё небо - Анна Максимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Постепенно приходит подобие спокойствия и крупная нервная дрожь сменяется мелкой от промозглого предрассветного воздуха. Ашрианцы маловосприимчивы к перепадам температур, но, похоже, кошмар слишком сильно выбил меня из равновесия, раз я начал мёрзнуть. Ещё пара таких «чудесных» сновидений, и я точно свихнусь.
На горизонте занимался рассвет. Похоже, я умудрился провести тут всю ночь. Прилетев на «своё» место, я долго думал, вспоминал и анализировал свою жизнь. И чем дольше делал это, тем большим нестерпимым глупым неудачником себя ощущал. Да, до попадания к эромайцам я был ослеплён Илнетой. Буквально боготворил её. Она казалась мне богиней, сошедшей на землю, самим совершенством. Её красота и голос гипнотизировали, страсть лишала остатков здравого смысла. Это было как лихорадка, чувственное помешательство и сладкая одержимость. Но можно ли назвать это любовью? Недавно я бы ответил «Да», сейчас совсем не уверен.
В противовес вспоминалась Элла. Она не обладала столь ослепительной внешностью, но было в ней что-то, заставляющее считать её очень красивой. Эта красота шла изнутри, она словно лучилась непонятным светом, который притягивал и согревал, заставляя меня вопреки всем своим убеждениям тянуться к ней. Вспомнились все наши разговоры, серьёзные и не очень, но всегда интересные и содержательные. Её улыбки и смех, страсть и нежность. Потом память подкинула моменты ссор и обид, рождённые непониманием и моим упорным желанием не пускать её дальше постели. При этом она ни разу не упрекнула постыдным прошлым, не попыталась унизить так подло. После чего накатил стыд. Острый, горький и такой бесконечный. Сколько всего девушка для меня сделала, как много дала, а получила лишь плевок в душу. Сейчас, когда самого смешали с грязью, многие вещи виделись иначе. Я не имел права скрывать от неё существование Илнеты, обязан был рассказать, прежде чем переходить грань близости, тем самым давая ей право выбора. И уж совсем не помогает в успокоении совести то, что с ума сходил, стоило какому-то мужику оказаться с ней рядом, а внутри всё скручивало в тугой узел от её присутствия. И сожаления о содеянном облегчения не приносят. Можно сколько угодно проклинать себя, но ничего не вернуть и не исправить. Можно ли назвать этот клубок чувств и эмоций любовью? Не знаю. Знаю другое: многое отдал бы хотя бы за шанс всё изменить, но у меня его нет. Да и не заслуживаю. Я тут, Элла там, и мне остаётся лишь молиться богам, чтобы ей в отличии от меня повезло встретить достойного человека. Хватит с неё одной сволочи, меня.
Как только первые лучи солнца окрасили небо, взмыл в воздух, направляясь домой. Во всех своих бедах виноват только я сам. Не стоит заставлять ещё и родителей лишний раз нервничать. Не их вина, что я слепой идиот, который и без того натворил столько дел, что и жизни не хватит, чтобы реабилитироваться хотя бы в собственных глазах.
АНИЭЛЛА
Иногда стресс и постоянное напряжение странно влияют на меня. Вот и сейчас я по-шальному допытывалась до Лурена после того, как услышала краем уха, что минувший вечер у парня был весьма «горячим».
— Да брось ты. Ну что ты как девица невинная, — выносила я несчастному мозг. — Кто он, или она, а, может, они? Кто скрасил твой досуг и что вы делали?
Честно говоря, мне мало хотелось знать, чем и с кем занимался эромаец минувшей ночью. Хватало догадок, от которых гадливо передёргивало. Но вид упрямо насупленной физиономии парня буквально не давал мне отступить.
— Ани, прекрати, — буркнул Лурен.
Идущий рядом Эслан лишь хмыкал периодически, наблюдая, как я достаю несчастного.
— Лурен, скрытность больше идёт девушкам, — продолжала я с маниакальной улыбочкой. — Придаёт им изюминку. Парни же, которые делают тайны на пустом месте, выглядят параноиками.
Да-да, я несла полную чушь, этим самым ещё больше выбивая парня из равновесия. Он уже не раз поинтересовался, как я себя чувствую и всё ли со мной в порядке. Не уверена. Вполне возможно, у меня и правда тихо едет крыша.
— Зачем девушкам изюм? — нахмурился парень.
— Ай, — досадливо махнула я рукой, не желая разъяснять земное понятие, — забей.
— Ани, — вмешался Эслан, — ты часто просишь забить кого-то и этим меня немного пугаешь.
От слов друга я чуть было не села там же, где стояла. Вот ведь! Я часто, да что там, постоянно забываю, что они местные, и многие фразы, знакомые мне, их вводят в ступор. Не обладают они талантом Кая подсознательно понимать значение тех или иных выражений, из-за чего и возникают ситуации, идиотизм которых просто зашкаливает.
— Эслан, это просто выражение такое, — поспешила я успокоить сиэрнара, — означает — не обращай внимания или оставь это. Ну как-то так.
— А-а-а-а, — глубокомысленно изрёк друг.
Лурен же, радуясь тому, что моё внимание переключилось, просто молча шёл рядом и не отсвечивал.
Когда мы дошли до развилки дорог, я наконец обратила внимание на ненормальное оживление людей вокруг. Со стороны площади доносился гул и крики, да и народу собралась приличная толпа. Желая узнать, в чём же дело, я повернула в направлении скопления эромайцев, когда Эслан крепко ухватил меня за локоть.
— Не нужно, — произнёс друг. — Тебе не стоит этого видеть.
— Эслан прав, Ани, — неожиданно поддержал сиэрнара Лурен.
Они издеваются или правда не знают, что худший способ отговорить от чего-либо, — сказать «Нельзя»? Да это уже само по себе вызов, требующий узнать, что же такое творится на площади. И даже тревожное предчувствие, гнездящееся в душе, не аргумент, чтобы передумать.
— Может, я сама решу? — обратилась я к парням, добавив в голос металла.
Пока эти двое как-то беспомощно переглядывались, я устремилась в бурное людское море. Многие были значительно выше меня, и мне пришлось постараться, чтобы найти место, откуда мне будет видно, что же творится внутри этого столпотворения.
Лучше бы я послушала ребят, лучше бы никогда не увидела открывшейся мне картины. Посредине площади находилось пространство, оцепленное Дознавателями и простыми законниками. Посередине были трое: две девушки и парень. Ещё совсем молодые, они были страшно избиты и, наверняка, непоправимо сломлены. И прямо в этот момент их насиловали на потеху жаждущей грязных и жестоких зрелищ толпе. По двое на одного несчастного.
— Воровская шайка из бедного района, — прокомментировал Лурен. — Стандартное наказание для тех, кто успел отличиться на воровском поприще. Их будут пользовать до тех пор, пока не потеряют сознание, только они накачаны под завязку снадобьем,
