Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших - Джордж Липперт

Джеймс закончил и вздохнул. Он всмотрелся ввысь, вытянув шею и прищурившись, словно ища какой-то знак среди деревьев, что его сообщение услышали, и оно будет доставлено. Листья просто продолжали качаться и шуршать на ветру. Ветви — тихо скрипеть друг о друга. Спустя минуту Джеймс сунул руки в карманы и уныло поплелся обратно к отцу, Ральфу и Зейну.

Зейн хлопнул Джеймса по плечу и они развернулись, чтоб уйти.

— Это была самая унылая речь, которую я когда либо слышал, — сказал он весело. — Но я думаю, ты был прав. Мне это понравилось, даже если оно никогда не достигнет ушей Мерлина.

— Ты сам до всего этого дошел? — спросил Ральф. Джеймс пожал плечами и скромно улыбнулся.

Гарри ничего не сказал, пока они шли, но он полуобнял Джеймса за плечи и шел так весь путь назад. Джеймс подумал, это значит, что его отец одобряет его, даже если сам он выбрал когда-то другой путь. И Джеймс понял с некоторым удовлетворением, что его отец одобряет его именно потому, что это был не тот путь, который выбрал он сам. Джеймс улыбнулся и наслаждался этим моментом в молчании. Возможно, осознание этой истины, одной из тех истин, которую можно узнать только самостоятельно, несмотря на всех людей, которые пытались научить его этому множеством слов — стоит всего, что случилось с ним в последнее время. Он только надеялся, что это стоит всего, что еще случится с ним после.

Глава 19. Тайна раскрыта

Гарри присоединился к Джеймсу, Зейну и Ральфу за очень поздним завтраком в кухнях домовых эльфов под Большим Залом. Джеймс обратил внимание, что эльф, работающий с мехами возле огромной печи, был тем самым сердитым эльфом, который ранее сказал им троим, что они на испытательном сроке. Тот бросил на них подозрительный взгляд, но ничего не сказал. Они столпились у крошечного столика возле не менее крошечного оконца и ели с тарелок тосты с копченой рыбой, запивая их тыквенным соком и черным чаем. В итоге Гарри предложил им сделать перерыв и привести себя в порядок — все трое до сих пор были одеты в те же самые одежды, которые были на них еще до начала приключений с метлой, теперь изрядно запачканные после ночи, проведенной в лесу. Джеймс устал до чертиков, так что понимал, что ему крайне необходимо добраться до кровати и рухнуть в нее в течение ближайших десяти минут, и ему все равно, раздирает ли школу кризис или нет.

По пути в общую гостиную Джеймс решил сделать крюк и заглянуть в больничное крыло, чтобы забрать свой рюкзак. Филия Гойл и Мердок, естественно, уже не дежурили у дверей, но для Джеймса оказалось сюрпризом, когда он обнаружил там Хагрида, удобно расположившегося на скамье, листая толстый журнал с интригующим названием «Животные и дебри». Тот поднял взгляд и аккуратно закрыл журнал.

- Приятно вновь увидеть тебя, Джеймс, — тепло сказал он, пытаясь приглушить голос. — Слышал, ты вернулся целым и невредимым. Готов поспорить, уже видел своего отца?

- Да, я только что от него, — ответил Джеймс, заглядывая в слегка приоткрытые двери больничного крыла. — А ты что тут делаешь, Хагрид?

- Неужели непонятно? Я стою на часах. Никто не войдет и не выйдет без разрешения Директрисы. Он нуждается в отдыхе и, хм, исцелении после всего, что с ним произошло.

- Кто? — спросил Джеймс с внезапно пробудившимся интересом. Он еще внимательнее всмотрелся в щель между дверями. Одна из кроватей была занята, но Джеймс не мог разглядеть подробностей.

- Ты чего, конечно, профессор Джексон! — ответил Хагрид, вставая и подходя к Джеймсу. Он заглянул поверх головы Джеймса одним из своих черных круглых глаз. — Разве ты не слышал? Он появился на дворе час с половиной тому назад и выглядел несколько потрепанным, — прошептал он. — Вызвал изрядный переполох среди студентов, когда они увидели его. Мы принесли его сюда и меня сразу поставили охранять двери, пока мадам Курио его обихаживала.

Джеймс поднял взгляд на Хагрида.

— Он ранен?

- Этой было нашей первой мыслью, — ответил Хагрид, отступая немного назад. — Но мадам Курио сказала, что с ним все в порядке за исключением нескольких сломанных ребер, ожогов на руках, довольно неприятного синяка на черепушке и примерно миллиона порезов и царапин. Она сказала, он подрался на дуэли, довольно долго продолжавшейся, вероятно, вот так. Это случилось этой ночью, в лесу. Вот и все, что мы успели получить от него до того, как Теодор отключился.

- Дуэли? — недоверчиво повторил Джеймс, нахмурив брови. — Но ведь Делакруа сломала его палочку!

- Правда? — спросил Хагрид с интересом. — Но с чего бы ей идти и заниматься такими вещами, а?

- Она была одной из тех, с кем он сражался, Хагрид, — сказал Джеймс устало. — Они с ней… окей, я объясню позже. Но я своими глазами видел, как она переломила его палочку надвое. И видел обломки. Он оставил их, уходя.

- Ыыыыхммм… — пробурчал Хагрид, снова возвращаясь на скамейку, которая застонала под его весом. — Он ведь американец, знаешь ли. Они имеют обыкновение носить с собой не одну палочку. Это пришло еще во времена старого доброго Дикого Запада, вот так вот. Они прячут палочки в рукавах и сапогах, маскируют их под трости и тому подобное. Разве это не общеизвестно?

Джеймс снова заглянул в щель между дверями, но по-прежнему не мог ничего разглядеть, кроме распростертой фигуры на кровати.

— Мне жаль, профессор, — тихо произнес он, — но я все же надеюсь, вы задали ей королевскую трепку.

- В чем дело, Джеймс? — спросил Хагрид, поднимая глаза.

- Я только хотел забрать свой рюкзак, — быстро ответил Джеймс. — Он остался там прошлой ночью.

- Ээ. Мог бы ты зайти за ним позже? — настоятельно спросил Хагрид. — У меня распоряжение никого не впускать и не выпускать. Директриса думает, что тот, кто напал на Джексона, может прийти за ним. Не исключено, что это тот псих, возомнивший себя Мерлином.

- Это была Делакруа, Хагрид, но, конечно, я могу зайти и позже. Удачи.

Хагрид кивнул и снова развернул журнал у себя на коленях. Джеймс развернулся и пошел обратно.

Гостиная Гриффиндора была пуста. Огонь в камине прогорел до красных угольков, но было достаточно тепло, так что в нем не было нужды. Поднимаясь вверх по лестнице в спальню, Джеймс почувствовал порыв прохладного свежего воздуха. Должно быть, кто-то оставил окно открытым наверху. Он как раз размышлял, стоит ли его закрывать или нет, когда поднялся наверх и увидел Мерлина, удобно устроившегося на его кровати.

- А вот и мой маленький советник, наконец-то, — сказал Мерлин, глядя поверх учебника Джеймса по Техномантии.

Джеймс посмотрел на открытое окно рядом с его кроватью, затем опять на Мерлина.

— Вы, — сказал он с сомнением. — Вы… — он неуверенно указал на окно.

- Влетел ли я через него? — спросил Мерлин, откладывая книгу в сторону чуть ли не с благоговением. — Вознесся сюда на крыльях моих небесно-рожденных братьев? Ты так считаешь, Джеймс Поттер?

Джеймс закрыл рот, понимая, что это своего рода проверка. Он отбросил свои изначальные предположения в сторону и огляделся вокруг.

- Нет, — ответил он. — На самом деле, нет. Я думаю, вы просто открыли окно, потому что любите воздух.

- Мне нравятся запахи в воздухе, особенно в это время года, — ответил великий волшебник, глядя в открытое окно. — Сама суть возрождения и жизни, идущая сейчас от земли, наполняет небо. Даже не-маги чувствуют это. Они говорят: «Весной в воздухе витает любовь». Это довольно близко к истине, но это не любовь мужчины и женщины. Это любовь корня к почве, листвы к солнечному свету и, да, крыльев к воздуху.

- Но вы хотели, чтобы я поверил, что вы влетели через окно, не так ли? — сказал Джеймс, немного осмелев.

Мерлин слегка улыбнулся, изучая Джеймса.

— Девять из десяти в магии происходит в уме, Джеймс Поттер. Главная хитрость в том, чтобы знать, что ваши зрители хотят увидеть, и убедиться, что они видят это.

Джеймс подошел к другой кровати и сел на нее.

— Вы пришли поговорить об этом? Или вы здесь потому, что получили мое послание?