Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

* * *

Черно-оранжевый экран Bloomberg словно подмигивал, когда Хэнк Полсон просматривал новости о Reserve Primary Fund. Фонд с активами в 62,6 млрд долларов[623] был одним из основных игроков, в результате его проблемы, что было видно невооруженным глазом, уже начали распространяться на остальную часть отрасли.

– У нас ЧП, – сказал Кен Уилсон, входя в офис Полсона и отмечая в списке паникующих руководителей, которые звонили ему в половину седьмого утра, Ларри Финка из BlackRock, Боба Келли из Bank of New York Mellon, Рика Уодделла из Northern Trust и Джима Крачиолло из Ameriprise. – Люди требуют погашения. Люди хотят вывести сотни миллиардов долларов! Люди не доверяют тем, кто имеет какую-либо задолженность по бумагам Lehman.

Полсон заерзал в кресле. Вызванная банкротством Lehman паника распространялась по Уолл-стрит словно чума. Отрасль денежного рынка требовала поддержки. Уилсон добавил, что слышал, будто Morgan Stanley находится под давлением со стороны хедж-фондов, которые отзывают деньги. И если Morgan Stanley обанкротится, то Goldman – фирма, которой оба были обязаны карьерами, – скорее всего, будет следующей.

– Новый день, новый кризис, – нервно усмехнулся Полсон, и было понятно, что он и сам начинает паниковать.

Инстинктивным ответом Полсона было серийное заключение сделок, решение системных проблем силами частного сектора. Фирмы консолидировались, прикрывая слабые стороны друг друга.

Но за каждой проблемой скрывалась еще одна. Возможно, Полсона и хвалили за то, что он не спас Lehman, но теперь он понимал, насколько катастрофичными были последствия. Уверенность, которая поддерживала финансовую систему, закончилась. Никто больше не знал правил игры. «Они сделали вид, что черта проведена[624] для Lehman Brothers, но сейчас, через два дня, они снова катапультируются», – пожаловался утром Нуриэль Рубини, профессор Школы бизнеса Стерна при Университете Нью-Йорка.

Он понимал: коммерческие бумаги и денежные рынки – его хлеб с маслом, специальность Goldman. Кризис бил почти в цель.

* * *

На другом конце города Кевин Уорш, 38-летний член правления Федрезерва, чей кабинет находился рядом с кабинетом Бернанке, размышлял о насущном.

Он как раз заканчивал селекторное совещание с Бернанке и руководителями центральных банков Европы и Азии, на котором они объяснили, что произошло с AIG. Жан-Клод Трише, президент Европейского центрального банка, был зол за их «пусть Lehman обанкротится» и уговаривал Бернанке идти в Конгресс для реализации больших государственных вливаний в отрасль ради восстановления доверия.

Но Уорша беспокоил Morgan Stanley, где он работал банкиром по слияниям и поглощениям, пока не уволился семь лет назад, чтобы стать специальным помощником президента по экономической политике. Он видел, как быстро рынок терял уверенность в фирме. Для Уорша было очевидно: Morgan Stanley должен приобрести крупный банк с депозитами. Оптимальный выбор? Wachovia – коммерческий банк с большой депозитной базой, сам испытывающий трудности. Приобретение Wachovia калифорнийского ипотечного кредитора Golden West в 2006 году[625] превращалось в катастрофу, нагружая банк чувствительной горой просроченных ссуд.

Учитывая, что в казначействе запретили говорить с Бобом Стилом, с тех пор как тот стал гендиректором Wachovia, забота об этой фирме стала ответственностью Уорша. И у него появлялось все больше поводов для беспокойства. Банк сам не справится, думал он.

Но, как и у Полсона с Goldman, у Уорша был свой конфликт интересов с Morgan Stanley, так что он разыскал главного юрисконсульта Федрезерва Скотта Альвареса и запросил письмо, разрешающее ему установить контакт со своим бывшим работодателем на основании «чрезвычайного общественного интереса».

Уорш связался со Стилом и поручил ему через 20 минут позвонить Маку, что давало тому достаточно времени, чтобы предупредить Мака лично.

После этого Уорш связался с Гайтнером: «Хотите, я позвоню Джону? Или вы сами?»

Они решили звонить вместе.

* * *

Несмотря на смертельную болезнь, в Lehman Brothers кипела жизнь. Легионы лишенных сна, подавленных трейдеров, юристов и других специалистов по-прежнему отвечали на звонки и делали то, что должны были сделать перед закрытием предприятия. Они отлично помнили записку, которую Дик Фулд разослал накануне вечером: «Последние несколько месяцев были[626] чрезвычайно сложными и закончились нашим банкротством. Это было очень болезненно для всех вас и лично, и материально. Поэтому я чувствую себя ужасно». Для некоторых разгневанных сотрудников этого было мало и вызывало в памяти известное заявление о капитуляции императора Хирохито 15 августа 1945 года, когда тот сказал ошеломленной нации, что «военная ситуация не обязательно должна была сложиться[627] в пользу Японии».

Но в тот же день Барт МакДейд, Скип МакДжи и Марк Шафир, спавшие за три дня не больше четырех часов, объявили долгожданную хорошую новость, пусть слишком поздно, чтобы спасти всю фирму: у Lehman появилось соглашение о продаже своих американских сделок за 1,75 млрд долларов. Покупателем был Barclays – бывший потенциальный спаситель Lehman, который в конечном итоге получил ту часть бизнеса, которую хотел, без необходимости приобретать всю фирму. Сделка позволила бы сохранить работу по крайней мере части из десяти тысяч сотрудников Lehman в США.

Некоторые сотрудники вставали и аплодировали МакДейду, МакДжи и Шафиру.

* * *

Мак знал, зачем звонил Боб Стил, и был рад звонку. Они оба были выпускниками Дьюка и членами попечительского совета университета[628], а вскоре после того, как Стил взял на себя Wachovia, Мак ездил к нему в Шарлотт, чтобы предложить Morgan Stanley в качестве консультанта. Никакого бизнеса не вышло – у банка был Goldman, помогавший разобраться в трясине Golden West, – но оба поняли, что говорят на одном языке, и решили оставаться на связи.

– Очень интересные времена, – заметил Стил. – Думаю, вы уже говорили с Кевином. Он сказал, что уверен – нам надо все обсудить. – Не понимая настроения Мака, Стил говорил расплывчатыми фразами. – Возможно, у вас появится здесь свой интерес. Мы сейчас думаем о многом. Кажется, настало время поговорить. Но нужно действовать быстро.

– Я тоже рассматриваю разные возможности, – заинтригованно, но уклончиво ответил Мак. – Как у вас со временем?

– Мы действуем в режиме реального времени, – сказал Стил.

Учитывая кризис на рынках, Мак намеревался хотя бы обсудить предложения. Для Стила сделка с Morgan Stanley казалась привлекательной как с коммерческой, так и с личной точки зрения. Волнения внутри фирмы не оставили Маку серьезного преемника. Их общий друг Рой Босток, член совета Morgan Stanley, возможно, не намеревался сразу запнять место Мака, но в частном порядке намекнул Стилу, что сделка Morgan Stanley и Wachovia способна дать элегантное решение проблемы преемственности Morgan. Это давало Стилу надежду наконец встать во главе одной из крупнейших фирм Уолл-стрит.

После разговора со Стилом Мак вызвал Роберта Скалли, своего главного переговорщика, и пересказал ему суть беседы. Скалли сомневался, он ничего не знал о бухгалтерских книгах Wachovia, но то, что он знал, тревожило его. Он согласился, что на данный момент нельзя исключить ни одного варианта развития событий. Кроме того, Wachovia располагала одной из самых больших, самых твердых депозитных баз в стране, что было крайне привлекательно, ведь Morgan Stanley наблюдал, как его деньги вылетают в трубу.

Скалли, в свою очередь, позвонил вице-председателю Робу Киндлеру, чтобы сказать ему, что глава Wachovia по развитию бизнеса Дэйв Кэрролл приезжает для встречи в четверг.

В относительно строгой банковской культуре Morgan Stanley Киндлер был аномалией – громкий, прямолинейный до грубости поклонник старых потертых костюмов. В 1990-е он был юристом-звездой в Cravath, Swaine & Moore, но предпочел банковскую отрасль. Он оставил право и сначала присоединился к JP Morgan. (Любитель шуток, он вскоре стал носить шапки с лозунгом «Одна фирма. Одна команда. Подкупи лидера»[629], передразнивая лозунг JP Morgan «Одна фирма. Одна команда. Будь лидером».) Несмотря на эти его особенности, когда дело доходило до заключения сделки, его советы ценились высоко. Киндлеру изначально не понравилась идея слияния с Wachovia, и он машинально высказался довольно цинично: «Давайте на минутку рассмотрим это в контексте: Боб Стил из Goldman, инвестиционные банкиры Wachovia – из Goldman, Полсон, очевидно, тоже. Единственная причина, по которой мы участвуем в этой встрече с Wachovia, состоит в том, что Goldman не будет заключать сделку!»